Книга Сошедший с рельсов - Джеймс Сигел

– Как девочка, Чарлз? Готов поспорить, лучше твоей старушки. Миленькая киска. Крепенькая.

Чарлз начал подниматься на ноги. Он вообразил, что опять находится в баре. Лусинду оскорбляют – надо одернуть обидчика. Только на этот раз все произошло по-другому: незнакомец ударил Чарлза пистолетом по лицу, и он упал навзничь. Но прежде чем почувствовать боль, он услышал хруст. Сначала хруст, потом боль. Хруст ломающегося носа и тошнотворная боль перелома. Затем на пол потекла кровь.

– Ты что-то сказал, Чарлз? Я не расслышал. Что ты сказал? Ты сказал, что ее может трахать каждый, кто захочет? Очень хорошо, Чарлз. Чрезвычайно любезно с твоей стороны. Пожалуй, я поимею твою сучку.

– Нет! – завопила Лусинда. – Нет!

– Нет? Ты сказала нет? Ты что не слышала, Лусинда? Он разрешил тебя потрахать. – Незнакомец в первый раз назвал ее по имени, и это было не менее страшно, чем когда он сбил их с ног и отобрал бумажники. – Твой красавчик мне разрешил. Дала ему, значит, можешь дать и мне. Шлюха, она и есть шлюха. Я верно говорю, Чарлз?

Чарлз захлебывался кровью, он тонул в собственной крови, с трудом втягивая воздух.

– Нужно сесть, Чарлз, – сказал грабитель, поднял его с пола и повел к единственному стулу, у которого из-под обивки с выцветшим растительным рисунком вылезал войлок. – Давай садись. Так лучше, Чарлз? Дыши глубже – вдох, выдох. Ты занял хорошее место. Чемпионат по траханью, приятель. Двенадцать раундов. Никак нельзя пропустить.

Лусинда бросилась бежать.

Этого незнакомец с пистолетом от нее никак не ожидал – только что лежала и тряслась и вдруг подпрыгнула и кинулась наутек. Она успела добежать до самой двери.

Даже сумела повернуть ручку и наполовину открыть створку. Но тут он ее настиг и затащил обратно. За волосы. Темные шелковистые, с привкусом шампуня и пота. Такие мягкие, что не надо расчесывать гребенкой – можно просто приглаживать рукой. Он намотал их себе на палец, и она закричала.

– А ну-ка заткнись! – приказал грабитель и вставил ей дуло в рот так, что ствол ударил по зубам. И она замолчала.

Чарлз все еще сопел и плевал кровью. Голова настолько кружилась, что он чуть не терял сознание, переносицу опаляли белые вспышки. Он видел, как грабитель валил Лусинду на пол, словно они танцевали какое-то новомодное pas de deux[15], как навис над ней. Как задрал ее юбку, крякнул и присвистнул. Как медленно стянул до колен ее черные кружевные трусики.

И расстегнул молнию на брюках.

Сошедший с рельсов. 10

Он терял сознание не раз и не два, но грабитель тут же возвращал его к жизни – брызгал в лицо водой и шептал на ухо:

– Не вырубайся, приятель. Второй раунд, детка… Третий раунд… Четвертый…

Все было как в плохом порнофильме, который не хочется смотреть, но ролик оказался у ваших приятелей, и тут уж никуда не деться: отводишь глаза, а все равно замечаешь, что происходит на экране. Женщина с собакой, колбаска экскрементов, и она ее глотает. Тошнотворно, нельзя поверить, но так и есть. В желудке спазмы, рвота подступает к горлу, кажется, сейчас вывернет наизнанку. Но ты должен смотреть в телевизор. Неизвестно почему, но должен.

Он и Лусинда. Красивая обнаженная Лусинда и он.

Она была так прекрасна. А мерзавец поставил ее на локти и колени и насиловал в зад. И при этом сообщал Чарлзу обо всем, что делал, – вел что-то вроде комментария:

– Гляди, Чарлз, как надо любить их в задницу. Они тебе наплетут, что им это не нравится. Врут! Все шлюхи обожают, когда их трахают в зад.

