Книга Государственный киллер - Михаил Серегин

Стоявший в окружении телохранителей Козенко довольно гмыкал, зато находящийся чуть поодаль Панин отчего-то страдальчески морщился и презрительно кривил губы.

– Вот такие у нас в области ребята! – поворачиваясь к Свиридову и Фокину, вполголоса произнес Козенко. – Региональная школа тоже не лыком шита… не только в Москве делают бойцов.

Фокин туманно посмотрел куда-то вбок, туда, где в вальяжной позе, отставив правую ногу и уткнув руки в бока, стоял рослый коротко стриженный блондин в камуфляже и с передатчиком. Увидев его, пресвятой отец фыркнул и, довольно чувствительно ткнув под ребра Свиридова, проговорил громким шепотом, который разнесся далеко вокруг:

– Гляди вот на того молодца…

– Это капитан Купцов, командир отряда, – сказал бесшумно возникший за спиной Фокина подполковник Панин. – Он вам знаком?

– М-м-м… – пробормотал Афанасий, морща лоб, – не вспомню, где же я его видел.

– Купцов, – окликнул капитана внимательно прислушивавшийся к разговору Козенко, – подойди сюда. Купцов, вот этот парень утверждает, что твои ребята очень неплохи, но что он видел на своем веку и получше. Например, себя самого.

На лице капитана мелькнуло выражение уставного недоумения, потом мыслительные потуги тяжело, как каток асфальтоукладчика, проползли по его квадратному мужественному лицу, и он отчеканил, чуть раздвинув тонкие губы:

– Вы из спецназа?

– Можно сказать и так, – буркнул отец Велимир, недовольно косясь на Козенко: чего это он наговорил такого?

– Купцов, попробуй с ним спарринг, – кивнул на Фокина вице-мэр.

Купцов отдал рацию одному из своих подчиненных и четко шагнул в сторону Фокина, приняв боевую стойку. Отец Велимир коротко передернул атлетическими плечами и двинулся к нему навстречу.

– Афоня, ты полегче с капитаном, – не удержался от саркастического замечания Свиридов, – все-таки ценный сотрудник, а ты человек увлекающийся.

Купцов выбросил вперед руку, намереваясь применить прием с захватом. Это ему удалось, и последующее было малоразличимо даже для тренированного глаза: в воздухе мелькнули два тела – одно в зеленом, другое в черной джинсе, – переплетенные руки – и все потонуло в облаке пыли, вспорхнувшей с серого асфальта после того, как Купцов и Фокин рухнули на него. Конечной стадией короткой, как взблеск кинжала, схватки стала крепко прижатая к земле небритая щека Фокина с завернутой за спину рукой, и его полупридушенный вопль:

– Вспомнил!

Козенко разочарованно вздохнул и махнул рукой. Потом перевел недоуменный взгляд на Панина, и тот медленно, с длинной иронической улыбкой, покачал головой.

– Чего вспомнил? – спросил Свиридов среди общего молчания, нарушаемого глубоким дыханием капитана Купцова – вероятно, ему было нелегко удерживать Фокина в зафиксированном положении.

Несмотря на потуги Купцова, Фокин приподнял голову, оторвал щеку от грязного асфальта и раздельно, хоть и довольно сумбурно, выдавил:

– Вспомнил, где я видел этого милого человека…

С последним словом капитан Купцов взлетел в воздух, словно подкинутый могучей пружиной и, перекувырнувшись, мягко шмякнулся спиной о землю. Возможно, он тут же сориентировался бы и поддержал поставленный на карту профессиональный престиж, если бы не одно «но». Этим «но» оказалась огромная туша отца Велимира, которая с непостижимой быстротой поменяла дислокацию и придавила спецназовца так основательно, что малейших шансов на то, чтобы вывернуться, как только что сделал сам Фокин, у того не было.

– Вспомнил, – повторил Фокин, не выпуская Купцова из своих медвежьих тисков, – я его видел в каком-то кабаке… да, в «Менестреле» на прошлой неделе, где он, грешным делом, поцарапал мне щеку и ушиб руку.

– А ты ему? – машинально спросил оторопевший от быстрой смены событий Козенко.

– Я ему? – Отец Велимир потер лоб. – Я ему, кажется… не знаю, он упал куда-то в угол, и я его больше не видел. А вот с ним были еще два парня… здоррровые, скажу я вам!.. Одному я, кажется, сломал руку, а другого просто в коматоз…

Свиридов звонко захохотал, показывая ровные белые зубы, и воскликнул сквозь смех:

– Да это тоже наверняка спецназ, преподобная твоя башка! Отвязывались парни, а ты им преподнес, понимаешь, отеческое благословение, иже еси на небеси!

Фокин виновато пожал плечами и поднялся с лежащего ничком капитана под несколько принужденный хохот Козенко и сардонический смешок Панина.

– Не стоит переводить попусту людей, Андрей Дмитриевич, – откликнулся последний. – Хорошо, если у Купцова все в порядке… в таких дружеских объятиях и перекинуться недолго. Я же знаю, кого рекомендую, – понизив голос, добавил он, и Свиридов еще раз смерил его коротким настороженным взглядом исподлобья.

* * *

Разумеется, всякие сомнения в компетентности и высоком классе бывших «капелловцев» отпали, особенно после того, как Свиридов показал кое-какие навыки в стрельбе. Правда, применительно не к огнестрельному оружию. Вице-мэр затеял турнир по пэйнтболу (к сведению не имеющих представления об этом весьма забавном виде спорта: пэйнтбол – это стрельба красящими шариками из специальных пистолетов). Он организовал две команды, в одной из которых было пятеро спецназовцев во главе с капитаном Купцовым, а в другой – Свиридов, Фокин, Панин и пожелавший принять участие в игре Козенко. Нет смысла описывать условия и подробности всего происшедшего далее действа, замечу лишь, что все пятеро рубоповцев были «убиты», то бишь помечены краской от прямого попадания шариков, между тем как из команды противника выбыли только Фокин и, разумеется, вице-мэр.

После удачного завершения игры Владимир пожал руку подполковнику Панину и спросил:

– А где это вы набрали такую прекрасную форму, товарищ подполковник?

– Ничего особенного.

– Не скажите… я полагаю, очень сложно найти подполковника ФСБ, который перепрыгивает через двухметровую преграду спиной к ней и в полете укладывает двух не самых плохо подготовленных ребят, а потом…

– Ну, ну, – вступил в разговор подошедший Андрей Дмитриевич, – не стоит скромничать, Володя. Оставшихся троих уложил ведь ты.

* * *

– Теперь нужно зайти к Марине Андреевне, – сказал Свиридов, когда лейтенант Бондарук по приказанию подполковника Панина повез их на квартиру, где уже сидел предположительно умирающий от сомнения, нетерпения и страха Илья.

– Да мне же в храм… – заскулил было пресвятой отец, уже настроившийся на откровенно минорный лад в связи с тем, что давно миновало время обеда, а он не ощутил в желудке ничего похожего даже на утреннюю порцию питательных веществ.

– Какой, к черту, храм? – бесцеремонно перебил его Владимир. – Позвони своему епископу или кто там у тебя прихват в этой богадельне… Скажи, что тяжко занемог, будучи пресуществлен из здорового духом и брюхом в страждущего исцеления…