Книга Ловушка для Бешеного - Виктор Доценко

Ну, так уж и миф? — усомнился Константин.

Я занимаюсь подростками каждый день, а ты — только если у тебя это по делу! Да, ходят такие ряженые: куртки, джинсы, ботинки–гриндера, болтают по- особенному… Всякому хочется казаться крутым в молодые‑то годы! А как это проще всего сделать? Напялить на себя одежонку покруче, потому что в мозгах пока только ветер гуляет.

А организация? Ну, там, съезды, слеты…

Не смеши меня! — Таня отмахнулась от Константина, словно от назойливой мухи. — Помнишь, газеты шумиху подняли, что скины отметят 20 апреля, день рождения Адольфа Гитлера, массовыми погромами негров и кавказцев? Нам тогда директиву спустили из

ГУВД — внедрить своих людей в ряды скинхедов. Как было сказано, «в порядке комплексных предупредительных мероприятий по недопущению экстремистских вылазок». Вот уж посмеялись мы! Да им же всем, этим скинам — по пятнадцать–шестнадцать лет! Семнадцать стукнет — и он выбывает из рядов бритоголовых, потому что надоело бритой башкой пугать старушек у подъезда, да и деньги надо на жизнь зарабатывать. Какая там организация… — отмахнулась Татьяна.

А что же есть?

А есть просто выпендреж, молодежная мода. Хоть и рискованные, но только песенки, значки и прочая ахинея. Всерьез этим мало кто из молодых занимается. Единицы. Как только где‑то покалечат кавказца, так сразу приписывают скинхедам. А на поверку — хулиганка, грабеж, или свои же подняли на ножи соотечественника за долги, а тот все свалил на скинхедов. — Татьяна явно завелась. — Ты мне скажи, ты сам когда‑нибудь видел живого скинхеда на улице, а не в газете? То‑то!

А что с тем гитлеровским юбилеем?

Татьяна оживилась. Полезла в ящик стола, достала пачку газетных вырезок, сколотых вместе. Константин бегло просмотрел. В глаза бросились крупные заголовки: «Вылазки бритоголовых», «Послы африканских стран обратились с жалобой в МИД на бесчинства орд скинхедов», «Требуем показательного суда над русскими нацистами», «Добро пожаловать, товарищ Гитлер!» и прочее в том же истеричном духе…

Ты понимаешь, Костик… — Татьяна обращалась к Константину на «ты» по праву дочери хорошего знакомого. — В таком гигантском городе, как наш, — масса проблем. А уж тем более — межэтнических. Фашистов надо искать, где повыше. А у нас здесь — спальный район, новостройки, огромные дома, толпы народа, которым вечером податься некуда: в клубы — дорого, а стадионы все под вещевые рынки заняты. Кто виноват?

Это ты лучше мне сама расскажи.

По мнению улицы — те, у кого денег больше.

Если у кого‑то денег больше, то потому, что он их у тебя каким‑то способом отнял. Как восстановить справедливость? Подойти, набить морду «националу» и так снять стресс. Денег не прибавится, но удовольствие будет.

Сомнительное удовольствие…

Какое уж есть. За прочие удовольствия в нашем городе надо платить. И, кстати, большинство этих дорогих удовольствий: музыкальные клубы, кегельбаны, спортзалы — все подряд принадлежит приезжим. Выйди на улицу, останови любого подростка славянской внешности и спроси: «Кто виноват, что ты беден?» И тот тебе без промедления выложит: «Хачи да азеры». Такова уличная реакция на бедность, на безысходность, на отсутствие перспектив в жизни.

А как же с ним? — Константин кивнул на фото убитого Вадима.

Татьяна нахмурилась.

Здесь действительно что‑то странное. Раньше этих ребят никто не организовывал. Сами они этим заниматься не станут — лень, да и опасаются срок получить серьезный. Не тебе напоминать, что это за статья — «организация массовых беспорядков». Ого–го, сколько судья присудит, будь тебе хоть четырнадцать лет! Какой смысл из‑за разбитого носа у негра студента париться на зоне лучшие годы своей жизни? Нет, здесь постарались люди постарше…

Девушка–инспектор задумчиво покусывала карандашик.

Я тебе вот что посоветую. — Она взяла фото, где Вадим находился в компании таких же, как и он, бритоголовых. — Видишь здание на заднем плане? Это бывший Дом культуры чулочно–носочного комбината в Измайлово. Я это место хорошо знаю, потому что проходила практику в том районе. Там вокруг постоянно тусуются подростки. Попытайся найти с ними общий язык. У тебя это получится, ты парень свойский.

Напутствуемый таким комплиментом, Константин отправился разыскивать обитель измайловских скинов.

Ему требовалось поближе подобраться к скинам, после чего вернуться домой живым и здоровым.

Раз они подростки, то наверняка кто‑то еще доучивается в школе, прежде чем окончательно поселиться на улице или начать жить «как все». Следовательно, надо найти школу поближе к этому чулочно–носочному ДК, пристроиться рядом и выжидать.

Константин заскочил домой, оделся попроще, снял с руки золотые часы, смыл запах дорогого одеколона и натянул на плечи потертую кожаную куртку.

Школу он нашел довольно быстро — старое, изрядно обветшавшее пятиэтажное здание из красного кирпича, с круглыми барельефами русских писателей XIX века на фронтоне. Напротив, через дорогу, находилось крохотное кафе на четыре столика. Константин занял место у окна, заказал чай с бутербродами и принялся ждать окончания пятого урока. Если скины здесь и водятся, то они явно из старших классов и едва ли задержатся в школе после окончания занятий.

Дальнейшие события полностью подтвердили правоту Рокотова–младшего. Мощный школьный звонок был слышен даже через дорогу. Топот сотен детских ног по школьному паркету перебивал грохот уличного движения. Большие металлические двери храма знаний распахнулись, выпустив на волю орущую толпу подростков. Тут же на улице они мгновенно разделились. Небольшая стайка прилично одетых девочек и мальчиков степенно побрела в сторону автостоянки, где их уже ждали несколько шикарных автомашин с предупредительно распахнутыми дверями и замершими рядом водителями.

Все прочие помчались сломя голову через дорогу, не обращая внимания на движущиеся автомобили. Водители высовывались из окон и громко матерились, что, впрочем, никак не действовало на бегущих подростков.

Ни одного обладателя бритой макушки пока не было видно. Константин уже было решил двигаться в сторону другой школы, но тут увидел «его». По тротуару брел, еще точнее, «тащил» ноги, мрачный и тощий скин, в грязных джинсах, обязательных высоченных ботинках «на двадцать дырок» и со спущенными подтяжками, непонятно зачем свисающими из‑под куртки. За спиной болтался рваненький рюкзачок. Скин брел в гордом одиночестве. То ли он так показывал презрение к окружающим, то ли окружающим было наплевать на него.

Константин узнал в нем одного из тех, кто был изображен на фото с Вадимом. Детектив решил попробовать действовать наобум. К чему обманывать детей?

— Молодой человек, можно вас попросить задержаться на минуточку? — Константин на всякий случай решил вести себя вежливо.

Скин остановился, окинул неизвестного «дядю» недобрым взглядом, оскалился щербатым ртом и произнес: