Книга Экипаж. Команда - Андрей Константинов

– Понял вас, ориентир – Светлановская, – Гурьев отключился, взглянул вполоборота на Нестерова и, продолжая одним глазом следить за дорогой, спросил:

– Чё делать будем, Сергеич? В пробку соваться – последнее дело, так зависнуть можно, что мама не горюй. Может, попробуем по набережной продублировать, там всяко попросторней? Если Ташкент в центр подался, то у него все равно только две дороги – либо через Петроградку, либо через Финбан. И в том, и в другом случае мы его с воды быстрее примем.

– Согласен, давай на Ушаковскую. Только минут через пять снова с ребятами свяжись, а то мне потом Климушкин всю плешь проест – мы их еще полчаса назад поменять должны были. А Костя таких зависов не одобряет, сам знаешь.

Смена подлетела к Ушаковской, движение здесь, и правда, было поспокойней. За пару минут они докатили до Кантемировского моста, после чего Гурьев притормозил и снова запросил семь-три-седьмого. В ответ раздалось невразумительное похрюкивание, а затем в эфире наступила полная тишина.

– Семь-три-семь, семь-три-семь, ответьте семь-три-пятому… Тьфу, бля, так бы беременность прерывалась, как связь! – выругался Гурьев и откинулся на спинку сиденья. – Ни хрена не слышно!

– Это, наверное, телевышка помехи создает, – решил блеснуть эрудицией Ваня Лямин. – Мы сейчас в зоне неустойчивого приема.

Гурьев скосил глаза на противоположную сторону Большой Невки. Там его внимание привлекла отнюдь не трехсотметровая созидательница помех в радиоэфире, а торчащая на Аптекарской набережной красно-белая заправка ПТК.

– Слышь, Сергеич, – немного смущаясь, начал Антон. – Мы их по-любому с запасом опередили. Разреши через речку сгонять? У меня еще талоны пэтэкашные остались, хорошо бы отовариться напоследок от щедрот государственных.

Нестеров был в курсе, что многие водители управления периодически затевали какие-то невинные, с их точки зрения, аферы с талонами на топливо и догадывался, что Гурьев по этой части не являлся эдаким кристально чистым исключением. Конечно, по инструкции он не имел права позволять своему водителю такой борзоты – как-никак, мелкое хищение госимущества, причем в служебное время, да еще и в присутствии молодых, но с другой стороны – «а кто не льет? Назови!»[29]

– Ладно, только давай по-быстрому. Еще не хватало, чтобы нас ответственный по управе нахлопнул. Да и настроечку почаще запрашивай – чего-то не нравятся мне эти три минуты тишины.

– Есть, командир, – откликнулся довольный Гурьев и втопил по газам. – Семь-три-семь, семь-три-семь, ответьте семь-три-пятому…

Климушкин на связь категорически не выходил. Впрочем, пока большой беды в этом не было – в конце концов, с экипажем можно связаться и через дежурного. Гурьев остановился на заправке, резво выскочил, достал из багажника две канистры (Нестеров аж присвистнул – «м-да, широко живет партизан Боснюк!») и поскакал к заветному окошечку. Паша Козырев продолжал терзать станцию, а Лямин, воспользовавшись остановкой, вылез из машины – подышать и размяться, слишком уж душно было в салоне.

Солнце палило нещадно. Легкий невский бриз хотя и приятно холодил лицо, но от жары не спасал. Сколько таких денечков выпадает в Питере за год? – раз-два, и обчелся. И почему-то вечно они случаются на буднях, а как выходные – так обязательно либо дождь зарядит, либо похолодает. «Дурацкий здесь все-таки климат. То ли дело у нас в Костроме: если зима – так уж зима, если лето – то лето настоящее. Хоть целый день из Волги не вылезай», – Лямин лениво наблюдал за потоком машин, сворачивающих с Кантемировского моста на набережную. Одну из них, красную «ауди», он цепанул взглядом, инстинктивно отметив, что именно такая вроде как должна быть у Ташкента. Когда машина проезжала мимо него, Ваня заметил, что в салоне сидят два мужика. Заинтересовавшись таким совпадением, он глянул на контейнера и ахнул: все совпадало. Он завороженно проводил глазами удаляющуюся «ауди» и только потом метнулся к Нестерову.

