Книга Девственная селедка - Екатерина Вильмонт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он подошел, обнял ее.
– Мам, но что ж тебе, в монастырь уйти? Ладно, замуж нехочешь, я понимаю, но роман хоть заведи…
– Тебе-то это зачем?
– Мам, я хочу видеть, как у тебя блестят глаза…
– А что? У меня такой несчастный вид?
– Не несчастный, нет… Но… безжизненный что ли… Хотятебе никто не дает твоих лет, а меня принимают за твоего любовника.
– Уже нет, – улыбнулась Лали.
– Откуда ты знаешь?
– Я сама призналась, что ты мой сын.
– Кому призналась?
– Тому самому дядьке. Он предложил мне послать кудаподальше юного любовника, который вечером оставил одну несчастную стареющуюженщину. Пришлось признаться.
– А вместо меня предложил себя?
– Не впрямую, но намекнул.
– Точно, это от него роза.
– С вазочкой? Чушь.
– А я вот сейчас узнаю.
Он заметил идущую мимо горничную с охапкой пледов. Выскочилк ней и заговорил о чем-то. И через минуту вернулся.
– Мам, она никаких цветов в номер не ставила!
1987 год
Ева ехала вниз по эскалатору. И вдруг сердце подскочило кгорлу и ухнуло в пятки. На соседнем эскалаторе поднимался Георгий Иванович! Намгновение они встретились глазами. Он узнал ее… Но она ехала вниз, а он вверх.Их пути опять разошлись? НЕТ, я так не могу! Ева кинулась вниз, растолкалалюдей, ждущих возможности ступить на эскалатор, и стала продираться сквозьстоящих слева и справа пассажиров. Господи, только бы он не ушел, только бы неушел!
– Девушка, вы чего пихаетесь?
– Вот оглашенная!
– Куда прешься, лярва?
– Дура ненормальная! – неслось ей вслед. Но вотона выбежала в вестибюль, озираясь по сторонам. Его не было. Ушел! Онавыскочила на улицу и сразу увидела его. Он стоял на ветру, пытаясь раскуритьсигарету. От радости, что он, по-видимому, ждет ее, она вдруг обессилела. Онеще не видел ее, борясь с непослушными спичками. Руки у него дрожали. На нембыла потертая до белизны коричневая кожаная куртка, вылинявший голубой свитер.Он был хорошо выбрит, седые волосы пострижены коротким ежиком.
– Георгий Иванович! – собралась с духомЕва. – Георгий Иванович!
– Ева?
– Вы в Москве? Бабушка писала, что вы уехали вЛенинград…
– Ева, но ты ведь куда-то ехала…
– Ну и пусть… Неважно…
– Ты бледненькая…
– Ну и что? Я плохо выгляжу? Я вам не нравлюсь?
– Ну что ты… Ты красавица…
– Вы кого-то ждете здесь? – вдруг осенило ее.
– Да. Жду. Товарища одного. Ева, вот что… Дай мне свойтелефон и скажи, когда будешь дома.
– Ладно, я уйду… Не буду вам мешать… Но я знаю, вы непозвоните. Прощайте, Георгий Иванович.
– Ева! Постой… Не уходи. Я с товарищем только наминутку встречусь, а потом… Потом поговорим, хорошо?
Он вдруг увидел, как она расцвела от его слов. Взял ее заруку. Обоих как будто ударило током.
– Ева, Ева… – бормотал он, заворожено глядя ей вглаза.
Значит, он не с женщиной тут встречу назначил! Он не хочет,чтобы я уходила…
И в самом деле, через несколько минут к нему подошелкакой-то мужик.
– Иваныч, здорово!
– Здорово.
Они обнялись.
– Прости, Иваныч, со временем зарез, после поговорим.Вот, держи, – мужик передал Георгию Ивановичу какой-то конверт.
– Спасибо. Завтра увидимся.
– Иваныч, это что, дочка твоя?
– Нет, – хрипло засмеялся тот. – Это моя…невеста.
Тот схватился за голову.
– Прости, Иваныч! Ну ты даешь! А невеста – чудо!
Ева обомлела. Или ей все это причудилось? Не мог же он и всамом деле назвать ее невестой…
– А свадьба-то когда?
– Еще не решили.
– Ну, ладно. Поздравляю. Пока!
– Ева! Ева!! Что с тобой?
– Зачем вы так… шутите?
– Прости, сам не знаю, как с языка сорвалось.
Значит, он так шутит? Ну и ладно, ну и черт с ним! Зачем онмне, у меня вон Платон есть, молодой, красивый, из хорошей семьи. А этот…Дурак, кто ж так шутит? Ева едва сдерживала слезы. Но он держал ее за руку и небыло сил вырваться.
Он молчал, глядя на нее как-то исподлобья, словно онапредставляла собой опасность, словно он не знал, чего от нее ожидать вследующую минуту.
– Ева, смотри, дождь начинается, бежим скорее!
– Куда?
– Куда-нибудь, главное под крышу.
Ближе всего был вестибюль метро, но он почему-то потащил еек кинотеатру «Баррикады». Там показывали мультики.
– Хочешь, пойдем, а? Не все ли равно?
Как раз прозвенел первый звонок. Он купил билеты напоследний ряд.
– Хочешь мороженого?
– Нет, спасибо.
– А пирожное?
– Тоже нет.
Тогда он купил шоколадку.
– Вот, держи!
– Спасибо. Вы любите мультики?
– Нет, я думал ты любишь…
– Я люблю… и мультики и шоколадки. Вот…
Она разломила шоколадку и протянула ему половинку.
– Зачем? Это маленькие девочки любят шоколадки.
– Я не маленькая! – вдруг смертельно обиделасьЕва. Он считает меня ребенком. Ничего не понимает, дурной!
– Прости, прости, ты, разумеется, совсем взрослая, а япросто старый дурак… кажется…
– Я, если хотите знать, скоро выхожу замуж, –выпалила она, сама не зная зачем. И тут же испугалась.
А он вдруг побледнел. И охрип.
– Замуж? Когда?
– Скоро…
– Ты его любишь?
– Нет. Я люблю… вас, Георгий Иванович. Но это не имеетзначения. Я понимаю, что не нужна вам тыщу лет… Вы вон в Москве, а мне даже непозвонили… И не надо говорить, что не знали телефон. Была б я вам нужна,спросили бы у бабушки…
Он стоял столбом. Давно прозвенел звонок, все зрители ушли взал, они одни остались в фойе, только буфетчица с любопытством на нихпоглядывала.
– Ладно, простите меня… Я пойду. Прощайте, ГеоргийИванович.
Он вдруг молча протянул руку, дотронулся до лица, залитогослезами.
