Книга Голая агрессия - Михаил Серегин

Как хотелось думать, что все уже позади! Но когда ты, взмыленный, тащишь на себе синтезатор, как Паша, или чемодан, как Юра, не слишком-то все при дневном свете представляется прекрасным…

Обернувшись напоследок, «длинный» увидел, как, придя в себя от побоев, охранник вытащил рацию и стал что-то торопливо говорить.

Им удалось быстро поймать тачку. Водителя – худощавого, почти лысого мужика – они попросили поторопиться.

– Че, воруем, молодежь? – ради шутки поинтересовался мужик.

– Ага, – весело брякнул Паша. – Помаленьку.

Водитель заерзал на сиденье.

– Он шутит, – улыбнулся Серега. – Просто очень торопимся на репетицию.

– Ясное дело. – Водитель тоже заулыбался: ему было приятно слышать подобное, а то вдруг действительно помогает ворам?..

* * *

Если бы они знали, что охраннику хватило сил подняться и пробежать следом за ними еще несколько метров… если бы они ведали, что марку и номер машины уже знают те, кто очень недоволен похищением не столько синтезатора, сколько чемоданчика… если бы они могли представить себе, каким будет наказание за похищение, молодые грабители не чувствовали бы себя столь уверенно, как сейчас…

Иннокентий Михайлович напрягался в тренажерном зале, когда на столике заверещал телефон.

Шеф просил срочно обставить одно дело, и чем быстрее, тем лучше. Гюнтер только поздоровался по-русски, затем перешел на немецкий и, назвав сумму, в пять раз превышающую стандартный оклад, попросил немедленно связаться с его личным секретарем.

Бросив качаться, отставной майор подтвердил, что он все понял. Перед его глазами стоял плечистый низкорослый немец с вечной ухмылкой на широкоскулом лице. Чисто выбрит, одет в отглаженное и надраенное, редко кричит, больше рассуждает. И всегда в свою пользу. Не подчиниться – значит подписаться под собственным увольнением… У Фишера все давно было разрулено. Он не боялся делать деньги в России, потому что платил тем, кому надо.

Петров не любил Сотникова – человека маленького по должности и амбициозного по сути. Он запросто перепрыгивал через его голову, но раз Фишер просил позвонить, значит, надо звонить. Сотников поторопил спецназовца, расписав, что в чемоданчике, похищенном молодыми подонками, важные документы одной из фирм, принадлежащих их хозяину.

Не прерывая связь с секретарем, Петров нырнул в джип и понесся по саратовским улицам. На пацанов он вышел быстро. Все поисковые мероприятия провел второй охранник Дворца спорта, который благодаря собственной расторопности сумел сесть на хвост грабителям…

– За нами едет какой-то чувак, – неожиданно для всех сообщил Юра.

– Что, «грабители», боитесь погони? – водитель улыбался – ему нравилось шутки шутить.

– Чего ты лыбу даешь? На газ дави, дурила! – закричал перепуганный Паша. – Если ты на своей долбаной «шахе» не оторвешься от «москвичика», я тебе потроха выну!

Теперь уже никто не улыбался. Водитель поддал, но, когда за ними уже вместо «шестерки» увязался здоровенный джип, водила переволновался и встал как вкопанный посреди моста через Глебучев овраг.

– Ходу! – заорал Серега, но его крики были заведомо неинтересны вошедшему в ступор водителю, который и знал только что орать: «Выметайтесь из моей машины, ублюдки!»

Пришлось провести экстренную эвакуацию. Водила на джипе и не думал тормозить. Только Паша в обнимку с синтезатором вылез из салона, как отбойник внедорожника врезался в задний бампер «Жигулей». Машину продернуло вперед, но никто не пострадал.

Схватив чемоданчик и пробежав по мосту несколько метров, Юра стал быстренько спускаться вниз по узенькой тропочке: там, внизу, были деревья, кустарник, там был шанс затеряться. Следом за Юрой бросился Паша со своей ношей, и лишь потом предводитель…

Оценив обстановку и увидев, что трое «засранцев» с награбленным добром ринулись с моста вниз, в овраг, Петров бросился следом…

Бежавший налегке Серега включил «ходули» и очень скоро догнал Пашу.

– Тебе помочь? – спросил он.

– Да иди ты! – огрызнулся «ударник».

– Может, бросишь?

– Ты что, сдурел?!

Серега не стал больше уговаривать товарища и поспешил вперед…

Петров нагнал первого через минуту. Сделав подножку, он добился того, что парень вместе с синтезатором полетел вниз, да так неудачно, что налетел головой на камень. Удар пришелся прямо в висок. Молодой и щуплый не успел даже «ойкнуть».

Ситуация была дрянная. Оглядевшись по сторонам, Петров увидел крепкого парня, которого тут же узнал.

– Как тесен мир, пацан! – крикнул он, приближаясь.

Юра стоял на тропинке через заросли шиповника и не решался двинуться с места, его будто парализовало. Только что он видел, как убили человека, его товарища.

– Отдай мне чемодан и можешь идти!

Юра и не думал теперь отступать.

– Похоже, я единственный свидетель, – уведомил преследователя парень и огляделся. За ними могли наблюдать только сверху, с моста, да и то сквозь ветки деревьев. Но, к его несчастью, никого из граждан беготня по оврагу не интересовала. – Ты как сегодня, без пистолета?

– А он мне не нужен. – Петров понял, что попал в нехорошую ситуацию. Он сейчас не на задании, он вообще уже не в армии, кто тут будет оправдывать его? Придется убрать этого щенка – и концы в воду.

Серега притормозил и обернулся…

Сейчас, лежа на диване пьяным, он силился понять, хорошо или плохо, что он видел, как убивают Юру… Крепкий мужик, которого он не мог не узнать – тот самый, с темного переулочка, только тогда был со стволом, – пнул ногой в грудь Юру так, что он отлетел на несколько метров, после чего ударил все той же ногой в лицо и, наконец, обхватив голову крепкими руками, провернул ее в сторону… Юра больше не шевелился, а мужик забрал чемоданчик и ушел прочь.

* * *

Подняв с земли ничего не весящий пыльный чемоданчик, Иннокентий попробовал открыть его, но кодовые замочки не позволили ему это сделать. Оставив затею на потом, он пошел по тропинке прочь от моста. Джип пришлось бросить. Ездил он на нем по доверенности, а человек, ее выдавший, давно уже где-то в Израиле, а может, и вообще его в природе не существует. Милиция могла выйти на него, Петрова, только если кто-то из свидетелей опознает его. А свидетель мог быть только один: длинный парень с конским хвостом. Но шансов у него не было: майор не собирался признаваться в двух убийствах, резонно считая, что лучше совершить третье, чем сесть навсегда.

Отзвонив секретарю шефа, он сообщил, что все сделал и принесет дипломат завтра утром. Сотников хотел было что-то вякнуть, но личный телохранитель Фишера быстренько отключился.

* * *

После кратковременного вынужденного свидания с майором Костиным у продюсера пропало желание трудиться. Он предпочел напиться и забыться на кухне. На все Дарьины вежливые отпрашивания он реагировал всегда одинаково: «Сиди».