Книга Маленькие - Елена Некрасова

Ага, как же, вопросы у них… Невзорова замешкалась, явно что-то хотела спросить, но Зыкина схватила ее под руку и утащила из класса.

— Марья Ивановна, а у вас нет знакомого художника? Представляете, в Текстильный институт надо сдавать живопись и рисунок головы! Я прям не знаю, что делать…

— Нет, к сожалению. Надо узнать, может быть, тебе льготы положены, на медаль идешь всё-таки… хочешь, вместе позвоним из учительской?

— Да я уже звонила от бабы Зои, для медалистов есть льготы, но после сдачи экзаменов. Я вообще не думала, что на модельера нужно рисовать по всем правилам, так обидно! Ну ладно, побегу на автобус, мне в Дубровку надо, до свидания, Марья Ивановна!

— Люба, про пятницу не забудь, это сейчас самое важное, ты порепетируй дома свое выступление…

— Да знаю, не волнуйтесь!

Может, оно и к лучшему? Поступит девочка в нормальный институт, хотела ведь на журналистику пойти, теперь модельный бизнес придумала. Но отговаривать бесполезно, такой характер. Марья Ивановна собиралась проверить тесты по русскому, но солнце печет через стекло, надо зашторить окно. На крыльце понуро сидит малыш, начальные классы давно разошлись, странно… родители не приехали? Надо выяснить, этот мальчик наверняка из Быковки. Ну что за народ? То первоклашку не забирали до вечера, директриса вся извелась, а они стройматериалы сгружали, видите ли, то пьяный папаша приехал за ребенком на тракторе, задавил козу и еще орал, оскорблял всех подряд… Марья Ивановна выходит на крыльцо, Бог ты мой… это же Иван сидит!

— День добрый! А я вас тут поджидаю.

— Иван Денисович, что ж вы не зашли? Я собиралась проверять тетради, часа два могла просидеть. Ничего не случилось? За молоком вроде рановато…

— Так вы работайте, я только спросить хотел. У меня брат заболел, обычная простуда, но сильно расклеился. А вы говорили, что знаете отличное средство от насморка. Капли из аптеки не помогают, нос у него уже как свекла, сопли хлещут, а скоро день рождения. Вот такие дела.

— Ну конечно, я вам дам, только портфель соберу, я мигом…

— Ну что вы! Я не хотел вас отрывать, скажите на словах, мы сами приготовим.

— Я и дома могу поработать, даже лучше. Ребята разбежались, консультация им не нужна, так что пойдемте. Это средство нужно смешивать в определенной пропорции, там много компонентов. А на будущее я вам напишу рецепт…

Марья Ивановна даже обрадовалась, что Иван к ней обратился… вот сейчас они зайдут к ней, попьют чаю. Поразительно, какой он эрудированный человек, жаль, что природа так распорядилась, обидела генами. Зато умом не обидела. Любую тему может поддержать, знает несколько языков, классиков в подлиннике читает. Вчера они беседовали о французской поэзии. Они! Это он рассказывал ей о Бодлере, о Рембо, затем о политике немного поговорили, об Украине… а стоило заикнуться про ЕГЭ, оказалось, он и в этом разбирается. Спросил, почему дети до сих пор пользуются учебником Бархударова, когда все школы перешли на Бабайцеву. Да потому что новые учебники в Каменку не завозят, ответ простой. Хорошо бы попросить его в будущем году рассказать что-нибудь ребятам… но ведь они жестокие, засмеют. Хотя голос у Ивана красивый, низкий и бархатистый… Она считала, что у всех лилипутов высокие тонкие голоса, а у Ивана нормальный мужской, только внешность весьма необычная.

Вот даже сейчас — идут по улице, две девчонки навстречу: «Здрасте, Марья Иванна!» — а как только оказались за спиной, раздалось «гы-гы-гы» и «ой, не могу, ой, умираю»… Хотя, может, со временем попривыкнут и не будут так реагировать.

