Книга Боец невидимого фронта - Андрей Ильин

Попытался сесть. Наткнулся рукой на бутылку. Потянул ее к губам.

— Встань? — приказала фигура. Каким-то очень знакомым голосом.

— Ты кто такой?

Мотнул похмельной головой. Зажмурил и снова открыл глаза.

— Ты?

Ты?!

Откуда?..

Он узнал его. Он не мог не узнать его.

— Встань!

Бывший его, из той жизни, одноклассник Мишка Лопухин, по-простому Лопух, а теперь фигурант уголовного дела, теперь объект, пошатываясь, встал.

— А ты чего?..

Он не дал ему договорить. Он выстрелил. Наверное, слишком быстро, словно боясь быть втянутым в беседу, что обязательно отметят невидимые соглядатаи.

Он не целился, но он попал точно. Пуля в мелкие осколки разнесла коленную чашечку правой ноги.

— А-а! — взревел раненый. — Ты что, гад… Сашка!..

Впервые за много лет он услышал свое имя. Свое настоящее имя.

Сашка…

Да — Сашка!

Он вздрогнул. Он испугался своего, вслух произнесенного имени. Словно кто-то уличил его в преступлении.

Он выстрелил еще раз. Он должен был стрелять в пах, но он выстрелил наугад.

Объект, Мишка… все-таки Мишка схватился за левую сторону груди, упал лицом вперед на медвежью шкуру.

Он уже ничего не говорил. Он тихо, по-звериному, подвывал.

Последняя, милосердная пуля вошла ему в затылок, разорвав и разметав по полу мозг.

— Эвакуация, эвакуация… — несколько раз, очень внятно проговорил в барабанную перепонку наушник. — Немедленная эвакуация.

Да, да, эвакуация…

Он шагнул назад, к двери, и вдруг услышал другую, новую, неожиданную команду:

— Внимание! Оружие к бою! Оружие к бою!

Что случилось?!

Он вытянул вперед пистолет, прижался спиной к стене.

Что могло произойти?..

Хлопнула входная дверь. Вспыхнул свет. Кто-то затоптался в прихожей.

Дуло пистолета, устремленного в проем двери, слегка подрагивало, по лицу тек пот. Ему было страшно. И было плохо.

— Приберите за собой. Обязательно приберите за собой, — бубнил чужой голос в самое ухо.

Свет потух.

В проем метнулась чья-то тень.

Он выстрелил, почти не глядя. И не промахнулся.

Тень вскрикнула. Тень вскрикнула женским голосом!

Не снимая пальца со спускового крючка, он сделал шаг вперед. Наклонился. И опустил, почти выронил из руки пистолет.

Это действительно была женщина. Была хорошо знакомая ему женщина. Была одноклассница, в которую он был влюблен три года подряд в восьмом, девятом и десятом классах.

Но как она?..

Или?.. Ах, черт возьми, как все просто! Она пришла сюда, потому что это ее дом! Потому что она жена Мишки! Который тоже был в нее влюблен.

Она жена Мишки, которая должна была вернуться завтра. А вернулась теперь… И нарвалась на пулю.

Но как же так!..

Она была еще жива. И, может быть, даже могла выжить. Но в уши бубнил, бубнил, бубнил чужой властный голос:

— Прибрать за собой! Вы должны прибрать за собой!.. Да, он должен прибрать за собой. Потому что Тайна.

Потому что самое главное — сохранить Тайну. Которую можно сохранить только в одном случае… Он поднял пистолет.

Он поднял пистолет, приставил его к безвольно повисшей голове, обжал указательным пальцем спусковой крючок.

«Спусковое усилие девятьсот граммов», — вдруг не к месту вспомнил он.

Всего девятьсот граммов.

Но эти девятьсот граммов преодолеть не смог. Не смог!

— Все чисто, — сказал он. — Все уже чисто. И бросился к двери…

Перебежав двор, он выскочил на улицу, миновал несколько кварталов, свернул в переулок. Его перехватили, толкнули в распахнутую дверцу стоящей у обочины машины «Скорой помощи», уронили на висящие на ремнях носилки.

Чужие жесткие руки поймали его запястье, перехватили вкруговую резиновой лентой, воткнули под нее какие-то провода. Налепили на грудь датчики. Обтянули резиновым, с круглыми железками, обручем голову.

Пульс.

Давление.

Реакция зрачков.

Кардиограмма.

Быстрые, задаваемые бесцветным, монотонным голосом вопросы:

— Вы ненавидите тех, кто приказал вам совершить акцию?

— Вы готовы выполнить новый приказ?

— Вы хотите мстить?

— Вы будете мстить?

Он прошел проверку.

Пульс у него был восемьдесят.

Давление в пределах нормы.

Сердце работало, как добротные механические часы.

Да, он желал мстить.

Но не собирался этого делать.

Он ненавидел своих начальников.

Но готов был выполнять их приказы.

Что подтверждал полиограф. И даже тогда подтверждал, когда он отвечал «нет»!

Он прошел проверку…

— Не ты первый, не ты последний, — беседовал с ним «по душам» незнакомый «старший товарищ». — Все проходили через это. И проходили через гораздо худшее. Я проходил через гораздо худшее.

Так надо. Так надо им, потому что они должны знать, на что ты способен. Но и в том числе тебе. Чтобы понять правила игры.

Так проще: чик — и все! Разом. Как отрезали…

Такая работа… Такая, что годами, десятилетиями придется жить на нелегальном положении. Там, за кордоном, служа во внешней разведке. Или здесь — во внутренней.

Как удержаться, не расслабиться, не попытаться выйти из дела, не предать?

Только так! Только связавшись круговой порукой.

Нам много дано. Но с нас много и спросится.

Может так случиться, что тебе придется убивать. И может случиться так, что придется убивать небезразличных тебе людей. Оказавшихся по ту сторону баррикады. Не исключено, что тебе — меня. Или мне — тебя. Потому что нет гарантии, что ты или я не проявим малодушие, не предадим. И тогда наша рука не должна дрогнуть.

Как не дрогнула в этот раз…

Ты, конечно, хочешь узнать, почему они выбрали их? Именно их?

Потому что незнакомых людей ты бы зачистил легче. И еще легче зачистил следующих. И воспринял бы смерть, как самый простой и универсальный способ решения проблем.

Ты бы стал убийцей.

А ты не должен стать убийцей. Ты должен стать разведчиком!