Он велел ей стонать. Приставил пистолет к голове и, прыгая у нее на спине, заставлял вопить. И она стонала. Наверное, от боли. Но казалось, от наслаждения. Стоны и есть стоны. Кто решится определить, чем они вызваны? Вот только глаза у Лусинды были крепко зажмурены, тушь текла с ресниц, и кровь проступала на искусанной нижней губе.

А Чарлз все смотрел. Сидел на стуле, будто привязанный, хотя его никто не привязывал.

– Смотри, Чарли, как дает… Вот так, детка… Вот так. Глотай папочкин подарок.

Картина изменилась. Он больше не насиловал ее сзади. Стоял перед ней и сжимал в ладонях лицо – красивое лицо Лусинды. А она давилась и икала, но эти звуки только сильнее распаляли насильника.

– О… да… да… смотри, Чарлз… Чарли… не пропусти ничего… Вот сейчас… сейчас кончу…

А потом Лусинда лежала, распластавшись на полу. Но много ли прошло времени? Чарлз в то утро и в тот день перестал воспринимать всякие «потом». Лусинда была покрыта потом и спермой и едва двигалась. Умерла? Нет, еще дышала. Только едва-едва. Чарлз посмотрел на запекшуюся на руках кровь. Чья это кровь? Он забыл, что его, что у него нос, похоже, сломан.

А грабитель стоял над ней и тер себе крайнюю плоть, голый, в одних носках и теннисных тапках. Смотрел на лежащую на полу женщину и возбуждал себя для нового раунда секса. Какого: пятого? шестого?

– Ты еще с нами, Чарлз? – спросил он. – Взбодрись, приятель. Сейчас опять начнется.

И началось.

Он снова ее взял. Словно марионетку, швырнул на кровать. Вертел и так, и сяк. Задрал к ушам ноги, раскинул руки. Похохатывал, не спешил – передвигал на дюйм туда, на дюйм сюда. Лусинда обмякла, будто неживая, будто тряпичная кукла.

А Чарлз рискнул испытать судьбу еще раз. Не он – его мужское начало, сознание рептилии метнулось со стула в сторону человека, который готовился изнасиловать Лусинду в пятый или шестой раз.

У него тут же закружилась голова. Он тыкался, словно слепой, крутился, как волчок, на одном месте и не мог определить, куда идти. Запинался, спотыкался, шатался. А грабитель его не замечал и продолжал возиться с Лусиндой, наверное, забыл, что Чарлз находится в комнате. Наконец Чарлз сориентировался, подошел к подонку сзади, схватил за горло и стиснул пальцы изо всей силы.

Он вложил в это всего себя, словно у него не осталось никаких «завтра», – поистине убийственную, стальную хватку. Но незнакомец спокойно, даже лениво поднялся и отпихнул его, будто выкинул в сторону мусор. Чарлз неуклюже шлепнулся на пол, не понимая, что случилось. Грабитель усмехнулся и покачал головой:

– Чарлз, Чарлз, что с тобой? Я тебе устроил грандиозное зрелище – чемпионат по траханью. Ты ничего подобного не видел. И вот твоя благодарность! Дерьмо. Придется надрать тебе задницу. Вышибить из тебя дух.

Чарлз что-то пробормотал в ответ.

– Пустяки, Чарлз, давай успокоимся. Сейчас я сосчитаю до десяти, и все будет в порядке. Понимаю, тебе тоже хочется. Насмотрелся на секс-машину и разогрелся. Я все понимаю. Но не сегодня, приятель. Сегодня не твоя очередь. Усек?

Лусинда так и застыла в похабной позе, как модель, заскучавшая в ожидании, когда щелкнет затвор фотоаппарата. Правда, выглядела она не скучающей, а умершей. Она даже не оглянулась на своего незадачливого спасителя, который в итоге просто поменял место: пересел с балкона в первый ряд.