Книга Кремлевский туз - Алексей Макеев

После второй порции в груди потеплело, а жизнь показалась почти прекрасной. Гуров купил пачку «Мальборо» и с удовольствием закурил, хотя обычно не баловался табаком. Затягиваясь ароматным дымком, он размышлял, насколько реально проникнуть в бар класса «люкс». Вряд ли это одобряется, но не ставят же они здесь кордоны на каждой палубе! Во всяком случае, надо будет попробовать, решил Гуров. Если на этом судне ничего трагического не замышляется, по крайней мере, будет о чем вспомнить.

Беда пришла совершенно неожиданно и с той стороны, откуда Гуров ее совсем не ожидал. Вдруг из дальнего, самого темного угла бара раздался торжествующий рев, и какая-то громоздкая фигура в распахнутом пиджаке, растопырив руки, помчалась в направлении стойки, сметая все на своем пути. Ее движение сопровождалось возмущенными возгласами пострадавших.

Но толстый, горланящий во всю глотку человек, не обращая ни на кого внимания, упрямо рвался вперед, и Гуров слишком поздно сообразил, что направляется этот тип прямо к нему, к Гурову. Он сделал попытку ретироваться, но было слишком поздно.

– Ба, какие люди – и без охраны! – завопил толстяк, подлетая к Гурову и бесцеремонно хлопая его по плечу. – Господин полковник собственной персоной! Лев Иваныч, дорогой! Неужели забыли меня? Ну-ка, девяносто четвертый – вспомнили? Вы меня тогда хотели на червонец раскрутить, но суд полностью оправдал – за недостатком улик… Ну, вспомнили? Великанов я, Арсений Самойлович! Велик – моя кликуха! А вы, значит, тоже в круизе? Как в том анекдоте – про прокурора… «Неужели у вас такие отпускные большие? А это смотря кого отпустить!» Слышали, да?.. Ха-ха-ха!

«Действительно, Велик, – с неудовольствием подумал Гуров, рассматривая распаренное лицо толстяка, которое буквально светилось от счастья. – Вот черт! И ведь наверняка его имя есть в списке пассажиров. А я об этом не подумал – о возможности вот такой случайной встречи. Как говорится, и на старуху бывает проруха. Дело дрянь! Ну что же, будем все отрицать – а что еще остается?»

В девяносто четвертом году Гуров занимался делом об убийстве одного из валютчиков, отиравшихся около обменных пунктов. Ничего выдающегося, кроме того, что по этому делу проходила масса народу – в том числе и этот Великанов, вину которого тогда и правда не удалось доказать. И надо же такому случиться, что, задвинутый на самые задворки памяти, он вынырнул здесь – в самый неподходящий момент.

Гуров отстранился от своего странного знакомца, от которого жарко разило дорогим виски, и холодно сказал:

– Простите, вы обознались. Моя фамилия – Крупенин, и я вас вижу впервые в жизни.

Заплывшие глазки Великанова округлились от изумления. Он возмущенно шлепнул Гурова широкой ладонью по животу и взревел:

– Ты кому лепишь? Я обознался? Да ни в жисть! Честно говоря, вы тогда на меня такого страху нагнали, Лев Иваныч, дорогой! Я, может, вам по гроб жизни благодарен – за науку! – И, не давая Гурову и рта раскрыть, Великанов обернулся назад и закричал кому-то, оставшемуся в зале: – Гуров это, Лев Иваныч! Единственный мент, которого я уважаю! Вы там подвиньтесь, мы сейчас придем – отметим встречу!

Гуров почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Он решительно взял толстяка за локоть и твердо сказал:

– Послушайте, уважаемый! Это какое-то недоразумение. Меня зовут не Лев Иванович, и я не мент. Еще раз повторяю, что вы ошиблись. Давайте не будем осложнять наши отношения.

Великанов уставился на Гурова с величайшей обидой и некоторое время молчал. Вдруг его полное лицо озарилось догадкой, он прижал палец к губам и громовым шепотом произнес:

– Короче, я все понял! Я – кретин! Вы на задании, точно? Все! Кончаем базар! – И тут же проникновенно добавил: – Идемте за наш столик, Лев Иваныч, там безопасно! Зуб даю, вас там никто и пальцем не тронет!

В баре наступила чудовищная тишина. Бармен даже приглушил звук музыкального центра, из которого лилась какая-то лирическая мелодия. Все лица присутствующих в зале обратились в сторону Гурова. В глазах этих людей он читал неприкрытое любопытство: еще бы, замаскированный мент на задании – пикантная приправа к стандартному меню. Почти как в кино.

Гуров смял сигарету в пепельнице, бросил на стойку деньги и, не оглядываясь, пошел к выходу. Гулко топая, Великанов догнал его в дверях и, тесня толстым брюхом, жарко зашептал в ухо:

– Зря обиделись, Лев Иваныч! Я ведь не с целью вам кайф поломать, а от всей души… Или, может, вы стесняетесь, что я под следствием был? Так с этим покончено, клянусь! Я теперь уважаемый человек. У меня казино в Южном районе. Налоги плачу…

На какое-то время они оказались в коридоре одни. Гуров внезапно остановился, крепко взял Великанова за грудки и, резко встряхнув, сказал негромко, но с угрозой:

– Ну ты, уважаемый человек! Запомни, что я тебе сейчас скажу! Никакой я тебе не Лев Иваныч и не мент – соображаешь? Еще раз сунешься ко мне с этим базаром – я тебя за борт спущу! И уж тогда не обижайся!

Великанов не делал даже попыток сопротивляться. Он недоуменно смотрел в глаза Гурову и обиженно помаргивал белесыми ресницами. Кажется, он и в самом деле ничего не понимал.

Гуров отпустил его и быстро пошел по коридору. Великанов постоял немного, потом разочарованно выругался и поплелся обратно в бар.

Гуров и не заметил, как оказался на палубе. Он был в крайнем раздражении – такого нелепого и непоправимого фиаско нельзя было предполагать и в самых мрачных прогнозах. Даже принимая во внимание тот факт, что большинство посетителей бара были в нетрезвом состоянии, не стоило строить иллюзий. Корабль – это совершенно замкнутое пространство, и дня через два все пассажиры будут знать, что на борту присутствует переодетый мент. Со всеми вытекающими последствиями. Кому следует насторожиться, тот насторожится – в этом у Гурова не было никаких сомнений. Как бы плохо ни была подготовлена операция, теперь получалось, что завалил ее только он.

Гуров облокотился о поручень – тот был холодный и влажный. За бортом перекатывались тяжелые фосфоресцирующие волны. Дождь уже прекратился, но вечернее небо по-прежнему было затянуто клубящимися тучами. Вдалеке, где небо смыкалось с гладью моря, слабо поблескивали огоньки.

Глава 6

Когда «Гермес» встал на рейде Ялтинского порта, Гуров находился в каюте и с угрюмой старательностью изучал список пассажиров. Он нисколько не удивился бы, если бы этот список преподнес ему еще парочку каких-нибудь сюрпризов, но остальные фамилии ничего Гурову не говорили. Великанов оказался аномалией.

Первый день на корабле, к счастью, завершился без происшествий. Гуров очень опасался ужина, поэтому отправился в ресторан в самый последний момент, занял самое незаметное место и постарался побыстрее исчезнуть.

Предосторожности оказались излишними – компания Великанова, видимо, попросту проигнорировала распорядок, предпочтя запасаться энергией в баре. Не встретил Гуров ни журналистки Арины, ни коллеги Баранова – возможно, они поужинали раньше или у них не было аппетита.