Книга Тайна под дубом - Марина Елькина

— Сейчас выясним! — Толик сжал кулаки и двинулся к мальчишке.

— Эй, ты! — разъяренно крикнул Лешка. — Ты что здесь делаешь?

— Мальчишка вздрогнул, обернулся и взял лопату наперевес, как ружье, вцепившись в черенок обеими руками.

— А вы что здесь делаете? — нагло крикнул он в ответ.

— Ты кто такой?

— А вы кто такие?

Ребят взбесили его ответы. Толик уже хотел ринуться в драку, но мальчишка выставил вперед лопату и предупредил:

— Еще шагнешь — дам в глаз!

Толик был выше и сильнее. Он схватил лопату и попытался выдернуть ее из рук мальчишки.

Мальчишка, видно, сообразил, что сила не на его стороне, потому что вдруг улыбнулся и примирительно сказал:

— Я знаю, что вы тут клад ищете! Я за вами все утро наблюдал.

— Мы-то ищем, а тебя сюда никто не звал! — возмутился Лешка.

— Но я же все разведал.

— Что ты разведал? У тебя есть карта?

— Нету.

— Вот и вали отсюда. Клад ищут только те, у кого карта.

— А если я сторожу скажу, что вы тут землю копаете?

— А если мы тебе сейчас надаем по шее? — Толик угрожающе придвинул свое лицо к лицу мальчишки.

Давайте вместе клад искать, — предложил тот.

— Без помощников обойдемся! — резко ответил Лешка.

— Клад на троих поделим, — продолжал гнуть свое мальчишка.

— Вот еще!

— Жалко вам, что ли? У вас совок, и тот сломался, а у меня лопата настоящая.

Толик и Лешка переглянулись.

— Как ты протащил сюда лопату? — сурово спросил Толик.

Мальчишка охотно объяснил:

— Маленькая хитрость. Я лопату между прутьями решетки протолкнул. Вот здесь, недалеко. А потом прошел в ворота, как все.

— Додумался, — похвалил его Лешка. — Только на клад не рассчитывай. Клад наш. И вообще, тут не клад, а… Ну, короче, это игра такая.

Мальчишка ему не поверил:

— Игра? Ладно вам! Я же в помощь буду!

— Не понимает по-хорошему, — покачал головой Толик.

И тут Лешка торопливо сказал:

— Ладно, пацан. Копай дальше. Мы сейчас вернемся.

Толик уставился на него в недоумении, но Лешка потянул друга за собой. Они влезли в колючий кустарник.

— Тихо! — шепнул Толику Лешка. — Видишь? Это тот, вчерашний!

Мужчина поливал из шланга клумбу, которая находилась неподалеку.

— Он нас заметил? — забеспокоился Толик.

— Нет пока. Сейчас пойдет к этой клумбе и заметит.

— И выставит этого наглеца! — обрадовался Толик.

Лешка вспомнил, как вчера горело ухо, и ему стало совестно:

— Может, предупредим пацана?

— Еще чего! Захотел наш клад вырыть! Теперь пусть получает по заслугам!

Служитель со шлангом закончил поливать клумбу и двинулся к дубу. Его реакцию на раскопки и на вырытую траншею можно было предугадать.

Он бросил шланг, подбежал к горе-кладоискателю, схватил его за шиворот и заорал:

— Совсем с ума сошли?! Все корни повредить решили? Вот я вас сейчас! Вчера отпустил одного, а сегодня другой тут мне окопы роет!

Мальчишка бросил лопату и попробовал вырваться, но не тут-то было: мужчина крепко держал его за шиворот.

— Нет, братец! Теперь-то я тебя не отпущу! Пойдем сейчас к директору парка! Будешь ему объяснять, зачем понадобилось старинный дуб портить.

— Дяденька! — заревел мальчишка. — Это не я, дяденька! Я не виноват! Это другие! Они спрятались!

— Я всех разыщу! — пригрозил служитель, и ребята посильнее вжались в кусты шиповника. — Я вам всем покажу, где раки зимуют! А ты себя не выгораживай! С лопатой я тебя застал! Ну-ка, пошли! Пошли, говорю!

Мальчишка вопил и упирался изо всех сил. Тогда служитель поднял его, оторвал от земли, схватил в охапку и потащил куда-то, забыв и про свой шланг, и про чужую лопату.

Ребята дождались, пока вдалеке стихли вопли пацана и ругань служителя, и вылезли из кустов.

— Он лопату бросил! — Толик поднял лопату. — Вот и хорошо! Сейчас выкопаем клад!

— Удирать надо отсюда. И побыстрее. Этот мужик сейчас вернется и нас к директору потащит.

— Как же удирать? Без клада?

— Завтра придем!

— Да завтра тут уже толпа кладоискателей будет. Пацан всех своих друзей приведет! Давай копать!

— Ты же сам сказал, что копать бесполезно. Дерн везде нетронутый.

— Но где-то же есть этот клад!!!

— Я, кажется, понял, где! В корнях! Не в земле, а в корнях! Под корнями, то есть! Здесь есть тайник!

Толик стукнул Лешку по плечу и радостно спросил:

— А пораньше не мог догадаться?

* * *

Июнь, 1943 год.

Передышка что-то затянулась. Почти месяц мы не двигаемся с места. Наш полк переформировали. Мы теперь являемся частью другой армии. Армия уже ведет бои за ближайшие города, а нас пока оставляют в резерве.

Ожидание боя хуже, чем сам бой. Ожидание выматывает. Каждый день ловим сводки, ждем приказа, готовимся к броску. Но день идет за днем, а мы по-прежнему в резерве.

Один Борис этому радуется. Уверяет, что успеет встать на ноги и сможет и дальше воевать с нами.

Он быстро идет на поправку. Передвигается, правда, пока на костылях, и доктор в госпитале говорит, что о полном выздоровлении речь еще не идет, но Борис заявляет, что уйдет в бой хоть на костылях.

Ноги, — говорит, — не главное. Главное, чтобы руки могли держать автомат.

Преувеличивает, конечно. Какой солдат без ног?

Я часто бываю у него в госпитале. Раз в три-четыре дня. Вот и накануне был.

Он меня во дворе встретил и подмигивает:

— Тебя сюрприз ожидает.

Ну, я, конечно, удивился. Думал, шутит. Я ему в тон:

— Без костылей ходить научился? Или уже плясать можешь?

А он:

— Ноги мои тут ни при чем. Тебя один человек видеть хочет. Пойдем в палату.

Я иду за ним, а сам гадаю — кто же это меня видеть хочет? Наверное, кто-нибудь из ребят, с которыми воевать пришлось. Сколько на войне встреч было, сколько знакомств! Всех и не упомнишь. С кем после боя раненых вытаскивали, с кем землянку делили, с кем из одного котелка кашу ели.

Подвел меня Борис к кровати, а там солдат лежит, весь забинтованный. Только нос из белых бинтов торчит. И рот, как дыра. Кого, думаю, так покалечило? Не узнаешь человека во всех этих бинтах. И признаться, что не узнал, неудобно, и притвориться, что узнал, неловко. Стою над кроватью и молчу. Солдат меня не видит. Глаза у него тоже забинтованы.