Книга Жребий окаянный. Браслет - Алексей Фомин

– Картины останутся пока здесь, так как в новом помещении совершенно отсутствуют условия для их хранения, а вся остальная экспозиция переедет в бывшее здание ткацкой фабрики.

– Это красное такое, с высокой трубой? – уточнил Валентин.

– Да. Фабрика просуществовала до девяносто девятого года, но в двадцать первый век уже не переползла – обанкротилась окончательно. Сейчас там все разорено, даже оконные рамы порастащили. Как мы будем там существовать? Ума не приложу!

– Кто же придумал эту рокировку? И что за агрохолдинг такой важный?

– Глава районной администрации. Здание-то музея на балансе у администрации находится. А районный филиал «Облагрохолдинга» возглавляет супруга районного главы.

– Тогда все понятно. Здание с довеском в виде картин – лакомый кусочек.

Анастасия Федоровна лишь пожала плечами и печально улыбнулась.

– У нас уже все уволились. Я доработаю до конца недели и тоже уйду. Музей в совершенно разгромленном здании – это форменное издевательство. И хотя у нас в городе почти невозможно найти работу, устраивать музей на руинах я не буду.

– Вы не торопитесь, Анастасия Федоровна, увольняться, – посоветовал ей Лобов. – Может быть, мы сумеем вам помочь.

– Каким образом? – У Анастасии Федоровны от удивления даже глаза округлились.

– П-пока не знаю, – замялся Лобов. – Но не торопитесь прощаться со своим музеем. Скажите-ка нам лучше – есть ли у вас в музее, может быть, где-нибудь в запасниках, какой-нибудь предмет возрастом в несколько сотен лет?

– Нет…

– А какое здание самое старое в городе?

– Фабрика. Тысяча восемьсот семидесятого года.

– А церковь?

– Что вы… Новодел. Построили за три последних года.

– Мы так и подумали. Печально.

– Печально? Почему?

Лобов натужно рассмеялся:

– Да так… Просто мы большие любители старины и нам очень нужна какая-нибудь старинная вещь. Необязательно дорогая.

– Н-ну… – Она лукаво улыбнулась. – Если вы поможете мне отстоять музей, то, возможно, я тоже сумею вам помочь.

– А фотография главы районной администрации в вашем музее имеется? – поинтересовался Лобов.

– Как же… Вот она. – Анастасия Федоровна указала на небольшое фото в самом конце выставочной экспозиции. – Глава администрации вместе с коллективом музея. И супруга его здесь же. Между ним и мной стоит.

– Можете мне ее одолжить?

– Без проблем. – Она сняла фотографию со стены и, не вынимая ее из рамки, протянула Лобову.

– Как его величать? – уточнил Лобов.

– Стосуров Игорь Ростиславович.

– Ничего не обещаю, – Лобов понизил голос до шепота, – но у меня в Калуге неплохие связи. Попробую надавить. Но как бы все ни сложилось, о нашем разговоре – никому. – Он дотронулся указательным пальцем до своих губ.

– Заметано.

Когда, вкусив плодов духовных, лобовская троица, выйдя из музея, направилась в сторону торгового центра, Вера, не удержавшись, подпустила шпильку:

– Сознайтесь, Роман Михайлович, что эта хранительница древностей произвела на вас неизгладимое впечатление. Боже мой, вы были с ней так галантны… А на прощание даже шептали и пальчик к губкам прикладывали… Никак очаровать ее пытались?

– Что вы, Вера? – изумился отставной разведчик. – О чем вы? Элементарная вежливость при ведении деловых переговоров с женщиной.

– Ну-ну, рассказывайте… – не унималась раздосадованная докторша. – А то я не видела, как эта старая грымза пыталась вас охмурить. И голосок ангельский, и улыбочка за улыбочкой…

– Ты неправа, Вера, – попытался вклиниться в разговор Валентин. – Никакая она не старая грымза. Очень даже милая женщина, слегка за тридцать.

– И этот туда же. Вы только полюбуйтесь на себя, – зло прошипела Вера. – Тоже мне работники тайного фронта… Властелины сознания и подсознания… А пятидесятилетняя провинциальная кокетка очаровала вас и подчинила своей воле, как подростков.

На счастье Романа Михайловича и Валентина, вход в торговый комплекс был уже в нескольких метрах, и ревнивая докторша вынуждена была умолкнуть, дабы не обращать на себя внимания посторонних. Запланированный коротким и точечным, шопинг получился долгим и, пожалуй, избыточным. Во всяком случае, после его окончания троица загрузила в багажник не только тортик и бутылочку вина, но и несколько огромных, набитых покупками пакетов.

– Поедем смотреть на здание фабрики? – поинтересовался Валентин, когда они уселись в машину.

– Восемьсот семидесятый год… – Лобов скептически скривил губы. – Слишком близко. Разве что только для отработки метода… Давай дождемся, что нам предложит Анастасия Федоровна, а потом будем решать, как нам быть. А пока в свою очередь поможем ей. Сегодня отдыхаем, как договорились, а завтра с утра ты, Валентин, заставишь этого Стосурова отменить его распоряжение насчет музея.

Выполнение поставленной задачи для Валентина не составило особого труда, и к обеду следующего дня Лобов, Валентин и Вера вновь нанесли визит гостеприимной хозяйке Ореховского краеведческого музея. Анастасия Федоровна встретила их чуть ли не с распростертыми объятиями.

– Представляете, – громко принялась рассказывать она своим посетителям, – я только что получила новое распоряжение главы районной администрации! Стрельниковский дом нам вернули! А «Облагрохолдинг» расположится в здании фабрики! И нам добавили еще две ставки охранников! И подняли на пятьдесят процентов зарплату! Это невероятно!

– Я же говорил вам, что у меня есть кое-какие связи в Калуге, – спокойно отреагировал на ее сообщение Лобов.

– Спасибо вам преогромнейшее, Роман Михайлович! Но… Не обманывайте меня, вы не из Калуги. Вы из Москвы.

– С чего вы взяли? – спросила Вера. Может быть, спросила несколько резче, чем дозволяется правилами хорошего тона.

– У вас у всех взгляд одинаковый.

– И какой же у нас взгляд?

– Оценивающий. Так смотрят все москвичи. Любой предмет ли, человека ли они оглядывают так, словно прикидывают, сколько он может стоить и смогут ли они его купить.

Лобов рассмеялся:

– Ох, чувствую, Анастасия Федоровна, не любите вы москвичей. Что ж нам, бедным, делать-то? Как заслужить ваше прощение за свои циничные, оценивающие взгляды?

– Ничего. Ничего я не имею против москвичей. Просто условия жизни формируют определенные стереотипы поведения. – Анастасия Федоровна спохватилась: – Да что же я все не о том? Подождите, я кое-что для вас приготовила. – Она исчезала за дверью своего кабинета и через мгновение вновь появилась в холле. – Вот! Смотрите, что у меня для вас есть! – На ее открытой ладони лежал какой-то небольшой предмет.