Книга Главный принцип гадания - Марина Серова

Руслан лег на меня, рукой направил свой инструмент в нужном направлении и, навалясь всем телом, впихнул его насколько мог.

После этого начал мерно двигаться, пыхтя мне в лицо. Его дыхание несло вместе с брызгами слюны запах гнили и чеснока. Чтобы помочь ему, я попыталась двигаться в такт, но он был слишком тяжел для меня.

Вскоре он замычал и обмяк на мне.

Потом он слез, не надевая штанов, достал из-под стола начатую бутылку водки, налил полстакана, выпил его одним глотком и забрался на свою верхнюю полку, поставив недопитую бутылку обратно под стол.

– Руслан, можно мне сходить в туалет? – робко спросила я.

– Можно, – ответил он, – нельзя разговаривать ни с кем, кроме проводника, нельзя выходить из вагона и заходить в чужие купе. Можешь есть все, что найдешь в мешке на столе.

После этих слов он захрапел. Я пошла в туалет и, как могла, помылась.

Ослушаться Руслана мне даже не пришло в голову.

Проходя по коридору под бдительным взглядом знакомого мне проводника-казаха, я мельком взглянула на расписание движения поезда, висевшее на стене. Этого мне никто не запрещал.

В четыре часа ночи зазвенел маленький будильник на руке Руслана, он встал, сделал мне инъекцию и опять лег спать. Инструкции майора Фалина выполнялись неукоснительно.

В восемь часов утра Руслан опять сделал мне инъекцию, и мы стали завтракать.

– Руслан, у тебя что-то лицо красное, ты случайно не страдаешь гипертонией? – осторожно поинтересовалась я.

– Чего, чего? – удивленно спросил он, перестав жевать.

– Давление, говорю, у тебя не повышенное?

– А, бывает, когда с перепою на медкомиссию попадешь, а так я его не меряю.

– Тебе полечиться надо.

– Водкой лечусь, пока помогает, – захохотал он.

– Водка это хорошо, но и лекарства надо попить.

– Да, надо бы, – он неопределенно махнул рукой и ушел по своим бригадирским делам.

Прекрасно, Руслан согласен с тем, что наряду с водкой неплохо бы выпить и лекарство от давления.

Я, полазив по полкам, нашла карандаш и клочок бумаги. На бумажке я написала фразу:

«Нет ли у вас лекарства от давления?» – и зажала листок в кулаке.

После этого я выглянула в коридор, увидела, что проводника там нет, и медленно пошла по направлению к дальнему, нерабочему, тамбуру. Там был туалет, поэтому приказа я не нарушила.

Проходя по коридору, я как бы невзначай заглядывала в те купе, двери которых были открыты. В одном из них я увидела то, что искала. У окна сидела полная старушка в очках и читала журнал. Я вошла, кашлянула, чтобы обратить на себя внимание и, когда старушка на меня посмотрела, протянула ей записку.

Приказ я не нарушила, так как было запрещено разговаривать с посторонними, а про записки ничего сказано не было.

Старушка прочитала записку и, пробормотав:

– Господи помилуй, вот времена настали. То ли немая, то ли по-русски не понимает, кого только сейчас по свету не носит, – достала из баула увесистый полиэтиленовый пакет с лекарствами и протянула его мне.

После недолгих поисков я обнаружила то, что искала – упаковку клофелина. Точной дозировки я не знала, но надеялась, что десяти таблеток для поправки здоровья будет достаточно. Отсыпав нужное количество таблеток, я кивком поблагодарила старушку и вернулась в бригадирское купе.

* * *

В половине двенадцатого ночи, когда мы с Русланом по обыкновению пили чай с колбасой, к нам в купе заглянул один из проводников:

– Слушай, Руслан, тут один мужик предлагает по дешевке моток немецкой лески, ты вроде интересовался.

– Какой толщины? – оживился Руслан.

– Толстая, миллиметр.

– То, что надо, на сома в самый раз! Сколько просит?

– Да по дешевке отдает, я же говорю, на пузырек просит.

Руслан вскочил и выбежал из купе. Через пять минут он вернулся с пластиковым цветным пакетом в руках.

– Что, пора уколоться и забыться? – спросил он меня, пряча пакет в сумку. И сам же ответил: – Подставляй руку.

Дальше все шло по тому же сценарию, что и вчера.

Единственное видимое отличие состояло в том, что, когда Руслан, выпив свои полстакана водки, без штанов полез к себе на полку, я пошла в туалет без дополнительного разрешения.

* * *

Звонок будильника, раздавшийся ровно в четыре часа утра, разбудил меня, но не Руслана.

Водка с клофелином – забористая штука, будильник тут не поможет. Что ж, он сам просил водки с лекарством от давления, я только выполнила его указание, теперь пусть спит спокойно.

Будильник замолчал, а я осталась лежать в темноте. У меня в запасе был целый час.

Через сорок минут я встала и включила ночник.

Руслан спал, раскинув ноги, тяжело дыша и всхрапывая.

Я сунула руку в его сумку и достала пакет с новой леской. Ножом, лежащим на столе, я отрезала кусок лески длиной метров пять.

Сложив ее вдвое, на одном конце я сделала петлю, а другой привязала к скобе над полкой Руслана с таким расчетом, чтобы петля не доставала до пола полтоpа метра.

Петлю я надела на Руслановы могучие гениталии, под самое их основание, и слегка затянула петлю, уговаривая саму себя, что никакого вреда Руслану эта петля причинить не может.

Разве только если он упадет с полки, например, при резком торможении поезда. Но это если да кабы, да во рту росли грибы…

Действие препарата сильно ослабело, но еще продолжалось.

Через пятнадцать минут поезд прибывал на стацию Ново-Казалинск, примечательную тем, что пятью минутами позже на нее прибывал встречный поезд того же направления. Я собиралась этим воспользоваться.

А пока я залезла на багажную полку и достала из дальнего угла одну из сумок Руслана. Я полагала, что ее содержимое, известное мне из разговора Руслана с Фалиным, послужит мне в дальнейшем в качестве компенсации за моральный и физический ущерб от этого путешествия.

Затем я взяла ключи Руслана, выключила свет и выглянула в коридор. Там было пусто, в Ново-Казалинске никто из нашего вагона не выходил. Тем лучше.

Я потихоньку пробралась в нерабочий тамбур и попробовала открыть наружную дверь. Она открылась без труда. Я стала ждать, глядя в дверное стекло.

Через несколько минут стали мелькать редкие, а затем все более частые огни.

Подождав еще немного и заметив автомобильные огни на дороге, параллельной железнодорожной колее, я дернула стоп-кран.

Свист воздуха, вырывающегося из стоп-крана, и визг тормозов не могли заглушить нечеловеческого рева, раздавшегося из бригадирского купе. Немецкая леска привязанная в нужном месте, оказалась более сильнодействующим средством, чем будильник. Но мне было на это наплевать! Действие препарата кончилось!