Книга Три пятнадцать - Джослин Джексон

Глава четвертая

Мози

Я целую вечность просидела рядом с Лизой, дожидаясь миссис Линч. То и дело скрипела входная дверь, кто-то топал через дом к черному ходу. Я сидела как пришитая, шепотом звала: «Лиза! Лиза!» – но мама лежала тряпичной куклой. Она свернулась калачиком на металлической больничной койке, которая словно из космоса прилетела. Не вязалась она с мшисто-зеленой стеной и индейскими ловушками сна. «Мама!» – в отчаянии позвала я, хотя никогда не зову ее мамой, а только по имени, Лизой. Бесполезно, никакой реакции. «Лиза, скажи, как те кости во дворе могут быть твоим ребенком?»

Наконец в коридоре послышался голос миссис Линч. Слов я не разобрала, только ее гусиное гагаканье ни с чем не спутаешь. Как будто по собственной инициативе мой кулак пополз к Лизе. Она лежала на инсультном боку, но мой кулак тянулся к здоровому, где работали все нервные окончания. Кулак дополз до ребер, разжался, и пальцы как следует ущипнули Лизину кожу.

Лиза не шевельнулась, не вскрикнула, не вздрогнула. Я от души покрутила ее кожу. Точно так Лиза крутила мое ухо, когда я слишком выпендривалась. Спокойно, типа, Мози, остынь. Опять никакой реакции. Тяжело дыша, я разжала пальцы. Лиза не просто спит, она где-то далеко – не достучишься, не дозовешься.

Захотелось схватить ее за руки, заставить сесть, посмотреть на меня и сказать что-то осмысленное, но за дверью стояла миссис Линч. Теперь я хорошо все разобрала.

«…Подростки часто прячут убитых младенцев. Помнишь девочку из Новой Англии, которая смыла ребенка в унитаз прямо на выпускном? Она же прямо из туалета на танцпол вернулась!»

Неожиданно для себя я вскочила и бросилась к двери, а миссис Линч продолжала: «Да, я тоже так подумала. Яблоко от яблони далеко не падает, но Мози – окунь тощий, как ей беременность спрятать? В ухе только если? В школьном рюкзаке-то ребеночка не выносить! А если она…»

Я распахнула дверь, дыша, как после марафона. Миссис Линч подскочила и, обернувшись, прижала к груди сложенные чашей руки, будто прятала от меня маленького крольчонка. Только я знала, что там сотовый.

– Мози! – воскликнула миссис Линч. Глаза у нее так и бегали. – Я думала, ты во дворе с остальными.

– Это не мертвый младенец! – рявкнула я – пожалуй, слишком громко и истерично. – Это старые кости, очень старые, может, даже старше меня, так что заткнитесь, блин.

Затравленного вида как не бывало. Миссис Линч подобралась и закачала головой – кудряшки цвета перец с солью вокруг лица мелко задрожали.

– Выбирайте выражения, юная леди.

Я буравила миссис Линч испепеляющим взглядом. Странно, что ее подлое лицо не таяло и не капало на пол, как злючий воск. Миссис Линч строго поджала губы.

– Слышишь меня? Я могу развернуться и уехать домой, так что лучше извинись.

Я хлопнула глазами раз, другой – тысячи гнусных слов всплыли внутри и застряли в горле, аж запершило. Но я запихнула их все обратно и каждое проглотила. Миссис Линч берет с Босса три доллара в час за то, чтобы сидеть с Лизой и смотреть сериалы, а настоящие медсестры просят больше, чем Босс зарабатывает. Да и что можно было понять из тех нескольких слов, которые мама толком и не произнесла?