– Александр Сергеевич, там… там Ташкент проехал! Вон та красная машина, видите?

Нестеров вгляделся. Действительно, красная «ауди», – правда, ни номеров, ни пассажиров уже не разглядеть.

– Ты контейнера посмотрел? Точно они?

– Вроде, да.

– Так «вроде» или все-таки точно?

– Точно. Они.

– По коням, – Нестеров обернулся и свистнул Гурьеву. – Антоха, твою мать, давай бегом! Работаем!

К этому времени Гурьев успел наполнить только одну канистру. Долю секунды он обреченно смотрел на вторую, потом сплюнул, выматерился и, подхватив пустую и полную, кинулся к машине. На бегу швырнул канистры в багажник, плюхнулся на сиденье, рванул с низкого старта и только после всех этих телодвижений, натужно дыша, спросил:

– Чего стряслось-то?

– Давай вперед, на Аптекарский. Лямка вроде как Ташкента засек.

– Так «вроде» или все-таки точно? – продублировал Антон вопрос Нестерова.

– Вроде они, – ответил Ваня Лямин, который в данную минуту и сам засомневался, а не напекло ли ему часом солнышко голову. Вдруг это и правда был не Ташкент, а просто такой вот мираж.

– Ну смотри, Лямка, – сердито сказал Гурьев. – Если это не они, я тебе голову откручу. Это ж надо – талон на двадцать литров коту под хвост.

– Не трынди, Антоха, давай-ка лучше притопи. Не ровен час уйдут, а мы и знать не будем, за кем подорвались.

– Не боись, Сергеич, там впереди сейчас подряд два светофора будут – на одном точно нагоним.

Так оно и случилось. На светофоре и правда нагнали и убедились (случится же такое!) – действительно Ташкент.

– Ну Лямин, ну орел! Молодца! Не глаз – алмаз, – крякнул Нестеров, и Ваня расплылся в довольной улыбке. В этот момент он был по-настоящему счастлив. – Ну что ж, теперь суду все ясно, – продолжил Нестеров. – Знаем мы, что это за неустойчивый прием: просрали объекта и ушли из эфира. Ладно бы Климушкин, но ведь и смены Пасечника на хвосте не видать. Интересно, это Ташкент по привычке пятками вперед пошел,[30]или наши его по дурости маханули? – Нестеров достал из нагрудного кармана мобильник и набрал номер Климушкина. Железное правило – о подобных деликатных вещах по станции лучше не говорить, а то дежурный завсегда шибко расстраивается (может и инфаркт от огорчения схватить).

– Господин Климушкин? Это товарищ Нестеров беспокоит. Меня терзают смутные сомнения: ваши грузчики часом ничего на дороге не обронили?… А то мы тут подобрали, едем и гадаем – ваше или нет?… Ой, да что вы говорите?… Согласен, это он… Да-да, самый натуральный белый песец… Да вы что? Не может быть… Прямо по трамвайным путям? – каков наглец! А вам, значится, такой маневр не по силам?… Ах, трамвай помешал?… Ну, тогда это меняет дело… Мы вот тут с товарищем Гурьевым посовещались и решили, что десяти бутылок «Невского классического» будет достаточно, дабы навсегда забыть о данном прискорбном инциденте… Вот и славно… Желаю приятно отдохнуть после трудов своих праведных. Только объекта вы нам все-таки официально передайте, а то как-то неудобно получается. Да, и Пасечнику настроечку скиньте – мы сейчас с Аптекарского на Попова уходим… Все, понято. Давай, Костя, счастливо.