Книга Тайна Тихого океана - Игорь Чубаха

Потом поднесла резервный микрофон к губам. Динамики, за которыми укрывались «амазонки», затрещали, стрельба нападающих на время стихла, и наступившей тишине стал слышен далекий рокот. Вертолет. Надо торопиться. Над болотами разнесся чуть искаженный усилителями голос солистки:

— Русские, сдавайтесь! Вы проиграли! Ваш иль начальник в наших руках! Я буду считать до пяти, и если за это иль время вы не выйдете на ди открытое место с поднятыми руками, иль он умрет! Раз!

Говорила она с сильным латиносовским акцентом, который стал…

— Два!

…еще заметнее, потому что обладательница его сильно волновалась. А что делать, если…

— Три!

…никто из этих непредсказуемых русских не выйдет на открытое место с поднятыми руками? Действительно пристрелить генерала? И что потом? Патроны…

— Четыре!

…у «амазонок» на исходе, а вертолет…

Святая Мария, как они не умирают от морозов в этой дремучей России?

— ГАВ!!! — вдруг весело прозвучало над самым ее ухом.

Генералу померещилось, что на выручку примчался любимый питбультерьер Мухтар — из того прошлого, где он полковником держал питомник.

От неожиданности предводительница пехотного эскадрона смерти едва не нажала на курок. Тренированное тело отреагировало раньше, чем разум, и поступило так, как учили в боготской школе диверсантов: волнообразный уход с линии возможного удара, два быстрых скользящих шага влево с одновременным разворотом, микрофон падает (не до него сейчас), и пистолетик, сжатый обеими руками, уже выцеливает врага, и расставленные, чуть согнутые в коленях ноги напряжены, готовые в любой момент разогнуться и отбросить тело в сторону. Прицел поймал высокого молодого человека в рассегнутом армейском полушубке.

— Здрастье! — во весь рот улыбнулся он. — А за испуг — саечка.

Розалия Наварро плохо понимала по-русски. Поэтому палец Розалии Наварро нажал на курок.

Только один раз, потому что пуля почему-то свистнула прочь, а непостижимым образом выбитый из ее руки пистолет закрутился в воздухе и послушно приземлился в ладонь молодого бойца.

— Ай-ай-ай, девушка, что ж вы на предохранитель оружие не ставите? — укоризненно покачал головой боец, опуская пистолет в карман. — Так ведь поранить можно кого-нибудь случайно…

Длинный кривой тесак, уже обагренный кровью полковника Авакумского, сверкнув в руке «амазонки», метнулся в горло молодому бойцу.

Мимо. Мимо! Отточенное лезвие вспороло воздух там, где только что стоял человек в полушубке.

— Девушка, а что вы делаете сегодня вечером? — раздалось совсем близко справа. — Может, в «Метелицу» сходим, потанцуем…

Розалия Наварро заученным движением перехватила клинок по-испански — лезвием к себе — и вслепую нанесла смертельный удар «асталависта»: рука движется сверху вниз по широкой дуге, вспарывая тело противника от кадыка до пупка. Завершен удар не был: на середине взмаха что-то зацепило Розалию за лодыжку, она пошатнулась, непроизвольно наклонилась вперед… и со всей силы врезалась лбом в услужливо подставленный, крепкий как кирпич кулак бойца.

Боевой отряд «Муссон над джунглями» проиграл сражение. Операция провалена. Это было ясно. Даже если «амазонки» поймут, что эскапада их предводительницы потерпела фиаско, и вновь откроют огонь по неуничтожимым русским солдатам, ничего изменить уже не удастся.

Потому что вертолет уже близко.

Потому что нигде не любят не только предателей, но и проигравших…

Когда лишившаяся чувств прекрасная «амазонка» беззвучно опустилась на снег, рядовой Шикин подмигнул Евахнову, присел рядом и вернул ему табельный ствол.

— Вы не ранены, товарищ генерал? Может, в укрытие переберетесь? Сейчас здесь будет жарко.

Генерал уже ничем не напоминал буквоеда из штаба, которым прибыл на объект. Теперь перед Шикиным находился прошедший огонь и воду вояка — в сбившейся набок каске, в мятой, вымаранной снегом и болотной грязью шинели, с горящими азартом глазами, с пистолетом наголо.

— У Авакумского рация, — хриплым шепотом сообщил он Шикину. — Надо вызвать подкрепление…

— Ай, пока войска сюда доберутся… — беспечно возразил боец, осторожно выглядывая из-за остатков ледяного монумента. Прислушался. Стрекотание вертолетного винта становилось все ближе.

— И потом, товарищ генерал, по-моему, уже поздно войска вызывать. По-моему, товарищ генерал, сейчас самое время ноги делать. Под звуки марша.

Мрачно глянув на исковерканную ледяную статую («Ну, этого я вам не прощу — три дня ваял!»), Шикин поднял «амазонковский» микрофон. Подул в него, сказал: «Раз, раз, проверка!»

— Раз, раз, проверка! — прокатилось над топями. Откашлялось. И зычно продолжило: — Гражданки «амазонки»! А ТЕПЕРЬ — ДИСКОТЕКА!!!

Судя по всему, ударница за станковым пулеметом по-русски секла, потому что не успело стихнуть эхо, как вновь заговорил четырехствольный «LKT 350 Risko», направо и налево сея смерть, ураганным скорострельным огнем вжимая обитателей объекта в лед.

— Жалко девок, погибнут ни за что, — вздохнул мичман Мильян, растирая задубевшие на морозе уши. Вот она когда, ушаночка, пригодилась бы…

— Плевать, сами напросились, — равнодушно бросил Кучин. — Эй, салажонок, пригнись-ка.

Все трое наклонили головы, когда косящая все без разбора пулеметная очередь прошла по импровизированному брустверу. Опять полетели щепки, снег, брызги. Потом очередь ушла в край истуканов, и Мильян рискнул выглянуть из укрытия.

Доровских с Сысоевым, замаскированные под кочки, почти уже добрались до концертной огневой площадки и незаметно шебуршились, готовясь к решительному штурму. В отдалении гарцевал на своем снегоходе Кудлатый, в его сторону ползком двигались Шикин и генерал Евахнов. Генерал слишком приметно выделялся на снегу, могут и заметить. Пособить начальнику, что ли…

Вновь пришлось пригнуться — бесконечная очередь возвращалась. Мильян откинулся боком на снег, достал заветную бутылочку «Спрайта» и задумался.

За пазухой у Кучина что-то противно запиликало. Чертыхнувшись («Ну почему всегда все невовремя?!»), старшина выудил откуда-то из недр своего полушубка мобильник, раскрыл и рыкнул в микрофон:

— Ну?.. Ясное дело, Кучин, кто же еще?! Ты, Семенов, совсем рехнулся!

«Спрайта» было жалко. Две недели на можжевельнике настаивал, как никак. Однако и горит этот «Спрайт» будтье-нате — если поджечь и кинуть в нужном направлении, то девчушки окажутся в сказке «Морозко»: «Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная…» Но — жалко. Хотя и горит. Эхе-хе…

— Какая Аргентина? — заорал Кучин. — Я тебя уволю на фиг, Семенов!.. Занят я сейчас! Работаю! После перезвони!

Мильян совсем уже, было, решился пожертвовать «Спрайтом», но тут случилось страшное.