Книга Не гони лошадей - Светлана Алешина

Я порылась в карманах и выгребла всю имеющуюся мелочь. Минут через пять женщина выдала мне адрес одного-единственного Артема Тарасовича Шакаленко, 1973 года рождения.

Есть! Я отправилась по указанному адресу. Район проживания у товарища Шакаленко неблагополучный, известный своей криминальной аурой. Тут один на другом были напичканы всевозможные заводы, на которых по три смены вкалывали рабочие. С развлечениями, социально-культурными очагами — напряженка. Молодежи тут доставались развлечения типа стенка на стенку, кто кого перепьет и прочие сомнительные удовольствия.

Неужели напала на след и этот Шакаленко тот самый, которого я разыскиваю? Возможно. Надеюсь, что Артем Тарасович жив и здоров. В противном случае… Я постаралась отогнать дурные мысли. Но в голову лез вчерашний разговор по телефону с Музой Иосифовной. Несчастная женщина потеряла надежду, совсем перестала выходить из дому, ждет звонка от похитителей с требованием выкупа. Спрашивала, не порекомендую ли я ей кого-нибудь, кто купит дорогие ювелирные украшения. В ломбарде дают за них смешную цену — по весу, а там есть настоящие сокровища, семейные реликвии. Я, как могла, успокоила бедняжку и пообещала найти кого-нибудь. Мы договорились, что она снова пойдет в отделение милиции и подаст заявление об исчезновении. Я позвонила знакомому из органов и попросила помочь женщине.

Я исколесила на машине весь Фабричный район, но никто не мог мне ответить, где находится улица Столичная. Каждый раз мои добровольные Сусанины указывали направление, и каждый раз это были не те улицы. То я попадала на улицу Московскую, то на Городскую, то на Сторожевую… Дороги тут были еще те, грязь непролазная, откуда она взялась, дождя уже неделю не было. Ямы, рытвины, Клондайк какой-то, будто все жители района искали здесь полезные ископаемые.

Блуждая по улочкам Фабричного района, я заехала в какие-то непроходимые дебри, натуральный Гарлем. Стены стандартных пятиэтажек старательно расписаны граффити. Кругом кучи мусора, переполненные мусорные баки, стаи голодных диких собак. Я поежилась. Надо отсюда выбираться подобру-поздорову, подсказывало мое внутренне чутье. А оно, чутье, меня еще ни разу не подводило. Вот и сейчас оно вопило во всю глотку: «Оля, Олечка, уезжай отсюда, пока тебя тут не прибили».

Сзади меня остановилась машина, я оглянулась. Вот урод, перекрыл мне все движение. Я оказалась зажата.

Я посигналила раз, второй, третий — никакой реакции. Этот козел в машине даже не сделал попытки отодвинуться, пропустить меня. Пришлось выбираться из машины самой. Я распахнула дверцу «Лады» и ступила прямо в грязную, дурно пахнущую жижу, натекшую из ближайшего бака.

Я оглянулась. Сзади стоял допотопный рыдван на четырех колесах, времен первых шагов отечественного автомобилестроения. Водитель, вероятно, ждал, когда я подойду к нему. Скотина.

Я подошла поближе и разглядела сидящих в машине. Их было трое. Три здоровых, наглых, накачанных молодых придурка. С ничего не выражающими глазами. Я поежилась, но виду не подала. Матом их не возьмешь, уговорами тоже. Чего им надо? Денег? У меня кое-что есть, на мелкие расходы… Машину? Но это глупо, номер их развалюхи я запомнила, описать физиономии смогу, да и рановато для таких мероприятий, сейчас еще белый день… Все это я прокручивала в голове, пока шла навстречу неизвестности.

— Парни, вы бы убрали свое авто, мешаете мне выехать, — как можно непринужденнее произнесла я, хотя, если честно, колени у меня подрагивали, а в желудке было холодновато. Сейчас я очень хотела, чтобы рядом со мной оказался Виктор. Но он был далеко, рассчитывать нужно только на себя.

