Книга Укороченный удар - Харлан Кобен

— Почему Джессики так долго нет? Чем она занимается в своей служебной поездке?

— Спасибо, что не вмешиваешься!

— Просто беспокоюсь, — заявила миссис Болитар. — Надеюсь, ей ничего такого в голову не придет?

— Не вмешивайся!

— Тебе что, кроме «не вмешивайся», больше сказать мне нечего? Или в попугая превратился? Где твоя девушка?

Майрон открыл рот, огромным усилием воли закрыл, а потом бросился в подвал. В свое царство! Тридцать два исполнилось, а он по-прежнему живет с родителями. Вообще-то в последние несколько месяцев в этом доме Майрон почти не бывал, почти ежедневно ночуя в Нью-Йорке у Джессики. Они даже подумывали о том, чтобы съехаться, однако решили не торопить события. Пусть все идет своим чередом. Естественно. Ну, сказать легче, чем сделать. Сердце не знает, что такое «естественность». А мама, по обыкновению, задела за живое. Джессика улетела в Европу, но куда именно? Целых две недели от нее не было никаких вестей. Майрон очень скучал, да и в голову лезло всякое.

В дверь позвонили.

— Это отец! — громко объявила миссис Болитар. — Никак снова ключи забыл! Бог свидетель, старость не радость.

Через несколько секунд дверь в подвал открылась. Сначала показалась мамина нога, затянутая в тренировочные брюки, потом все остальное. Миссис Болитар поманила сына пальцем.

— Что такое?

— К тебе девушка! — объявила она и, понизив голос, добавила: — Черная!

— О Господи! — изображая приступ, схватился за сердце Майрон. — Надеюсь, соседи не вызвали полицию!

— Слушай, умник, я не это имела в виду, что прекрасно тебе известно. В нашем районе живут и темнокожие. Уилсоны, например, очень славные люди. Поселились на Ковентри-драйв, в бывшем доме Дехтманов.

— Знаю, мама, знаю.

— Я просто описывала внешность и с таким же успехом могла сказать, что у нее светлые волосы, приятная улыбка или, скажем, заячья губа.

— Угу.

— Или что она хромая или высокая, низкорослая или толстая. Или…

— Мама, смысл я уловил. Ты спросила, как ее зовут?

Миссис Болитар покачала головой.

— Зачем совать нос в чужие дела? Вот именно!

Поднявшись по лестнице, Майрон увидел подругу Дуэйна Ванду. Почему-то он нисколько не удивился. Девушка слабо улыбнулась и помахала рукой.

— Все нормально, проходи!

Они спустились в подвал, который Болитар разделил на две части. В маленькую гостиную он почти не входил, так что комнатка блистала чистотой и производила хорошее впечатление. Зато вторая, то есть спальня, больше напоминала студенческое общежитие после вечеринки.

Ванда испуганно оглядела подвал. Совсем как днем, когда к ним в квартиру нагрянул Димонт.

— Ты здесь живешь?

— Лишь с тех пор, как шестнадцать исполнилось.

— Жить с родителями это так мило!

— Если бы вы только знали! — послышалось с первого этажа.

— Мама, закрой дверь!

Бах!

— Пожалуйста, садись!

Смущенная и очень скованная, Ванда все-таки села.

— Чувствую себя круглой дурой…

Майрон включил ободряющую улыбку в стиле Фила Донахью: «Алло, мы вас слушаем!»

— Дуэйн тебя уважает, — выдавила Ванда. — Очень.

— Взаимно.

— Нам постоянно звонят агенты самых крупных компаний. Говорят, «Эм-Би спортс» не готов вести дела такого перспективного теннисиста. Мол, они помогут заработать куда больше…

— Возможно, они правы, — отозвался Болитар.

— Дуэйн так не думает, — покачала головой Ванда. — И я тоже.

— Как мило с твоей стороны!

— Знаешь, почему он не хочет встречаться с другими агентами?

— Боится, что я начну рыдать?

Подруга Ричвуда улыбнулась. Ай да Майрон, мастер разрядить обстановку, гений иронии и самобичевания!

— Дуэйн тебе доверяет.

— Очень рад.

— Ты занимаешься им не только из-за денег.

— Ванда, спасибо за добрые слова, но на Дуэйне я недурно зарабатываю, вряд ли стоит это отрицать.

— Понимаю и не хочу казаться наивной, но у тебя на первом месте он, а не доллары. Ты считаешь Дуэйна Ричвуда человеком, он тебе небезразличен.

Болитар молчал.

— Дуэйн почти один, — продолжала Ванда, — даже семьи нет. Он жил на улице с четырнадцати лет, побирался. Естественно, ангелом в ту пору не был, совершал поступки, о которых лучше не вспоминать. Однако страданий никому не причинил и ничего непоправимого не сделал. Всю жизнь ему было не на кого положиться, приходилось заботиться о себе самому.

Снова молчание.

— Дуэйну известно, что ты здесь? — наконец спросил Майрон.

— Нет.

— Где он?

— Не знаю, просто ушел. Иногда с ним такое случается. — Неловкая пауза. — Как я уже сказала, Дуэйн почти один. Он тебе доверяет. Уину, твоему лучшему другу, тоже.

— Ванда, ты говоришь чудесные слова, но мной движет не альтруизм. Я делаю работу, за которую получаю хорошие деньги.

— Тебе не все равно!

— Генри Хобману тоже.

— Он использует славу Дуэйна; так сказать, обратный билет в большой спорт.

— Это и ко мне относится, — возразил Майрон. — Вот только билет не обратный: я никогда раньше не работал с теннисными чемпионами. Из крупных игроков Дуэйн — мой единственный клиент. Кроме него, на нынешнем чемпионате я никого не курирую.

На секунду Ванда задумалась.

— Возможно, так и есть, но в критической ситуации, как, например, сегодня, Дуэйн обратился к тебе. А когда критическая ситуация сложилась для меня, я тоже обратилась к тебе. Для меня это важно.

Дверь на первый этаж приоткрылась.

— Ребята, принести вам выпить?

— Ну, если только растворимый сок приготовишь…

Ванда рассмеялась.

— Слушай, умник, может, твоя гостья проголодалась?

— Нет, спасибо, миссис Болитар! — крикнула девушка.

— Точно, дорогая моя? Может, кофе или колу?

— Спасибо, ничего не нужно.

— А хотите пирожные? Как раз сегодня купила свежие в швейцарской кондитерской. Майрон их обожает.

— Мама…

— Все, все, намек понятен.

Конечно, миссис Понятливость и Тактичность!.. Дверь на первый этаж захлопнулась.

— Она такая милая, — улыбнулась Ванда.

— Просто чудо! — Майрон подался вперед. — Может, расскажешь, что привело тебя ко мне?