Книга Нелегал - Елена Хаецкая

Авденаго протянул к нему руки. Моран уставился на них с интересом.

Потом зажег лампу и повернул ее так, чтобы лучше осветить ладони Авденаго.

— Кольцо, — сказал Моран. — Мда. Можешь опустить руки. Разлей вино по стаканам и подай мне один стакан. Один, ровно один. Второй возьми себе и выпей. Тебе дозволяется сесть.

— Тут только кресло, а в кресле — вы, — напомнил Авденаго.

— Тебе дозволяется сесть на пол, скрестив ноги, хоть у некоторых народов подобная поза и считается неприличной, — сказал Джурич Моран.

Авденаго спросил:

— А можно я лягу?

— Можно.

Авденаго растянулся на полу, блаженствуя почти против собственной воли. Он невероятно устал.

— Подними ногу, — сказал Моран.

— Не понял, — Авденаго повернул голову и посмотрел на хозяина.

Лампа освещала лицо Морана снизу, и оно было похоже на безглазую маску.

В провалах глазниц плавала немая тьма.

— Подними ногу, — повторил Моран. — Я непонятно выразился?

— Не буду я ногу поднимать! — возмутился Авденаго. — Я устал. Вы издеваетесь?

— Я никогда не издеваюсь без надобности, — торжественно объявил Моран.

— Возможно, у вас есть какая-то надобность, вот вы и издеваетесь, — стоял на своем Авденаго. — Я без того сегодня навыполнял ваших идиотских приказов выше крыши.

— Как ты назвал мои мудрые приказы? — В голосе Морана послышалась угроза.

Но Авденаго вдруг решил, что терять ему нечего. Он приподнялся на локте и повторил:

— Ваши мудрые приказы я назвал идиотскими! Вы меня подставили.

— Использовал, — мягко поправил Моран.

— Так использовали, что мне теперь один путь…

— Именно, — перебил Моран. — Не вижу ничего страшного. Ты ведь выбрасываешь старые мочалки, когда они уже ни на что не годны?

— По-вашему, я — старая мочалка?

— Приблизительно.

— Нет, — сказал Авденаго решительно.

— Что? — Моран приподнялся в кресле. — Мне показалось, или ты мне перечишь?

— Я не старая мочалка.

— А кто же ты?

— Человек, — сказал Авденаго.

— Твоему тону не хватает уверенности, и я вполне понимаю твои сомнения.

— Я человек, и точка.

— Это бунт?

— Нет.

— Хорошо, — сказал Моран. — В таком случае, продолжим беседу. Кольцо по-прежнему у тебя на пальце?

— Да.

— Подними ногу.

— Нет.

— Ясно, — сказал Моран и помрачнел.

Авденаго выпил сразу полстакана вина. С грустью подумал о том, что теперь не скоро выйдет из этой квартиры. Если вообще когда-нибудь выйдет. А припасы скоро закончатся. Джурич Моран не станет обременять себя походами за картошкой. Небось, по ресторанам таскаться начнет, предоставив своему рабу полную свободу подохнуть с голоду.

— Это неправильное кольцо, — сказал Моран. — Можешь оставить себе. Проклятье!

Он сам налил себе еще вина и вдруг грустно улыбнулся. Совсем по-человечески.

— Видишь ли, — сказал Моран, — несколько дней назад я был в том магазинчике и рассматривал разные блестящие побрякушки. Мы, тролли, даже и высшие, из Мастеров, чрезвычайно неравнодушны к блестящим вещицам. Обычно наш интерес бывает вполне невинным, нам достаточно созерцания. Иными предметами, правда, мы непременно должны обладать, но таких предметов, как правило, очень немного. Я как раз размышлял над тем, что мне следовало бы подавить твою волю. Ты становишься неприятным вольнодумцем, что само по себе создает дискомфорт, а при определенных обстоятельствах может быть опасным.

— И вы решили подставить меня? — тихо спросил Авденаго.

— Глупости! «Подставить»! Что за выражение! — Моран поморщился. — Нет, мой замысел был гораздо лучше. Свежее, чище и… как бы это выразить? Более творческий. Однако ради последовательности вернемся к моему первому визиту в ювелирный магазин, который ты так бездарно ограбил. Я глазел на серебряные браслеты, когда одна женщина вдруг показала на кольцо и сказала своему спутнику: «Когда я вижу эту вещь, я полностью теряю волю».

Авденаго посмотрел на кольцо, блестевшее у него на пальце.

— Кстати, не такое уж оно и ценное, и это вовсе не бриллиант, — сказал он. — Просто топаз.

— Откуда ты знаешь? — прищурился Моран. — Ты разбираешься в камнях? Сомнительно, поскольку ты — гопник. Я наводил справки.

— Да тут бирка есть, — объяснил молодой человек.

— Оторви и выбрось эту бирку, а заодно и собственную голову, — посоветовал Моран. — Их ценность примерно одинакова.

Он выждал немного, как будто действительно ожидал, что Авденаго сейчас попытается заняться самообезглавливанием. Но юноша ограничился тем, что сдернул с колечка магазинную бирку и бросил ее на пол.

— Ладно, — вздохнул Моран. — Итак, я принял к сведению бесспорный факт: некая женщина целиком и полностью теряет волю, когда видит некое конкретное кольцо…

Авденаго осенило.

— И вы решили, что это — магический предмет, который отберет волю у меня?

— Именно, — Моран горько вздохнул. — Но ты отказался поднимать ногу. Значит, своя воля осталась при тебе. Это невыносимо!

Он всхлипнул:

— Я готов рыдать с досады!

— Хватит вам распускать сопли, — сказал Авденаго. — Взрослый же человек. Противно!

— Дурак, — Моран высморкался двумя пальцами и прибавил: — Салфетку! Живо! Мне самому противно!

Авденаго подал ему бумажные платки.

Моран сказал:

— Раз эта штуковина бесполезна, оставь ее себе. Не стану отбирать. Она мне вообще не нравится. Топаз какой-то! Я бриллианты люблю, в них есть смысл. Интеллектуальные камни, в отличие от тебя. Все, убирайся, не хочу тебя видеть, не хочу тебя слышать, и завтра не вздумай подавать мне обед.

Глава четвертая

Несколько дней Авденаго действительно не видел Морана. Тот скрывался в кабинете, а заслышав шаги возле своей двери, кидался тяжелыми предметами. Странная мысль посетила Авденаго: он вдруг подумал, что его хозяин, возможно, смущен неудачным грабежом. Мысль эта пришла к Авденаго далеко не сразу. Вообще представить себе Морана Джурича обескураженным было почти невозможно. Но едва лишь Авденаго допустил подобную догадку, как она мгновенно угнездилась в его мозгах и пустила прочные корни. Авденаго и сам поразился скорости, с которой это произошло.

А вместе с образом смущенного Морана пришли и другие соображения.