Книга Второе дыхание - Дик Фрэнсис

Ну да, наверно, когда живешь в местности, через которую каждый год проносится по нескольку ураганов, поневоле изучишь кое-какую статистику, подумал я. Во второй вечер (столь же великолепный, как первый) Робин включил национальный метеорологический канал, чтобы мы могли посмотреть, как поживает Один.

Один поживал неплохо.

Жизнерадостный диктор сообщил, что давление в центре тропического циклона Один за последние два часа упало на двадцать миллибар. Почти неслыханно! Теперь Один был официально признан мощным тропическим штормом. Он порождал ветра скоростью около 65 миль в час, находился более чем в двухстах милях к югу от Ямайки и двигался точно на север со скоростью 7 миль в час.

Робин переварил полученную информацию и сообщил, что завтра все мы на несколько дней летим на Каймановы острова, позагорать на солнышке.

Поскольку весь этот день мы только и делали, что купались в бассейне Дарси, попивали прохладительные напитки Дарси и загорали на флоридском солнышке, было очевидно, что Робин добивается одного: перенести нас если не прямо в «глаз» Одина, то по крайней мере в такое место, где Один мог бы нас видеть.

Крис пружинистым шагом расхаживал вокруг солнечного бассейна и по полузатененной веранде. Один, преследуемый радарами и спутниками, на его вкус, был мелковат, слишком медлителен и шел слишком далеко от земли. Робин сухо извинился за то, что не сумел организовать ничего приличнее.

Эвелин сказала, что гоняться за ураганом – опасное мальчишество и ни на какие Кайманы она не собирается, а собирается спокойно сидеть дома. Однако Робин поставил ей на вид, что, если Один разрастется и сменит направление – а ураганы способны менять направление в любую минуту, – очень может быть, что это как раз мы окажемся в безопасности, а завывающее чудовище явится к ее порогу.

– И вообще, – решительно продолжала Эвелин не обращая внимания на рассуждения Робина, – у нас сегодня на обед каменные крабы, гордость Флориды, а после обеда Крис может прочесть нам стихотворение, которое он весь день бормочет себе под нос. А потом смотрите погоду по телевизору хоть до посинения, только меня утром не будите, потому что я никуда не полечу.

– Какое стихотворение? – удивился Робин.

– Никакое. Я пошел купаться, – тут же сказал Крис. И просидел в бассейне до заката.

– Он же читал какое-то стихотворение! – жаловалась Эвелин. – Зачем же он нас обманывает?

– Не торопите его. Дайте ему время, – сказал я.

У меня был большой опыт общения с Крисом.

На обед – каменные крабы с горчичным соусом и зеленым салатом. Рыбный пирог с петрушечным соусом им и в подметки не годится. И, сидя за чашкой кофе на веранде, в мягких сумерках, Крис внезапно, ни к селу ни к городу, сказал:

– Я ездил на мыс Канаверал, знаете ли.

Мы кивнули.

– Я, конечно, пролечу через ураган, но те, первые космонавты, они сидели на тоннах ракетного топлива и не побоялись чиркнуть спичкой. Ну и… короче, я про них написал. Про мыс Канаверал, про прошлое и про будущее.

Он резко встал и вышел со своей чашкой на край веранды. Из темноты послышался его спокойный, будничный голос:

Одинокие пусковые установки,

Не сразу заметные в пыльной траве,

Бетонные круги со следами пламени,

Двадцати футов в поперечнике.

Здесь ракеты стояли и ждали,

И пилоты ждали уверенно и храбро,

Ждали старта к звездам.

Никто ничего не сказал. Крис продолжал:

Теперь «шаттлы», как ни в чем не бывало,

Летают на орбиту, туда и обратно.

Скоро составят расписание рейсов

И будут продавать билеты на Луну.

И кто тогда вспомнит,

Кто тогда скажет «спасибо»

Этим кругам в траве?

Мы по-прежнему молчали.

Крис вздохнул и продолжил:

Много ветреных лет

Промчится над мысом забытым,

Призраки страха развеялись,

Пыл изначальный угас,

Сорняки затянули бетон.

А скоро с орбиты Люди стартуют на Марс.

Крис подошел к столу и поставил пустую чашку.

– Ну вот, – сказал он с легким смешком, как бы желая сгладить впечатление, произведенное стихами, – сами видите, до Китса мне далеко.

– И тем не менее apercu[2]интересное, – веско сказал Робин.

Крис предоставил Робину объяснять Эвелин, что такое apercu и с чем его едят, и отвел меня к краю веранды, полюбоваться луной, отражающейся в бассейне.

– Робин приготовил мне на Кайманах «Пайпер», – сказал Крис. – Летать на нем я могу, я проверял. Ну что, ты со мной?

– Денег у меня немного, сам знаешь.

– Насчет денег не беспокойся. Морально ты готов?

– Да.

– Класс!

Мое согласие его явно обрадовало.

– Я был уверен, что ты именно за этим и приехал.

– Почему Робин так старается отправить нас к Одину?

Крис наморщил свой высокий бледный лоб.

– Знаешь, я никогда не задумываюсь, почему люди поступают так или иначе. Это больше по твоей части.

– Мне понравилось твое стихотворение.

Крис скривился.

– Тебе тоже стоило бы там побывать. Ни за что бы не подумал, что люди, ходившие по Луне, отправились туда с этих бетонных плит.

Бывали времена – иногда целые дни, – когда неустойчивая натура Криса приходила в равновесие. И не только на ту пару минут, когда он появлялся на экране – на экране он всегда был спокоен, – а на сравнительно длительный срок. Будто бы внимательный и сдержанный пилот остался пилотом и после того, как колеса коснулись земли, В тот вечер, когда Крис прочел стихи о мысе Канаверал, он казался более уравновешенным, чем я когда-либо видел его на земле.

– Ты с Белл виделся? – спросил он.

– По телефону разговаривал.

– Как ты думаешь, она согласится выйти за меня замуж?

Я тяжко, безнадежно вздохнул.

– Ну, во-первых, неплохо бы спросить у самой Белл.

– А во-вторых?

– Во-вторых – учитесь властвовать собой. Например, прежде чем орать, неплохо бы сосчитать до десяти.

Крис обдумал это и кивнул.

– Ты это ей скажи, а я постараюсь.

Я кивнул в знак согласия. Конечно, ничего у них не получится, но пусть хоть попытаются, уже хорошо.

Со своей обычной непоследовательностью Крис вдруг небрежно спросил:

– Слушай, а что тебе известно об острове Трокс?