Книга $амки - Сергей Анохин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Колокольчик отбросил пустую бутылку, вздохнул.
– Михаил Николаевич… это… сам знаешь, какой человек, – уважительно протянул он. – У него не забалуешь. Но и живешь как у Христа за пазухой.
Это было правдой. Перстень был суров, но справедлив. Как строгий, но любящий папаша. Свою автобригаду он держал в ежовых рукавицах, за проступки наказывал жестоко и незамедлительно, поблажек не давал ни в чем, но никогда не отказывал пацанам в помощи, никого не сдавал, вытаскивал из любой беды.
Вот как прошлой зимой, например. Когда они за долги забирали у одного барыги двести восьмидесятый «мерс». Кто ж знал, что эта скотина после предупреждения ментам позвонит. Вот и подставились…
Сели ему на хвост возле «Пушки». Ученый с Колокольчиком в БМВ с Беседой за рулем, Отвертка за ними на «Ауди». Ехали за барыгой словно на привязи. Шли за ним до Лобни. Долго шли. Только на Старошереметьевском шоссе решились. Отвертка вырвался вперед, резко затормозил и сдал назад, подсекая коммерса. Тот остановился. И сразу ему в бампер уперся БМВ. «Коробочка» получилась классическая, хоть в кино снимай. «Анти-Бумер».
Леха выскочил первым, держа в руке обрез. Этот обрез сделал ему какой-то сверхумелец из винтовки Мосина и заметно усовершенствовал. Приспособил под магазин обрезанный рожок «калаша». Теперь, не скупясь, обрез можно было снарядить десятью патронами… Он уже прыгнул на переднее сиденье, когда Ученый еще только открывал заднюю дверцу. Миг – и барыга уже распластался на дороге.
Михаил заметил, как стартовал Отвертка, плавно отъехал Беседа, стремглав понесся по шоссе…
И тут на форсаже к «мерсу» подлетела машина. Менты! Колокольчик пулей выскочил из машины, Ученый замешкался, но выскочить успел и побежал в противоположную сторону, пытаясь укрыться за ларьком на обочине. Леха летел через сугробы к какому-то заброшенному амбару. Менты попытались взять его в кольцо. Из-за укрытия Михаил видел, как Колокольчик, разворачиваясь на ходу, собирается садануть в них из обреза. Идиот!
Не дожидаясь, пока Колокольчик выстрелит, опера повыдергивали стволы и открыли огонь. Вроде сначала в воздух. Только Лехе на это было наплевать – начал палить, как последний придурок… Нет, ни в кого не попал. Только сам дернулся и упал.
Ученый отлип от стены ларька. Все. Бежать нет смысла, ни один спринтер в мире еще не смог обогнать пулю…
– «Скорую»! – прорычал капитан. – Быстро!
Гуманист…
Пуля прошла навылет, кость не задела.
Три месяца в «Бутырке», потом суд – два года условно.
Перстень своих не бросал.
– Ну а дальше тебе известно.
Да, судьба Колокольчика складывалась на его глазах. Когда в Москве, как грибы из асфальта, стали возникать ниоткуда какие-то подозрительные институты-однодневки, сулящие небывалое высшее образование европейского уровня, Перстень, видимо усмотрев в Лехе некие интеллектуальные задатки, погнал его учиться. В результате через четыре года бригада пополнилась дипломированным «специалистом по коммуникациям с органами правопорядка». Что означали сии коммуникации, не знал и сам владелец диплома, но связями в этих самых органах он оброс вполне реальными. Особенно же пристрастился к стрельбе из АКМ в закрытом тире Министерства внутренних дел, что по прямой – всего километр от Кремля.
Вот и последний поворот. Теперь по прямой.
Сколько? Три.
Запиликал мобильник.
– Время!.. – рявкнул все тот же чавкающий баритон.
– Через пять минут! – взмолился Михаил.
– Знаешь, что за пять минут сделать можно?
– Уже подъезжаю…
В трубке раздались гудки.
Где тут эта чертова забегаловка?!.. Вот она. И припарковаться негде.
Михаил резко затормозил почти посреди дороги. Под пронзительные гудки и громкий мат выскочил из машины и побежал к двери кафе.
Десять крутых бетонных ступенек, скрипучая с липкой ручкой дверь, зал. Дымный, вонючий, грязный, шумный.
Наискосок от входа – замызганная стойка, уставленная тарелками с засохшими бутербродами. Пять длинных деревянных столов. Голые, будто липкие, стены. Неистребимый запах пивного перегара.
Свободных мест практически не было. Лишь у двери в коридор, ведущий в кухню и сортир, за столом дремал какой-то старик, крепко вцепившийся в недопитую кружку с мутным пойлом.
Михаил опустился на отполированную сотнями задниц скамью. Старик тут же открыл глаза, подозрительно оглядел нового соседа и, похоже не найдя в нем ничего примечательного, снова отключился.
Он вытащил сигареты, закурил, еще раз через плечо оглядел зал. Где они? Нет, среди обретающихся в этом богоугодном заведении не было ни одного хоть мало-мальски напоминающего человека, способного на похищение Леси. На лбу у таких, конечно, не написано «я – бандит», но отличить нормального алкаша от этой сволочи он бы смог, навидался всяких…
Ждать…
Вообще-то надо было позвонить в ментовку. Это было по понятиям. Если берут в заложники члена семьи – нормально, что человек обращается в органы, это все понимают, никто не осудит. А менты на похищение сразу задницу даже без проплаты поднимают, у них это вроде кодекса чести, хотя какая, на хрен, у них честь… Но эта игра сразу пошла не по правилам, не должны были Лесю брать. Так что придется тебе, Стерхов, обходиться с ними своими силами.
С ними… С ними… А кто ж они такие? Ладно, это потом. Сейчас главное – Леська.
Где они ее забрали? Возле работы? Он тут же представил офис на Мясницкой. Там своя стоянка, во дворе, за охраняемыми воротами. Вот черт! Значит, она была без машины. Если бы устроили ДТП, она бы никогда из своего «Самурая» не вылезла. Наоборот, заперлась бы и начала названивать всем. В крайнем случае, мента дождалась, и то не факт, что и тогда бы дверцу открыла. Нет, с телкой в машине никто связываться не станет, это аксиома.
Но куда она без тачки собралась?
Может, договорилась с кем-то, что ее возле «Стерхов-Моторса» захватят…
«Стерхов-Моторс»… Концерн… А начиналось-то все с вонючего никому не нужного цеха по переработке пластикового вторсырья. Еле нашли тогда тот заброшенный заводик в Богом забытой промзоне.
Михаил посмотрел на часы. Прошло десять минут. Никто не звонил, никто не подходил.
Ждать…
Мысли путались. Почему-то совсем не к месту и не ко времени – может, от духоты и жары – снова вспомнилась та давняя зима, когда они впервые приехали смотреть свой неожиданный трофей.
Им не нужен был этот цех, который бывший хозяин за долги переписал на Михаила. Собирались сразу втюхать кому-нибудь. Но Перстень убедил: время халявы кончилось, надо заниматься делом, а производство – всегда производство. Хоть пластиковое, хоть туалетной бумаги…
