Книга Укрощенный дьявол - Лиз Карлайл

Вероятно, ее не заботило, что половина лондонского населения жила в нищете, которую она даже не могла себе представить. Вероятно, она не желала, чтобы ей напоминали о том, что в Англии детей регулярно бьют, заключают в тюрьмы и вешают по прихоти высшего класса. Нет, Ивонна – или черт знает, как ее звали – никогда не беспокоилась о чем-либо, кроме того, чтобы шляпка гармонировала с перчатками. И внезапно Уолрейфен понял, что его новая любовница не уменьшит боли, которая последнее время преследовала его на каждом шагу.

Боль? О Господи, до чего сентиментально этот звучит! Он ведь больше не тот оставшийся без матери ребенок, которого отправляли в школу-интернат или в помещение для слуг, потому что отец не желал, чтобы он беспокоил его своим присутствием. С тихим проклятием Уолрейфен вбежал в дверь своей спальни, мечтая одеться и уехать, но Бидуэлл, его камердинер, едва успел снять с него утреннюю одежду, как в комнату вошел дворецкий.

– Милорд, – неестественно напряженно заговорил Смайт, – только что прибыло сообщение...

– Пусть подождет, – оборвал его граф. – У меня деловой завтрак.

– ...из Кардоу, – зловеще закончил дворецкий.

– Из Кардоу? – Уолрейфен отстранил Бидуэлла, державшего свежий шейный платок. – Продолжайте, – более мягко сказал он. – Что случилось?

– Плохие новости, милорд, – печально улыбнулся Смайт.

– Это... дядя Элиас? – Внезапно Уолрейфена охватило предчувствие того, что произошло самое страшное. – Это так, да? – прошептал он.

– Увы, сэр, – тихо ответил Смайт, – майор Лоример скончался.

– Боже мой. – На мгновение Уолрейфен закрыл глаза. – Как, Смайт? Что случилось?

– Неприятное дело, сэр, – пробормотал дворецкий. – Местный мировой судья требует, чтобы вы немедленно приехали в Кардоу.

– Это само собой разумеется. Но вы сказали – мировой судья? Какое отношение к этому имеет мировой судья?

– Мне очень неприятно, сэр, – еще сильнее помрачнев, ответил Смайт, – но, видимо, ваш дядя умер при невыясненных обстоятельствах.

Уолрейфену стало плохо, у него подкосились колени, и неожиданно в глубине души он остро ощутил свое одиночество. Святые небеса, как это могло случиться? Он снова подумал о плохо завуалированных предупреждениях миссис Монтфорд, но дядя Элиас всегда казался ему неуязвимым.

– Как он умер? – тихо спросил граф.

В наступившей тишине было слышно, как возится Бидуэлл, доставая дорожные корзины.

– Его застрелили, сэр, – наконец ответил Смайт.

– Застрелили? – Не веря услышанному, Уолрейфен пристально смотрел на дворецкого. – Как? Кто? Ей-богу, я повешу их и отправлю прямиком в ад. – Он совершенно забыл, что не одобрял смертную казнь.

– Предполагают, что в библиотеку забрался вор и напал на него.

– Вор? – отрывисто повторил Уолрейфен. – В Кардоу? Никто не осмелился бы. Кроме того, там высокие зубчатые стены, в нижние окна вставлены решетки, а окна библиотеки находятся на высоте тридцати футов. Там два внутренних двора, и все ворота держат надежно запертыми.

– Замки могли взломать, сэр, – предположил Смайт.

– Только не те, – мрачно возразил Уолрейфен. – Кардоу же крепость. Никто – никто – никогда не проникал в этот замок с помощью хитрости. Во всяком случае, за последние восемь столетий.

– О Господи, – пробормотал Смайт, очевидно, придя к какому-то мрачному заключению, но граф, перейдя к действиям, уже надевал пальто и направлялся к двери.