— Гы-гы, — заржали сидящие в машине.

— Откуда в нашем районе такая цыпочка? — произнес сидящий на заднем сиденье рябой парень с фиксой.

— Непорядок, — поддержал его второй, — по нашей территории без разрешения мотаться…

— А я уже ухожу, — попыталась было пошутить я, — если вы, конечно, дадите мне проехать.

— Опять непорядок, — сказал рябой, — мы только встретились, даже подружиться не успели, да, ребята? — обратился он к своим дружкам.

Те в ответ опять загоготали.

— Цыпочка, мы с тобой сейчас будем дружить. Кто первый, ребята? — произнес рябой, открывая дверь машины. Я сделала шаг назад, к своей «Ладе». Ничего хорошего для меня от этой «дружбы» не ожидалось.

Я оглянулась по сторонам в поисках помощи. Во дворе не было видно ни одного человека, хотя я могла поклясться, что еще пять минут назад здесь были люди. Понятно, помощи ждать неоткуда. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. От мусорки, расположенной в двух шагах от меня, исходило непередаваемое амбре, мне казалось, что я насквозь пропиталась этой вонью, что ее уже не перебить ничем и никогда. Возле ближайшего от меня контейнера из кучи мусора торчал металлический прут. Я метнулась туда и, подхватив его, замахнулась на отморозков, с любопытством разглядывающих меня:

— Только подойдите, уроды, хоть одного, но покалечу! — рявкнула я.

Мои действия были не чем иным, как психической атакой, вряд ли я смогла бы нанести кому-нибудь из них тяжелые увечья. Я бы просто не успела, учитывая численный перевес этих молодых шакалов. Однако пару секунд передышки мое отчаянно-смелое заявление мне дало, я в два скачка оказалась в машине и заорала:

— С дороги, уроды, размажу по стенке!

Я газанула, в отчаянной решимости идти на таран.

Как ни странно, водитель дал задний ход, уступая мне дорогу. Я так вцепилась в руль, что пальцы посинели, и в себя пришла только тогда, когда отъехала на достаточное расстояние от этого места. Трясущимися пальцами я достала из пачки сигарету и закурила, привела растрепанные волосы в порядок, накрасила губы, почистила туфли и поехала дальше.

Злая, голодная, усталая, я притормозила возле полуразрушенного кинотеатра, превратившегося в рюмочную и зал игровых автоматов. На ступеньках бывшего очага культуры расположились старушки, торгующие пирожками, семечками и пивом. Я выбрала бабульку почище и купила у нее пирожок с капустой. На вид он был довольно аппетитным, внешний вид соответствовал внутреннему содержанию. Я купила еще несколько пирожков, бабулька снабдила меня пакетом.

Дожевывая пирожок, я в сердцах произнесла:

— Как вы в этом захолустье живете?! Два часа туда-сюда катаюсь, не могу улицу найти.

— Какую? — спросила бабуля, проникшаяся ко мне симпатией.

— Столичную. Куда меня только не отправляли, никто не знает.

— Эх, деточка, так эту улицу уже лет тридцать как по-другому кличут — Барачная она, Барачная. Все привыкли, даже на конвертах так пишут. Уж и забыли, что она когда-то Столичной называлась. Там для заводских временное жилье построили, говорили, будут строить высотки по новому проекту, так ничего и не построили.

Барачная-Столичная, оказалась почти рядом, в пяти минутах езды. Когда я ее разыскала, сразу поняла, что нашла то самое место. Улица была застроена трехэтажными длинными деревянными зданиями барачного типа. Кое-какие бараки были такими ветхими, что вот-вот грозили развалиться, какие-то еще походили на жилье. Я и не представляла, что у нас в Тарасове кто-нибудь еще живет в таких ужасных условиях. А жители Барачной улицы ничего странного или страшного в этом не видели. У подъездов висело белье, играли дети, на лавочках сидели бабульки.