Книга Плоть - Портия Да Коста

Задержавшись еще на мгновение, чтобы дать ему возможность отвесить ей учтивый поклон, и не дожидаясь неизбежно последующей за этим ухмылки, Беатрис выскочила в коридор и с громким стуком захлопнула за собой дверь. Она не могла отрицать, что подобное поведение в высшей степени невежливо, но после того, что произошло в этой самой комнате, рамки приличия для нее навсегда сместились.

Последует ли Ритчи за ней? Секунду-другую девушка выжидала, но дверь не открылась. Она сочла, что это к лучшему, но не могла понять, отчего же тогда сердце ее разочарованно упало?

«Что я наделала? – вопрошала она себя. – Боже всемогущий, что я наделала?»

Она до сих пор ощущала его прикосновение к своему лону.

В коридоре царило безмолвие, но мысленно Беатрис слышала смех Эдмунда Эллсворта Ритчи.

Глава 4. В тусклом свете луны

Выйдя на залитую светом террасу, Чарли Уэверли вдохнул полной грудью и, пошатываясь, стал спускаться по широким ступеням, ведущим в сад.

Голова его кружилась, сердце неистово колотилось в груди. Вопреки его ожиданиям, вечер оказался далеко не приятным. Совсем не приятным. Большую часть времени ему пришлось всеми силами стараться не попасться на глаза паре приятелей из клуба, которым он задолжал крупную сумму. И в довершение всех несчастий его сестра Беа была замечена беседующей с треклятым волокитой Эдмундом Эллсвортом Ритчи. И это вместо того, чтобы попытаться спасти свою запятнанную репутацию и вести себя так, как подобает благовоспитанной молодой леди, рассчитывающей выйти замуж! Этот человек был столь же недостоин уважения, сколь и богат, но Чарли был бы готов закрыть глаза на первое обстоятельство в угоду второму, не знай он, что Ритчи поклялся никогда больше не связывать себя узами брака. Ходили слухи, что он потерял не одну, а целых две жены. Делались намеки на некие загадочные обстоятельства и гнусности, но они конечно же замалчивались из-за непомерного богатства мерзавца.

Чарли нахмурился, мечтая о глотке бренди, хотя уже сейчас нетвердо держался на ногах. Партия в карты также помогла бы ему развеяться, хотя, вероятно, он в очередной раз проиграл бы.

Все, что ему оставалось, – это выкурить сигарету. То было меньшее из зол, но и оно помогло бы успокоить нервы. Остановившись на мгновение, чтобы вытащить серебряный портсигар и прикурить дешевую папироску, Чарли обернулся и только тут осознал, что отошел на значительное расстояние от террасы и почти потерялся среди кустов ракитника.

«Мне следует отправиться искать Беа, – подумал он. – Я должен защищать ее, оберегать и держать на расстоянии от типов вроде Ритчи и Юстаса Ллойда. Моей сестре нужен хороший человек, не лишенный средств к существованию, чтобы создать с ним семью и родить детей. Нет ничего хорошего в том, что мы с ней живем вдвоем на Саут-Малберри-стрит. Дом обходится слишком дорого, да и мы действуем друг другу на нервы».

Бедняжка Беа. Чарли обожал ее, но собственное чувство вины заставляло его быть нетерпимым с нею. Его сестра обладала жарким, необузданным темпераментом, и он очень любил ее за это. Но подобные качества ничуть не помогали в поиске хорошего мужа. Даже бесспорная красота не уберегла ее от беды, в которую она угодила по собственной вине, отважившись позировать для откровенных фотоснимков. Если бы Беатрис согласилась предать огласке имя Ллойда, назвав его тем самым фотографом, они сумели бы получить некоторую компенсацию, но она наотрез отказывалась, заявляя, что сделанного изменить все равно нельзя. А из-за того, что она не была официально помолвлена с Ллойдом, нечего было и заикаться о нарушении договоренности с его стороны.

Теперь же непременно появится новая волна слухов с участием Беатрис и Ритчи. Чарли видел, с каким вниманием наблюдали сплетники за его сестрой и этим негодяем, с какой готовностью перешептывались. В течение нескольких следующих дней женщины станут смаковать эту новость, собираясь дома за чаем с печеньем, а мужчины в клубах по всему Лондону. Тасуя карты, попивая бренди и поедая ростбиф, они станут плести сеть похотливых рассказов о том, как этот сукин сын развратил Беатрис. Чарли уже слышал чье-то предположение о том, что она теперь «станет позировать в другой постели».

«Будь у меня хоть капля мужества, я пристрелил бы этого Юстаса Ллойда! – подумал он. – То он делает Беа предложение, то отказывается от нее потому, что она позировала обнаженной перед его камерой. Будь он проклят, ведь это именно он анонимно продал те фотографии, хотя и божится, что не делал этого, а в результате бедняжка Беа поплатилась репутацией и осталась в одиночестве».

Чарли стоял в тени, затягиваясь сигаретой, кончик которой светился красным, точно надеясь высосать из нее деньги, и выпускал дым, испытывая чувство ненависти к самому себе за то, что не сумел уберечь сестру от несчастья.

Прошло несколько минут, и никотин и лунный свет оказали на него благотворное воздействие. В голове его теснились смутные планы и обещания, и тут Чарли вдруг почувствовал, что в саду находится кто-то еще, на расстоянии примерно фута от того места, где стоит он.

– Огонька не найдется, приятель? – Мягкий, с хрипотцой голос перенес Чарли в Вестерлинн и напомнил об одном красавце егере, к которому он в молодости питал большой интерес. Из густой тени выступил мужчина, сжимающий в руках белую курительную трубку. У него были сильные пальцы, крепкие, но расслабленные.

– Да, конечно. – Чарли вынул спички, поражаясь тому, как предательски дрожат его пальцы. Крепкий, мощный незнакомец оказался гораздо ближе, чем Чарли показалось сначала, хотя и не сделал ни единого шага вперед.

Огонек спички высветил его волевое лицо, не грубое, но слегка помятое – то было явно лицо простолюдина. И что этот человек здесь делает? Кто он такой? Слуга? Конюх? Одет он был явно не для бала, но отлично выглядел в своем простом темном костюме для прогулок и рубашке в полоску без воротника. Его густые каштановые волосы были прямыми, как колосья пшеницы, и по ним явно не помешало бы пройтись гребнем.

Чарли содрогнулся всем телом, в крови вспыхнул огонь, а в животе зашевелились низменные желания. Еще одна причина понервничать, но также и испытывать волнение.

Некоторое время мужчины курили молча, но спокойный ночной воздух не оказывал успокаивающего воздействия на неистово колотящееся сердце Чарли.

«Не следует мне этого делать», – подумал он.

Как бы то ни было, некий смутный инстинкт, который Чарли едва осознавал, нашептывал ему, что курящий в тени незнакомец придерживается тех же взглядов, что и он сам. Если бы только он сам был до конца уверен в своих взглядах!

Правда заключалась в том, что Чарльз Уэверли испытывал влечение к своему полу. Каким бы противоестественным это ни казалось, факт оставался фактом. То, что он чувствовал желание и к женщинам тоже, приводило его в еще большее замешательство.

– Итак, приятель, – произнес наконец незнакомец, решив нарушить затянувшееся молчание, – что привело тебя сюда, в то время как все важные шишки пируют в особняке? Выглядишь ты как человек, отягощенный множеством проблем.