– Извините! – выжала из себя я, протиснулась мимо миссис Линч, влетела в нашу крохотную ванную и хлопнула дверью, насколько хватило пороху. Сдернула дурацкую юбку, бросила на пол и потоптала, чтобы хоть немного отвести душу. Из корзины с грязным бельем я вытащила свои любимые джинсы, а под ними нашла Лизину футболку с прошлогоднего Хэллоуина. На футболке похотливо улыбался скелет, а под ним шла надпись: «В “Вороне” до смерти задолбали». Футболка была женская, с вытачками спереди, и я ее надела, хоть грудь у меня и не росла, вдохнула аромат фиговых листьев – это мамин лосьон для тела – и почему-то разревелась. Ревела я секунд тридцать – четыре громких всхлипа, а горячие слезы пролились так споро, будто у меня оба глаза вытекли. Хватанула ртом воздуха, и бац – истерика кончилась.

Я решила разыскать Босса. Она сидела в кресле на террасе, понурив голову. Я распахнула дверь черного хода, а она даже не шевельнулась. Двор казался до жути неправильным: раньше все загораживала ива, а сейчас же я видела забор, а вместо раскидистой кроны – небо. Задние ворота так и не закрыли, пикап Тайлера стоял наполовину у нас во дворе, наполовину – на улице. Цепи до сих пор тянулись от кузова к ивовому пню с паутиной корней. Тайлер устроился в кузове: оперся спиной на крышу кабины, скрестил ноги. Рик Уорфилд, местный шериф, застыл у ямы и недобро глядел на двух незнакомых мне типов – старого в потерявших форму камуфляжных брюках и молодого со всклоченной бородкой и круглыми темными очками, как у Санты из молла в Мосс-Пойнте. Второй коп, Джоэл, тоже был здесь. Раз в год, с моего второго класса, он проходил по школам с беседой на тему «Наркотики – зло», поэтому видеть Джоэла у нас на дворе было странно.

Сотовый я, оказывается, оставила на пластиковом столике у Босса за спиной. Раскрыв его, я увидела пятьдесят миллионов эсэмэсок от Роджера. «Ее ребенок, в смысле?» – спрашивал он в первой.

Я быстро просмотрела остальные. Роджер либо интересовался, жива ли я, либо спрашивал, как моя мама ухитрилась так родить ребенка, чтоб никто не сунул нос в чужой вопрос в самом нососовательном городе Миссисипи.

Я понятия не имела. Лиза тысячу раз говорила, что девственности ее лишил Картер Мэк в яме для прыжков. Полгода спустя на ярмарке она встретила безымянного донора спермы в мою пользу, значит, ее первый ребенок – я. Через пару недель после моего появления на свет она отправилась бродяжничать. Ребенок, рожденный в Техасе или Арканзасе, во двор Босса попасть не мог, а залети Лиза после нашего возвращения, соседи мигом заметили бы. «Сонце мае, – набрала я в ответ. – Я ок, а те кости не маминого ребенка. Дохлый номер».

Через тридцать секунд пришел ответ: «Сонце мае, дохлый номер: я застрял на дереве кругом копы. О_о».

«Ты еще тут?» – молниеносно написала я.

«А то, интрсно же. Застрял ага. ХА!» – еще через тридцать секунд ответил Роджер.

Мало мне детских костей во дворе. Теперь Босс узнает, что я не просто прогуливала школу, а пряталась с мальчиком в «скворечнике». Я могла хоть весь день ей объяснять, что я про Роджера такое не думаю, но, строго говоря, конец у него был. Боссу не нравилось оставлять меня с таким один на один. Ее послушать, я залечу, если просто встану с подветренной стороны от него.

Нужно было убрать всех со двора, чтобы Роджер спустился и сбежал. А вот Босс, судя по виду, не собиралась не только со двора уходить, но и вставать с кресла. Ее ноги больше всего напоминали макаронины.

– Босс! – позвала я.

Она подняла голову и медленно-медленно повернулась ко мне. Что сказать, как отвлечь ее от «скворечника»? В голову пришло лишь: «Сыграем в прятки? Закрой глаза и сосчитай до ста». Будь я пятилетней, все получилось бы, ну или будь Босс клинической дурой.

– С Лизой сейчас миссис Линч, – только и сказала я. – Босс, как ты?