Книга Моя жена, ее любовники и жертвы - Яна Розова

Тут Борька проворчал:

– Не нужны мне его деньги, – но Андрей этого не пожелал услышать.

– А ты Маринке такую жизнь обеспечил, что сбежит она от тебя скоро. Попомни мое слово!

По-видимому, пришел черед поучений, которые Мишка ожидал.

А ведь он был самым умным из троих друзей и в школе, и в институте, где учился на одном факультете с Андреем, на машиностроительном. И если Андрей был крепеньким середнячком, то Миша Ложкин все пять лет получал повышенную стипендию за отличную учебу. Но это был единственный период в их общей биографии, когда Мишка мог похвастаться финансовым превосходством, чего ему и в голову не пришло.

Во взрослой жизни Мишка сразу же потерялся. Работать по профессии не представлялось возможным – гродинские заводы и фабрики, от переплетной мастерской и до гигантского химического завода-монстра, увольняли сотрудников, полностью разоряясь или замораживаясь до лучших времен.

По совету знакомых Мишка освоил компьютер, программное обеспечение для бухгалтеров, устроился на работу в супермаркет «КУБ». Через несколько лет его пригласили в фирму, продающую программное обеспечение для предприятий, и Мишка принял предложение.

Андрей считал, что друг его не умеет приспосабливаться к окружающей среде потому, что не умеет себя продавать. Удел таких людей – быть продаваемыми другими. Те, другие, законно оказывались в выигрыше, а Мишка получал за свою работу лишь зарплату среднего размера.

Не жалуясь на свою судьбу, Мишка лишь сетовал, что в клиентах у него трудновоспитуемые, зачастую просто бестолковые тетки, притом весьма обидчивые. В качестве мести (или развлечения ради) бухгалтерши любили жаловаться на Мишку его шефу. Работать с ними было нельзя, и убить – нельзя, поэтому Мишке приходилось терпеть их глупость, заносчивость и обидчивость, да еще и оправдываться перед шефом за то, что не верблюд, и каждый месяц удивляться, почему его зарплата не растет уже десять лет.

Никак не способствовала заработкам и пресловутая Мишкина доброта. Он не умел отказывать, если его просили починить ноутбук, установить программу на домашний компьютер, подключить какое-нибудь компьютерное устройство, «полечить» машину от вирусов. Те же самые вредные бухгалтерши, мотавшие ему нервы с утра и до самого вечера, обращались к нему с этими просьбами, отлично зная: «Мишенька сделает хорошо». За помощь денег он не брал, даже если клиент настаивал.

Мишка понимал, что деньги – не его стихия. Можно было бы сменить профессию, вот только он не был уверен, что в итоге новая работа будет лучше прежней. От себя не уйдешь на другую работу, от зла – зла не ищут.

И с годами его опасения и страхи росли, превращаясь из маленьких кучек беспокойства в скалы до небес. Как такие обойдешь?!

– Неужели же, – продолжал свои речи Андрей, – Маринка тебе никогда не говорила, что живете вы, как голытьба? У вас даже машины нет!

– Не говорила, – сказал Мишка. Он подошел к веранде и оперся руками о перила. – Ты, Андрюха, полный идиот, раз думаешь, будто Маринка вышла за меня замуж ради денег.

– А ради чего? – издевался Андрей. – Ради секса?

– Не твое дело, – отрезал Мишка.

Борька видел, что всегда спокойный Мишка начинал злиться.

– А ведь когда-то я думал, что она за меня замуж выйдет! – заявил Андрей. – Да и она всегда была не против за меня замуж, но мне этого не надо было. Жениться в двадцать лет – это безумие и чушь. У меня до сих пор шикарные телки в постели, а я – свободный человек, сам себе голова. Борька, помнишь, ты портрет голой бабы делал?

– Который по счету?

– Ну, той блондинки, что местные новости на ТВ ведет? Ее Аринкой зовут.

– Ну, – сделал вид, что понял, Борька. – И что?

– Я с ней сплю, понял? Круто! Маринка, конечно, это Маринка, но восемнадцатилетняя телка в постели – это круто! Понимаешь, у этой Аринки задница – горячая, плотная, кожа гладкая, никакого целлюлита. Я сто лет не был с бабой за тридцать, но я и без этого тебе скажу – трахаться надо с молодой! Старухи пусть детей нянчат, пельмени лепят, что они еще там делают?!

Борька нейтрально рассмеялся – ни в поддержку, ни в отрицание. Об одной их общей знакомой, которой очень давно было не восемнадцать, он решил промолчать.

Мишка пожал плечами и отвернулся в сторону леса.

– Ладно, – объявил Боб, удивив сам себя. – Давайте за Маринку выпьем! Что бы там ни болтал наш развратный друг, а она нам всем – близкий человек! Нам с Андрюшкой – друг, а тебе, Мишка, жена.

– Хороший тост, – согласился Андрей. – Просто замечательный. Вы, Миш, чего детей с ней не делаете?

И тут случилось невероятное. Мишка, тот самый добряк Мишка, который больше всего на свете ненавидел ссоры и разборки, одним прыжком перескочил через перила веранды и влепил Андрюшке пощечину. Это было настолько неожиданно, что Боб успел лишь отвесить челюсть, а двое его лучших друзей уже сцепились на полу веранды, стремясь если не убить, то хотя бы покалечить друг друга.

Боб очнулся, когда Мишка засадил Андрею в печень, да с такой яростью, что взвыл и сам. Вскочив на ноги, Боб бросился к парням, наклонился над ними и легко, будто играл в куклы, оторвал Мишку от Андрея, поднял на ноги и встряхнул.

– Брат, ты ошизел?

– Я… я… – Мишка задыхался, кашлял и мотал головой. – Я больше не могу.

– Я тоже, – признался Боб. – Мне тоже все время хочется дать ему в зуб. Андрюхе бы надо за языком своим следить! Но что же теперь делать? Андрюха, ты как? – спросил он через плечо.

– Нормально, – простонал Андрей. – Миша, я что-то не то сказал? Чего ты это?..

– Ты все время не то говоришь, – объяснил ему Боб, выпуская Мишку из своих медвежьих объятий. – Ты – мужик-стерва.

– Что это еще? – Андрей продолжал лежать на мягкой сочной траве, держась за печень.

Боб повернулся к нему всем телом и, глядя прямо в глаза, не отпуская Андрюхин взгляд в даль пейзажей, объяснил:

– Мужик-стерва – это тот, кто не упустит повода сунуть палец в рану. Сделает вид, будто йодом мажет, а сам – сует палец в рану. Он знает, что делает больно, но все равно лезет. Он хочет в морду и получает в морду!

Андрей сначала сел, вдохнул-выдохнул, держась за печень, а потом и встал.

– Пойду освежусь, – сказал он, поворачиваясь к друзьям спиной и направляясь к пруду.

Мишка сел на лавочку. Боб точно помнил, что бил Мишка, но побитый вид был у него самого.

Теперь Мишка был свободен. Через Андрея Маринка знала, что его друг сильно подавлен самоубийством Оксаны, винит себя, не разговаривает с матерью, часто бывает пьян и прогуливает занятия в институте.

Маринка знала, что нужна ему каждую минуту, она была готова разделить с ним тоску, но ее мучил нестерпимый стыд за содеянное. Не обладая ярким воображением, не имея интереса к другим людям, а также и малейшего сопереживания к чужим бедам и проблемам, она впервые в жизни видела странные сны. Сны о Подруге. Будто бы Оксанка и Маринка дружны, делятся всем на свете, как тетя Аня и Маринкина мама, а проклятой медицинской карточки не было и нет.