Книга Инстинкт № пять - Анатолий Королев

В пятнадцать лет он был законченным идеалистом.

Но у судьбы были свои резоны… В тот год серьезно заболела Луиза, мать Августа, а отец сломал руку и потерял в мюзик-холле работу. На плечи юноши легла забота о родителях. Он мечтал поступить в университет, получить классическое образование, применить свой дар в науке, а тут пришлось думать о бренном, о хлебе насущном. Кроме того, он обожал свою мать как сын, которому всегда не хватало материнской любви.

И Август встретился с известным импресарио Кобаком.

К тому времени его семья вновь жила в Варшаве, но вот так штука! Его способности не произвели на Кобака никакого впечатления. «Отгадывать мысли? Искать предметы в зрительном зале? Даже ездить на авто с завязанными глазами? Подумаешь, все это умеет делать мой Вольф Мессинг! Придумайте что-нибудь другое, молодой человек. Найдите свой стиль! И возьмите арт-псевдоним. Боув… сма? Фуй! Таких имен не бывает».

Юноша был взбешен и ушел из бюро Кобака, хлопнув дверью. Однако через минуту импресарио догнал визитера на лестнице и предложил одно «грязное дельце»… В Вене, в отеле, русская княжна Н. уронила, пардон, в унитаз драгоценное ожерелье в виде золотых бабочек с глазками из крупных бриллиантов. Фамильную драгоценность огромной стоимости. К счастью для княгини, ожерелье было застраховано, и компания должна была выплатить владелице крупную сумму. А платить им очень не хочется! В поисках драгоценности страховая компания вскрыла канализацию в нескольких местах. Но безуспешно. Тогда они обратились через импресарио к Мессингу, но тот отказался. Это дело дурно пахнет…

«Словом, — закончил Кобак, — если вы не очень щепетильны, молодой человек, и нуждаетесь в деньгах, то за уплату маленького процента с премии я готов телефонировать о вас в Вену».

Август согласился и этим же вечером выехал в Вену ночным экспрессом.

В этом-то поезде с ним и случилось знаменательное происшествие — встреча с великим ясновидцем Хейро.

Обедая в вагоне-ресторане, он несколько раз ловил взгляд пожилого незнакомца с выразительным лицом хищной птицы. Тот одиноко сидел за столиком с букетиком апполинарисов в вазочке и медленно вертел бокал с красным вином «Феслау», любуясь тем, как хрустальные стрелы отражений кружатся на белоснежной скатерти.

Пассажир выглядел опрятно и чисто, но было заметно, что он видал виды, как и его поношенный костюм. Тут Август почувствовал, что никак не может отчетливо проникнуть в мысли незнакомца, к чему он уже привык. Вдумавшись, понял — это же ясновидец! Напуганный неожиданным открытием, он попросил счет и пошел было к себе, но неизвестный господин мягко остановил его бегство, церемонно усадил за свой столик и сказал:

— Не пугайтесь. Я ничем вам не опасен, юноша. Когда-то я был очень знаменит и тоже читал мысли, словно газету. Меня зовут Хейро.

Хейро! Легендарное имя в начале века. Это был знаменитый хиромант, англичанин по рождению, Вильям Джон Вернер, взявший себе звучный псевдоним граф Луис Хамон, но более известный публике как Хейро — или «рука» в переводе с греческого. Когда ему было всего десять лет, он написал первое эссе об искусстве гадания по руке. В начале XX века в Европе не было более знаменитого имени, чем Хейро. Ведь это он задолго до срока предсказал лорду Бэлфору, что тот станет премьер-министром Англии, а Оскару Уайльду — позор и тюрьму. За семь лет до ареста и суда! Это он, Хейро, назвал королю Эдуарду VII год и месяц его смерти. За одиннадцать лет до кончины монарха! Именно Эдуард VII рекомендовал хироманта своему родственнику, русскому императору Николаю II, и в 1904 году Хейро побывал в России. Изучив руку монарха, Хейро составил гороскоп, где предсказал и революцию 17-го года, и насильственную смерть самому самодержцу.

К своему стыду, ничего этого Август не слышал, он узнал все это лишь некоторое время спустя.

— Я вижу, что вас, дорогой Август Боувсма, ждет удивительная судьба, — сказал Хейро, поднимая бокал «Феслау», — но берегите свой дар. Не повторите моей истории. Ведь скоро двадцать лет, как я потерял почти все, что умел. Эта проблема стоит перед каждым, кто пытается изменить ход вещей. А вы, я вижу, как раз из таких. Осторожнее обращайтесь с собственным даром.

— Наверное, проблема в том, — предположил юноша, охотно подхватывая тему, о которой уже не раз размышлял, — что нужно тратить свой дар только на добрые дела. И не помогать злу.

— Ну, это было бы слишком простым решением, — отпил Хейро из бокала, — все гораздо сложнее. И не стоит навязывать миру наше деление на зло и добро — он неделим.

После чего Хейро спросил, каков его метод.

Август ответил, что проникает мысленно в суть и ход вещей через эхо, которое рождается в нем, если удается попасть в такт, в тон, в резонанс с колебанием предмета ли, человека…

— Это редкий дар ясновидения, — сказал Хейро, — до вас, дорогой Август, это умел делать только один американец, Кайс, но только лишь в состоянии сна. Проснувшись после транса, Кайс ничего не помнил из своих ответов. И вообще, по жизни был весьма глуповат. Но во сне это был устрашающий гений.

— Я советую вам, — продолжил Хейро, — изучить, и серьезно, пределы своей силы. Понять ее цель и предназначение. И отказаться от карьеры гастролера-медиума. Не ищите ни денег, ни славы. Я чувствую, вы способны перевернуть мир.

— Но на моих руках больная мать и отец, потерявший работу… Я весьма стеснен в средствах и нуждаюсь в деньгах.

— Оставьте ваши тревоги, молодой человек. Дайте-ка вашу руку. О, у вас замечательная рука… мне кажется, — оживился Хейро, — Август! Ей-богу! Вы вернули мне дар хироманта! Надолго ли?

Он впился взором в линии судьбы, и глаза провидца помертвели:

— О, я ясно вижу — вас ждет скорое богатство. И вы получите его от какого-то «медведя». Ого! Будет новая мировая война! Она продлится целых семь лет. Спасаясь от гибели, вы покинете Польшу. И ваш путь лежит прочь от Запада — на Восток, в Россию. Странно, но дальше все покрыто сплошным мраком. Зато, увы, конец хорошо виден… мм-да, ваш дар, Август, принесет вам огромную власть над людьми, пока вас не остановит, не остановит…

Тут Хейро замолчал.

— Кто? Что остановит? — встрепенулся Август, заметив, что внезапное возбуждение провидца прошло и тот обмяк, в изнеможении откинувшись на спинку стула, как лайковая перчатка, из которой вынули руку.

— Не знаю, речь идет о вашей смерти, — ответил медиум и, помолчав, вдруг попросил ручку и листок бумаги.

— Быстрее, быстрее, — торопил он, — может быть, эхо осталось в руке. Такое уже бывало.

Ручка у юноши нашлась, а вот блокнот, как назло, остался в купе.

Тут на удачу подошел официант и протянул счет.

Хиромант жадно схватил листок и стремительно написал острыми буквами прямо поверх цифр, раздирая бумагу: пока змея не ужалит зеркало. И жирно подчеркнул загадочную фразу.

Затем внимательно перечел написанное про себя, пожевал мертвыми губами и сказал, вдруг переходя на «ты»: