Книга Мастер взрывного дела - Андрей Ильин

Еще три раза Мозгу отправляли в места лишения свободы и человеческих радостей. Но, в пересчете на уворованные деньги и купленные на них удовольствия, отправляли на несоизмеримо меньший срок, чем в первый раз. Каждый полученный им в воровской зрелости год при делении на потраченные деньги по себестоимости едва ли тянул на месяц реального наказания. Если, конечно, сравнивать с «ценой» первой отсидки.

Но и месяцев было жалко.

Потом подоспела партийно-перестроечная революция. При ней новые голодные коммунисты задавили сытых старых. Но удовлетвориться продуктовыми наборами к празднику и бесплатными, два раза в год, казенными дачами не захотели. И чтобы разрешить взять очень много себе, милостиво разрешили брать немного другим. В гласной прессе это называлось перераспределением капиталов, приватизацией, акционированием и прочими мудрыми словами. Суть которых не поняла, но в которые поверила большая часть населения страны.

Только воры уяснили истинный смысл происходящего. Сообразили, что в стране разрешили воровство. Потому что быстро разбогатеть, не обманывая ближнего, — невозможно. Это вам любой начинающий карманник на пальцах объяснит.

Мозга начал воровать. Официально, то есть раздавал взятки, брал под них в банках малопроцентные ссуды, закупал на государственных еще складах товар и загонял его через кооперативную торговлю. И это в то время, как многие его сотоварищи все еще продолжали досиживать свои законные пять лет за спекуляцию в особо малых размерах. (За нацененные на четверть при продаже сослуживцам импортные джинсы.) Потом Мозга загонял за границу стратегическое сырье. За одно упоминание о котором раньше давали вышку, как за измену Родине. И когда те, кому за это не дали вышку, но дали десять лет, вышли на свободу, сырье, о месте производства которого они случайно упомянули за столом, где присутствовал не понимающий ни одного слова по-русски иностранный корреспондент, за что и получили срок, уже все подчистую было вывезено в страну, где проживал тот корреспондент. Потом Мозга продавал все, что только покупали: бананы, видеоаппаратуру, колготки, уворованные на Западе автомобили, русских красавиц, победительниц многочисленных конкурсов красоты, — в бордели Турции и Тайваня, таблетки от рака, подагры, импотенции и сглаза в одном флаконе, ноу-хау, в которых он ни черта не понимал, но которые продавал, — хау, списанные в утиль и совершенно исправные, на ходу, суда, которые уходили на переплав своим ходом и не могли доплыть до того мартена еще лет десять, дезодоранты, разливаемые по разносортным флаконам из одного и того же ведра, программистов и прочее. Все, что разрешили продавать. Потому что разрешали продавать…

Однажды, обмывая очередную выгодную сделку с авторитетным таджиком или казахом, Мозга, перебрав, посетовал на то, что не осталось товара, который он хотя бы один раз не сторговал.

— Э-э, — сказал среднеазиат, — почему так говоришь? Почему говоришь, что продать больше нечего? Много чего есть. Танка есть. Самолет есть. Ракета есть.

— Танк, говоришь? — переспросил Мозга. — Чтобы ты потом нам в спину из орудия мог засадить? Пацанам нашим, что на границе.

— Зачем обижаешь? — возмутился среднеазиат. — Зачем сразу спина стрелять? Танка не стрелять. Танка покупать — продавать. Хороши продавать. Барыш тебе — мне делить.

— А вдруг все-таки стрелять?

— Ты же когда мне автомат продавал, не спрашивал, в кого стрелять?

— Верно. Продавал. Не спрашивал.

— А мою травку покупал? Разве ее не пацан твой курить будет? Не знал, когда покупал?

— Знал, — согласился Мозга. — Только это простой товар. Которым все торгуют.

— Ну вот. Танка — тот же кишмиш. Только стреляет, — сказал среднеазиат. — Есть у тебя танка?

— Танка нет, — честно признался Мозга. — Потому что взять его негде. Он в магазинах не продается.

— Продается, — уверенно сказал среднеазиат. — Теперь у вас все продается. Пе-ре-строй-ка. Надо только кому надо платить. Много платить. Тебе платить. Мне давать…

А почему бы и нет, подумал Мозга, почему танки не должны продаваться? Если они есть. Почему кишмиш — товар, а танк — нет?

Нет того, что не может продаваться. Ведь продается же отвечающий за «это» чиновник!

Мозга купил десять ящиков марочного коньяка и отправился в штаб округа наводить мосты.

Товар нашелся на удивление быстро. И обошелся на удивление дешево. Танков был переизбыток. А спрос низкий. Танков на территории России и сопредельных стран было, как ножек Буша на оптовых рынках. Количество товара намного опережало спрос. Отчего цены падали.

Как и должно быть в рыночном обществе. Танк списали на металлолом. И погрузили на трейлер. По дороге, на многочисленных перекрестках и возле постов ГАИ, цена танка выросла. Но ненамного. Не настолько, чтобы сделать этот вид бизнеса нерентабельным.

На границе Казахстана с Россией, в степи. Мозга передал танк среднеазиату.

— Получай. И владей, — сказал он.

— Хороший танка. Толстый, — похвалил среднеазиат товар, отсчитывая причитающуюся Мозге долю.

— На хрена тебе, чурке, танк? — все же спросил тот.

— Э-э. У меня стадо баранов большое. Волки приходи. Барана режь. А теперь пусть приходит. У меня танка есть. Танка всегда в хозяйстве пригодится.

— Ну тогда бывай, — попрощался Мозга, рассовывая деньги по карманам.

— Э-э, слушай. Зачем спешить? Сидеть давай. Чай пить. Дыню резать. Говорить давай.

— О чем говорить?

— Танка хороший. Еще танка надо. Стада много. Волков много. Всем танка надо.

— Волков, говоришь, много? — спросил Мозга.

— Много-много.

— Ну тогда давай толковать.

И сел на расстеленную на земле кошму… Потом свои танки Мозга видел на экране телевизора. Кстати, купленного на те деньги, что были выручены с их перепродажи. Мозга смотрел, как русских резали в Таджикистане. И пил водку. Из горлышка.

— Видал, — говорил он, тыча пальцем в стекло. — Это я — их. Им. А они… Гады…

Потом Мозга продавал много оружия. Во все регионы. И уже не плакал, глядя на экран телевизора.

— Слушай, если ты не продашь, другой продаст, — популярно объяснил ему один из законов торговли оптовик-чечен. — Все равно стрелять будем. Зачем тебе терять деньги? Зачем другому отдавать?

Мозга показал красиво распечатанный на принтере прайс-лист предлагаемого им товара.

— Обижаешь, — сказал чечен, — дерьмо подсовываешь. Зачем мне дерьмо? Мне оружие надо! Настоящее.

— Какое дерьмо? Что ты такое говоришь? Разве это дерьмо?! Все наименования стоят на вооружении в армии. Я тебе их прямо из частей привезу. Из теплых гаражей!

— Зачем мне то, что в армии? Как мне победить армию, если воевать тем же, чем армия. Дерьмовый товар!