Книга Рай, ад и мадемуазель - Гарольд Карлтон

Когда автобус переехал на другой берег, они спрыгнули.

— Чувствуешь разницу? — Жан-Жак махнул рукой в сторону зеленых улиц.

— Ага! — Саманта огляделась. — Особая интимная атмосфера.

— Левый берег — и в политике левый, — рассказывал месье, пока они шли по улице. — Буржуазия живет на Правом. Молодые искатели приключений перебираются сюда.

Они дошли до бульвара Сен-Жермен.

— Кажется, местные лучше понимают сами себя. Тут все и впрямь по-другому! — Американка восторженно оглядывалась.

Визажист указал на витрину магазина.

— Здесь продают дешевую молодежную одежду. Рядом обитают студенты. Бульмиш (бульвар Сен-Мишель) ведет к Сорбонне. Тут всегда полно студиозусов.

Девушка глазела по сторонам, впитывая сведения, как губка. Книжные и музыкальные лавки — по соседству с магазинами одежды. Люди выглядят моложе, похожи на хиппи.

Саманта и Жан-Жак заходили в роскошные бутики на бульваре Сен-Жермен, площадях Одеон и Сен-Сюльпис, где можно было найти необычную одежду для модных и смелых.

— Может, увидим Сартра или де Бовуар, которые болтают о философии и курят как паровозы! — сказал маленький месье, ведя девушку в кафе «Флёр».

— Я не интеллектуалка, — предупредила Саманта.

— Знаю, — понимающе кивнул месье, — но эти два кафе… — он указал на «Два маго» через улицу, — оккупировали деятели моды. Так что они теперь модные интеллектуалы!

Жан-Жак заказал «les Welsh rarebits», фирменное блюдо «Флёр» — изумительный плавленый сыр, перемешанный с горчицей и вином. Его намазывали на хлеб, а затем обжаривали. Саманта выпила две чашки café créme. Это кафе станет ее любимым!

Девушка записала в блокноте: «Café de Flore на углу бул. Сен-Жермен и рю Сен-Бенуа». Жан-Жак выглядел очень довольным.

На Монпарнасе, куда они добрались в l'heure du thè,[30]мужчина показал Саманте похожее на пещеру кафе «Купель». Рядом жило множество художников, и бедным мастерам кисти иногда разрешали отрабатывать счета, рисуя цветные фрески на стенах и колоннах.

— Обожаю Rive Gauche! — восторженно воскликнула Саманта. — И теперь буду часто ходить сюда!

Она влюбилась в очаровательные кварталы: магазинчики дамских шляпок, boulangeries и лавки редких книг, теснящиеся вокруг нескольких деревьев, фонарных столбов и крошечного фонтана в центре.

— Словно карикатура Парижа! — воскликнула девушка, озираясь.

Они ходили на вечеринки, и Саманта играла роль живой визитной карточки Жан-Жака. Того пропускали без очереди даже в самый модный клуб «Режин». Иногда они танцевали, правда не касаясь друг друга: он — где-то на уровне ее талии, она извивалась напротив. Девушка откидывалась назад и раскачивалась, блаженно улыбаясь.

Другие jolie-laide умоляли месье уделить им время.

— Мы сблизились, — призналась Саманта Одри за обедом в аптеке-закусочной на Елисейских Полях. — Как психоаналитик и пациент.

Модель скептически изогнула идеальные брови.

— Звоню ему каждый вечер, рассказываю, как прошел день. Жан-Жак — словно мой дневник. Кажется, я чуточку влюблена. Еще эта его обтягивающая одежда из черной кожи! А как он смотрит на меня! Это так заводит!

Манекенщица сложила бантиком безупречные губы.

— Он разглядывает тебя как visagiste, а не как мужчина.

— Но если я поступлюсь принципом «никаких мужчин ниже метра семидесяти», то и он может сделать поправку в графе «никаких женщин».

— Знаешь что, Сэм? — Одри нахмурилась. — Ты глубоко заблуждаешься.

Однажды вечером, после трех порций «Кир рояль»[31]в «Куполь», Саманта решилась сделать первый шаг: дотронулась до обтянутых черной кожей ягодиц Жан-Жака, пока он поправлял ей макияж. Мужчина очень деликатно убрал ее руку, давая понять, что лучше модели сидеть неподвижно, когда мастер приклеивает накладные ресницы и разрисовывает свое «полотно».

Саманта выплеснула коктейль ему в лицо и ушла.

Они неделю не разговаривали: дружба проходила испытание на прочность. В конце концов девушка так соскучилась по Жан-Жаку, что решила помириться. Пусть не будет жаркого секса, но Саманта не протянет в Париже без их ночных откровений по телефону.

Позвонила, упросила его встретиться вечером в субботу во «Флёр».

Одетый в свой фирменный костюм из черной кожи, в темных очках, Жан-Жак опоздал на десять минут. Саманта терпеливо ждала. Очевидно, это prix[32]за то, что она осмелилась прикоснуться к заду своего visagiste. Хмурый месье сел на скамью напротив девушки. Она выбрала лучший на террасе столик: возле входа, спиной к стеклянным витринам.

— Может, маленькая размолвка только укрепила дружбу? — жалобно проговорила американка.

Она нарядилась в великолепный синий трикотажный костюм от Сони Рикель и туфли на высоком каблуке. Жан-Жак долго молчал, затем повернулся и поднял очки на волосы.

— Ты — одно из лучших моих творений.

Девушка снова почувствовала себя Франкенштейном.

— Но никакого секса не будет, — резко добавил мужчина. — Я прикасаюсь к женщине только для того, чтобы сделать макияж.

— Поняла, — серьезно кивнула она. — Значит… будешь моим другом-геем? Такой нужен каждой девушке.

Саманта наклонилась и чмокнула его в щеку.

— Сестринский поцелуй!

Жан-Жак кивнул.

— Обожаю тебя! — По ее щеке скатилась слеза. — Мне так не хватало наших ночных разговоров!

Он настороженно посмотрел на девушку и признался с улыбкой:

— Мне они тоже нравились.

— Отлично, а теперь расскажи про секс, — попросила она. — Где в Париже его можно заполучить?

— Есть два типа людей, — прищурился месье. — Первые всю ночь напролет крутятся в барах или на дискотеках, робко поглядывая на возможных партнеров, а вторые подходят и спрашивают: «Эй, малыш, займемся сексом?»

— Не шутишь? — изумленно выдохнула Саманта.

— Девятнадцать из двадцати сразу же убегут, а последний согласится. Так вот!

— Впечатляет… — кивнула девушка, оглядывая Жан-Жака и гадая, снимает ли он когда-нибудь эту блестящую черную кожу.

Занимается ли он вообще сексом? Трудно представить…

— Эй, займемся сексом? — попробовала американка. — Правильно говорю?

Деятель моды пожал плечами.

— Вот французы все время пожимают плечами, — сказала она, тряхнув головой, — а в Нью-Йорке говорят: «Ничего особенного».