— Что-то вы грустная, Марья Ивановна. Устали, наверное?

— Разве грустная? Просто задумалась, не обращайте внимания… Ну, вот и пришли. Чаю зайдете попить? Только не отказывайтесь, Иван Денисович, у меня пироги, вчера напекла.

— Спасибо, не откажусь.

Они пьют чай, Иван рассказывает про сикхов, он недавно был в Индии, так интересно! Марью Ивановну подмывает спросить: каким ветром его занесло в Каменку? Кто он вообще? Ученый, писатель? Чем на жизнь зарабатывает? Но неудобно. Мало ли… Ведь не говорил же до сих пор. Есть в нем что-то уютное, особенно когда вот так, в домашней обстановке… От него исходит добрая энергия, она сразу почувствовала. Эрудиция тоже важна, конечно, узнаёшь столько нового, неравноценные они собеседники, прямо скажем… Вот с кем она общалась в последние годы? Только с Милой и Нюрой, да с каналом «Культура». Сколько ему лет, интересно? У лилипутов сложно определить возраст. Может быть, тридцать, а может, и пятьдесят. Одежда очень складная, шьет на заказ, наверное. Несколько лет назад показывали документальный фильм про лилипутов, как они выступают в цирке, как живут, вот детей у них не бывает, кажется, но семьи создают. А один вообще женился на обычной женщине, точно, она запомнила кадр — стоят рядом, как будто одного роста, потом камера едет вниз и видно, что лилипут на табурете. Кажется, они не любят это слово, называют себя маленькими людьми, а всех остальных большими…

— …и они никогда не стригут бороду и усы.

— Как это — никогда?

— Вот так. Заплетают и прячут под чалму. И последнее правило — носить огромные трусы. Ну, это не совсем трусы, длинная полоса ткани, которую сикх наматывает вокруг бедер. Древний обычай, чтобы меньше насиловать женщин. Считалось, что, разматывая эти многометровые трусы, воин вспомнит наставления учителей и победит похоть.

Остальные правила она прослушала, а переспрашивать неудобно, он так подробно рассказывал, вдруг обидится…

— Я только не совсем поняла, где живут эти сикхи? В горах?

— Сейчас по всей Индии живут, а вообще они родом из штата Пенджаб. Кстати, слово «пижама» пришло именно оттуда, это их национальная одежда — широкие белые штаны и рубаха. Иностранцам понравилось, спать удобно.

— Надо же! Я думала, это французское слово. Да… наверное, интересно путешествовать, знакомиться с разными культурами. А вы по работе или так, для впечатлений?

Ай-ай, ведь решила же не спрашивать, а язык сам потянул…

— И то и другое. Я изучаю составы почв, беру пробы грунта, минералов… но об этом скучно рассказывать. Короче говоря, просто научная работа.

— Так вы геодезист! Мой дедушка тоже был геодезистом, всю страну объездил.

— Ну, что-то в этом роде.

— Понятно… Ой, а что ж вы пирожки не берете? Вот эти длинные — с капустой, толстенькие — с рисом и яйцом, и ватрушки с творогом сейчас принесу, как же это я забыла… Угощайтесь!

Такое странное чувство: Марья Ивановна будто знает, что Иван откажется от пирогов, скажет, что недавно плотно поел или вредно ему… дежавю, одним словом. На кухне она мельком взглянула в зеркало — выглядит неплохо, даже мешочки под глазами подтянулись, а растрепавшаяся прическа молодит, зачем она зализывает волосы? Надо бы накручивать на бигуди… Она спохватилась только за ватрушками, потому что вопросы уже завертелись на языке, неприлично так любопытствовать. Он ответил, но как-то суховато — скучно, мол, рассказывать. А ей хотелось спросить: неужели в Каменке нашли какие-нибудь полезные ископаемые? А вдруг ему нельзя разглашать… ну и засуетилась от греха подальше.