Книга Она слишком любила красное - Алексей Макеев

– Ты меня не любишь, – обиделась Виктория. – Ты всегда находишь какие-то отговорки. У тебя на любое мое предложение есть сотня уважительных причин, из-за которых эти предложения становятся моей несбыточной фантазией.

Мне показалось, что это высказывание станет ее излюбленной фразой.

– Ну, зачем ты так? – отпарировал я. – Ты же знаешь, какие сильные чувства я испытываю к тебе. Ты ежедневно приобретаешь какие-то наряды, меняешь украшения и все это только ради того, чтобы каждый вечер выглядеть по-новому. Ты постоянно мечешься. Пытаешься сорваться с одного места в другое. Сбавь обороты, милая…

– Ты меня укоряешь?

– Если мы будем так безрассудно себя вести, то вскоре станем банкротами. Вот тогда-то уж точно нам придется не только потуже затянуть пояса, но и выехать из Мурманска. Представляешь, что будет, если мы переберемся жить на ферму к твоему полоумному папаше?

– Я не вижу в этом ничего плохого, – возразила Виктория. – Я провела там всю жизнь и ничуть не жалею.

– Зато теперь ты намерена одним махом обхватить вселенную!

– Ах, Ромчик, ты никак не хочешь меня понять. Я пытаюсь до тебя достучаться, но ты упорно меня не слышишь.

– По-моему, ни один здравомыслящий мужчина не позволит жене так безрассудно опустошать семейный бюджет, – проворчал я, чувствуя, что начинаю заводиться.

Мои нервы, словно стальные нити, были натянуты до предела. Они могли в любой момент не выдержать нагрузки и лопнуть, как струны на смычке контрабаса. Я даже был готов ей нагрубить. И хотя мне очень не хотелось этого делать, я все ж таки понимал, что рано или поздно между нашими отношениями произойдет раскол. Мы окажемся по разные стороны огромного каньона, по которому пролегла глубокая впадина.

– Понимаю, что ты молодая и цветущая женщина, – сказал я в надежде обуздать ее неоправданные потребности, – но даже если тебе очень хочется покрасоваться в светском обществе, то ведь нельзя из этого делать культ. Ты, моя дорогая, начинаешь зацикливаться! Помимо роскошных приемов, есть и другие прелести…

– Какие именно? – угрюмо спросила Виктория. – Что ты можешь предложить взамен? Смотреть телевизор, где постоянно идут отвратительные программы, или читать вечерами глупые романы, в которых пишут о сказочной и взаимной любви?

– Не знаю, – откровенно признался я. – Но так жить больше нельзя!

– А как можно? – наступала Виктория. – Ты скажи, как можно? Может, мне следовало вместо того, чтобы согласиться выйти за тебя замуж, стать монашенкой и пойти в монастырь?

– Милая, ты несправедлива по отношению ко мне…

– Я стала женой богатого человека. К тому же после смерти моего отца меня ожидает солидное наследство. Так почему я должна прозябать на одном месте?

– Даже многие, более состоятельные люди, лишь мечтают посетить те достопримечательности, где мы с тобой успели побывать. Многие из их жен не имеют понятия о существовании супермаркетов, в которых ты проводишь основную часть свободного времени. Впрочем, о чем я говорю? Уж чего-чего, а свободного времени у тебя больше чем предостаточно!

– Ты снова меня укоряешь? Ты постоянно пытаешься меня обидеть.

– Нет, просто констатирую факты.

– Ты считаешь меня беспутной женщиной?

– Я считаю тебя самой обворожительной, самой привлекательной, сексуальной и любимой женщиной! – возразил я. – Но ведь невозможно постоянно витать в облаках. Необходимо хоть изредка опускаться на нашу грешную землю.

– Даже так?

Виктория покачала головой.

– Ах, Ромчик, – жалобным голосом проговорила она, – ты не можешь или не хочешь меня понять. Да, я люблю роскошь. Люблю разнообразие…

– Долгая поездка тебя утомила. Вскоре мы вернемся в Мурманск, и ты обязательно воспрянешь духом. Этот город вылечит тебя от хандры.

– Нет, Ромчик, я там задохнусь. Это верно, что Кольский полуостров произвел на меня неизгладимое впечатление, но не более того…

– А что же ты хочешь, дорогая? Тебе трудно угодить. Ты всегда и всем недовольна.

– Я просто хочу жить и наслаждаться этой жизнью. Хочу быть по-настоящему счастливой и веселой. Хочу петь и танцевать. Хочу…

– Достаточно! – резко перебил я. – Уж лучше бы ты пошла в монашки!

– Ты опять меня обижаешь…

– Если хотела петь и танцевать, то тебе следовало пойти в варьете, а не выходить замуж!

Виктория напряглась. Ее зеленые с поволокою глаза сузились в неприятном прищуре.

– Ты не сказал мне ничего нового. Я уже неоднократно пожалела, что согласилась выйти за тебя…

– Если мне не изменяет память, ты не очень-то сопротивлялась, – съязвил я.

– Ну, вот и поговорили, – огорченно сказала Вика.

Она посмотрела на меня то ли с жалостью, то ли с укором.

– Да, поговорили, – согласился я. – Зато между нами теперь все предельно ясно.

– Я не хотела с тобой ссориться.

– Ты сама во всем виновата, тебе вечно не угодишь. Ты словно капризная, несносная девчонка! Я отлично понимаю, что в этом не твоя вина. Я чересчур тебя избаловал. С самого начала нельзя было потакать твоим прихотям.

Виктория распустила пышные каштановые волосы и расстегнула халат, выставляя напоказ все прелести точеной фигурки.

– Ах, Ромчик, давай прекратим это глупое выяснение отношений, – вкрадчиво проворковала она. – Не обижайся, милый! Я, наверное, действительно слишком устала.

– От чего? – изумился я.

– Устала от постоянной суматохи и желания увидеть и приобрести что-то новое. Устала от сутолоки на улицах. От ежедневных походов на пляж. Устала от моря, от солнца… Я уже хочу тишины и покоя…

– Неужели Господь услышал мои молитвы? – улыбнулся я.

Виктория подошла ко мне вплотную и скинула халат.

– Кажется, мы не закрыли дверь гостиничного номера… – сказал я, упиваясь ароматом ее упругого тела.

– Ну и что? – засмеялась она. – Все знают, что мы молодожены. Пусть не входят без приглашения.

Я обнял ее за талию и крепко поцеловал в губы.

– Милый, – прошептала она, увлекая меня в постель, – вернувшись в Мурманск, я ведь должна буду чем-то заниматься…

– Ты опять что-то задумала? – настороженно спросил я.

– Ты будешь постоянно пропадать в офисе или объезжать с проверкой продуктовые магазины, разбросанные по всей области. Тебе придется решать глобальные проблемы, а я целыми сутками буду страдать от одиночества.

Я почувствовал, как по моей спине пробежал приятный холодок, а в груди что-то заклокотало.

– Ты хочешь, чтобы у нас был ребенок? – взволнованно спросил я.

– Ах, Ромчик, ну почему же ты такой нехороший мальчишка? Ты всегда все испортишь.