Книга Список убийств - Фредерик Форсайт

Жена майора Сорайя принадлежала к племени патанов с диких северных гор; ее родным языком был как раз пушту. А ее сын одинаково свободно владел в том числе и дари. Он тоже, млея от собственной значимости, сопровождал делегацию, а когда возвратился в Исламабад, у него произошла последняя грандиозная ссора с твердолобым, в его понимании, отцом, который с прямой, как шомпол, спиной стоял и невидящим взором таращился в окно, когда сын у него за спиной, уходя прочь, зло хлопнул дверью. Больше родители Зульфикара никогда не видели.

Фигура, стоявшая на пороге, когда Кендрик-старший открыл дверь своего дома, была облачена в военную форму. Не парадную, но в аккуратно выглаженный камуфляж с нашивками рода войск, петлицами с указанием воинского звания, а также с наградами. Перед дверью, судя по виду, стоял не иначе как полковник морской пехоты. Зрелище впечатляло.

На что, собственно, и делался упор. Работая в СОТП, перед своими новыми коллегами Ловец не выряжался в форму никогда: во-первых, зачем выщелкиваться, а во-вторых, привлекать к себе внимание. Иное дело перед мистером Джимми Кендриком. Этот уважаемый человек состоял при местной школе слесарем и уборщиком: отвечал за отопление и подметал коридоры. Он-то как раз не был привычен что ни утро встречать у себя на пороге полковников-морпехов. А потому должен был проникнуться.

— Мистер Кендрик?

— Я.

— Полковник Джексон. Роджер сейчас дома?

Джеймс Джексон было у Ловца одним из самых ходовых имен.

Конечно, он дома. Где ж ему еще быть, если он его никогда не покидает. Единственный сын Джимми Кендрика был для отца жестоким разочарованием. Паренек, страдающий от острой агорафобии, смертельно боялся покидать знакомое окружение своей чердачной обители, а также общество своей матери.

— Конечно. Он наверху.

— Не мог бы я перемолвиться с ним словечком? Очень вас прошу.

Кендрик-старший провел морпеховского офицера наверх. Дом был невелик: две комнаты внизу, две на втором этаже и алюминиевая лесенка, ведущая вверх на мансарду.

— Роджер, а Роджер! — кликнул он в горнюю пустоту. — Тут к тебе пришли! Спустись, а?

Наверху зашуршало, и в тесном пространстве лаза показалось лицо — бледное, как у ночного жителя, привыкшего к полусвету; молодое, уязвимое, взволнованное. Лет восемнадцати-девятнадцати, нервозное, с мятущимися глазами, избегающими прямого контакта. Взгляд был направлен не на двоих стоящих внизу, а как будто на половик между ними.

— Привет, Роджер, — подал голос Ловец. — Я Джеми Джексон. Хотел тут спросить твоего совета. Давай поговорим?

Паренек помолчал со вдумчивой серьезностью. А затем без любопытства, а просто в знак принятия просьбы необычного визитера произнес:

— Ну ладно. Вы, наверно, подниметесь?

— Да там развернуться негде, — вполголоса, углом рта пояснил Кендрик-старший, и уже громче добавил: — Да ты спустись, сынок. — А Ловцу сказал: — Поговорить лучше у него в спальне. А то в гостиную он спускаться без матери не любит, а она сейчас на работе. На кассе сидит в гастрономе.

Роджер Кендрик, спустившись по лесенке, прошел к себе в спальню. Здесь он сел на односпальную кровать и уставился в пол. Ловец уместился на стуле с высокой спинкой. Если не считать комода и небольшого стенного шкафа, это было все убранство комнаты. Настоящая жизнь паренька протекала явно на чердачном пространстве. Ловец поглядел на отца, который лишь пожал плечами.

— Синдром Аспергера, — пояснил он беспомощно. Было ясно, насколько это его угнетает. У всех сыновья как сыновья: встречаются с девчонками, учатся на гаражных механиков. А этот… Ловец кивнул: все и так понятно.

— Бетти скоро придет, — сказал Кендрик-старший. — Кофе приготовит.

И вышел.

Спец из Форт-Мида, помнится, упомянул, что парень «с гусями», но не уточнил, насколько крупными и какой породы. Перед приходом Ловец посмотрел интернет-разделы насчет синдрома Аспергера и агорафобии, боязни открытых пространств. Подобно синдрому Дауна и церебральному параличу, оба эти состояния варьировались по форме, от слабой до сильной. Несколько минут общего разговора дали понять, что Роджер Кендрик определенно не нуждается в детском сюсюканье, так что общаться с ним можно на нормальном взрослом языке, по сути на равных.

Паренек определенно робел, общаясь с глазу на глаз с незнакомцем; сюда же наслаивался и его страх перед миром, окружающим этот дом снаружи. Однако если попробовать перевести разговор в комфортное для Роджера русло — киберпространство, — то в пареньке может раскрыться совсем иная, уверенная в себе личность. Ловец не ошибся.

Ему вспомнилось дело шотландского хакера Гэри Маккиннона. Тогда правительство США затребовало его экстрадиции, но Лондон заявил, что правонарушитель слишком хрупок даже для перелета, не говоря уже о тюрьме. Что, впрочем, не помешало ему проникнуть в святую святых НАСА и Пентагона, пройдя на пути через самые изощренные брандмауэры межсетевой защиты как горячий нож сквозь масло.

— Роджер, — приступил Ловец к сути. — Где-то там, в киберпространстве, прячется человек. Он ненавидит нашу страну. Зовут его Проповедником, потому что он передает в сети проповеди, на английском. В них он призывает людей переходить в его веру и убивать американцев. И моя задача — найти его и остановить.

— А как же я смогу? Он ведь там умнее меня. Небось думает, что он самый крутой во всем Интернете.

Ерзанье прекратилось. Впервые за все время паренек поднял глаза и посмотрел собеседнику в лицо. Перед ним явно забрезжило возвращение в любимую, единственную среду обитания, которую ему оставила жестокая природа-мать. Ловец, расстегнув на ремне подсумок, вынул флэшку.

— Этот человек делает рассылки, но при этом свой интернет-протокол держит в строжайшем секрете. Если б мы его вычислили, то он бы от нас уже не ушел.

Паренек сидел, поигрывая зажатой в ладонях флэшкой.

— И я здесь, Родж, для того, чтобы попросить тебя о помощи всем нам.

— Ну… вообще-то можно попробовать, — нерешительно отозвался тот.

— Кстати, какое, Роджер, у тебя там наверху оборудование?

Паренек перечислил. В общем-то не худшее, но чувствуется, что собранное и купленное урывками, в разное время и где придется.

— Слушай, — заговорщически спросил Ловец с таким видом, будто его осенило. — А если б, допустим, к тебе кто-нибудь пришел и спросил: а какой комп тебе, дружище, хочется на самом деле? Ну вот прямо такой навороченный, со всеми пирогами, о котором тебе реально мечтается. А, Родж?

Парнишка оживился. На щеках у него выступил румянец, глаза мечтательно заблестели. Он осмелел настолько, что поглядел гостю прямо в глаза.

— Реально? Мне бы вот двойной шестиядерный процессор на тридцать два гига оперативки, да еще с дистрибутивом «Ред хэт энтерпрайз линукс» от шестерки и выше…

Записей Ловец не делал, поскольку это делал микрофончик, вмонтированный в орденскую планку. К тому же вся эта компьютерная тарабарщина шла явно мимо ушей. Ну да ничего, яйцеголовые разберутся.