– Сообщите премьер-министру, Смайт, – распорядился Уолрейфен. – Я вынужден перенести встречу. Откажите сэру Джеймсу, отложите посещение «Общества Назарета» и пошлите записку леди Делакорт на Керзон-стрит. Скажите, чтобы она была готова в три часа выехать в Кардоу.

– Ее сиятельство будет сопровождать вас? – немного удивился Смайт.

– Ей придется, – хмуро ответил Уолрейфен. – Я буду занят этим прискорбным делом, а нужно будет принять гостей, заняться едой и только Бог знает, чем еще. И помимо всего прочего, она все же его невестка, и у нее есть долг перед этой семьей.

В конечном счете Сесилия была рада исполнить свой долг. Уолрейфен давно знал, что его мачеха любила чувствовать себя нужной, ей доставляло удовольствие быть частью семьи Лоримера, хотя один лишь Бог знал почему. Во время брака с отцом Джайлза она была осью, вокруг которой они все вращались, и после его смерти она продолжала поддерживать отношения с большинством его родственников. Но главное, Уолрейфен и Сесилия, несмотря на их мелкие ссоры, давно стали хорошими друзьями, и он говорил себе, что это все же лучше, чем ничего. И вот теперь ему понадобилась ее помощь.

Уолрейфен почувствовал огромное облегчение, когда Сесилия прибыла на Хилл-стрит на четверть часа раньше, готовая пуститься в длинное путешествие на запад. Конечно, как и предполагал Уолрейфен, ее сопровождал Делакорт. Будь он сам женат на Сесилии, он не выпускал бы ее из виду. А кроме того, Сесилия иногда умудрялась попадать в неприятности.

Всего было четыре экипажа: два занимали багаж и слуги. Из двух оставшихся в одном расположились сам Уолрейфен и юный Огилви, а в другом – лорд и леди Делакорт. Путешествие казалось бесконечным, даже когда уже приближалось к концу. Но еще хуже было то, что, еще не приехав в Кардоу, Уолрейфен уже мечтал покинуть проклятое место и решил, что сделает это завтра же.

Но ей-богу, еще больше Уолрейфен хотел разыскать убийцу своего дяди. Он нашел бы в себе силы вытерпеть Кардоу, если бы это помогло ему. Возможно, Уолрейфен и дядя не были близки, но в душе Элиас был хорошим человеком. Он всем пожертвовал ради короля и страны, и недопустимо, чтобы его убийца остался безнаказанным. О Боже, это несправедливо! А разве Уолрейфен не был страстным поборником справедливости? Несомненно, если он мог хоть чего-то добиться для бедняков Англии, то разве не мог он сделать то же самое для своего дяди?

Горе удручало его, и Уолрейфен был поражен, ощутив горячую влагу на глазах. Господи, много лет назад ему следовало прекратить приглашать Элиаса в Лондон и просто приказать ему приехать туда, следовало просто запереть Кардоу и не оставить дяде выбора, тогда, возможно, всего этого не произошло бы. Но Уолрейфен решительно заставил себя прогнать эти мысли – из этого ничего не вышло бы, Элиас был чертовски упрям.

К сожалению, в день их приезда над Бристольским заливом висел туман. В Сомерсете мгла, распространившись на сушу, окутывала поля, леса и деревни толстой серой пеленой и вызывала в покалеченной ноге Уолрейфена поистине адскую боль. У подножия скалистого холма Кардоу все экипажи свернули влево на крутую дорогу, ведущую к замку, и вскоре, сбавив скорость, загромыхали по мосту через ров, и чем выше они поднимались, тем плотнее становилась пелена.

Чтобы отвлечься, Уолрейфен смотрел вверх через окно кареты, стараясь разглядеть западную башню замка, но так и не мог ее увидеть. Ах, но она была там, мощная и непоколебимая, высившаяся где-то в тумане у него над головой, – и на этот раз ему не убежать. Позже Уолрейфен должен был признать, что, если бы не туман, он немедленно увидел бы руины западной башни и заметил бы, что кто-то – вероятно, Певзнер – выстраивает во дворе слуг для официальной встречи.