Книга Сталин и Красная армия - Климент Ефремович Ворошилов

огня, при чем Медведев, быть может, был убит подоспевшим потом неприятелем.

Далее Реввоенсовет и штаб армии не постарались точно и определенно возложить ответственность за порчу неэвакуированного имущества на какой-либо орган или определенное лицо. Более того, у названных учреждений не оказалось формального (письменного) приказания об обязательности взрыва или порче оставленных сооружений и имущества. Этим и об’ясняется порча (сжигание) большею частью малоценного имущества в порядке частной инициативы (например, вагонов), при оставлении нетронутым весьма важного имущества (мануфактуры, обмундирования и прочего), при чем некоторые должностные лица в интересах «предотвращения паники» не позволяли сжигать и взрывать неэвакуированное (эти лица не разысканы).

Картина общего развала и дезорганизации армии и тыла, бесхозяйственности и безответственности армейских, партийных и советских учреждений дополняется неслыханным, почти повальным переходом целого ряда ответственных работников на сторону неприятеля. Руководитель оборонительных сооружений инженер Банин и все его сотрудники, путейский инженер Адриановский и весь штат специалистов Округа путей сообщения, заведующий отделом военных сообщений Сухорский и его сотрудники, заведующий Мобилизационным отделом Окрвоенкомиссариата Букин и его сотрудники, командир караульного батальона Уфимцев и начальник артиллерийской бригады Валюженич, начальник Отдела особых формирований Эскин и командир Инженерного батальона со своим помощником, коменданты стан. Пермь 1-я и Пермь 2-я, весь учетный отдел Управления снабжением армии и половина членов Центроколлегии, — все они и многие другие остались в Перми, перебежав на сторону противника.

Все это не могло не усилить общей паники, охватившей не только отходившие части, но и образованный накануне падения Перми Революционный комитет, не сумевший поддержать в городе революционный порядок, а также Губвоенком, потерявший связь между частями города, результатом чего явились: невывод из Перми двух рот караульного батальона, вырезанных потом белыми, и потеря батальона лыжников, тоже вырезанных белыми. Искусно организованная агентами белых в разных частях города провокаторская стрельба (23–24 декабря) дополняла и усугубляла общую панику.

Третья армия и резервы

Усталость третьей армии (непрерывные бессменные шестимесячные бои) и отсутствие сколько-нибудь надежных резервов послужили непосредственной причиной поражения. Растянутая тонкой ниточкой на расстоянии 400 верст и подверженная обходу с севера, что еще больше заставляло ее вытягиваться дальше на север, третья армия представляла для противника самый удобный об’ект для прорыва в любом месте. Обо всем этом, как и об отсутствии резервов, известно было Реввоенсоветам Восточного фронта и Республики еще в сентябре месяце (см. в «Приложении» телеграммы ответственных лиц третьей армии с требованием «смены резервов», с заявлением об усталости частей третьей армии и прочее), но Военцентр либо не посылал, либо посылал негодную мелочь. В начале декабря, после потери Кушвы, особенно учащаются требование смен и ссылки на усталость армии. 6-го декабря Лашевич (командарм) обращается к Востфронту с требованием резервов, ссылаясь на безнадежность положения, но Смилга (Востфронт) отвечает, что, «к сожалению, подкреплений не будет». 11-го декабря Трифонов, член Реввоенсовета третьей армии, заявляет Смилге (Востфронт) по прямому проводу: «Весьма вероятно, что мы в ближайшие дни вынуждены будем оставить Пермь. Достаточно двух–трех крепких полков. Попытайтесь вытянуть из Вятки или из ближайшего пункта». Ответ Смилги (Востфронт): «Подкреплений не будет. Главком отказал помогать». (См. «Приложение»). В период от августа по декабрь прибыло на пополнение третьей армии по нарядам из центра всего 13.153 человека, с ними 3.388 штыков, 134 пулемета, 22 орудия, 977 лошадей. Из них Первый Кронштадтский морской полк (1.248 человек) сдался в плен, 11-й отдельный батальон морской пехоты (834 человека) разбежался, пятая полевая батарея Кронштадтской крепости арестована за зверское убийство командира, финны и эстонцы (1.214 человек) отозваны обратно на запад. Что касается обещанных центром нарядов на 22 роты, их просто не выполнил центр. Обещанная же центром 3-я бригада 7-й дивизии (три полка) прибыла в Глазов лишь в первых числах января, уже после падения Перми. При чем первое же знакомство с бригадой показало, что она не имеет ничего общего с Красной Армией (явно контрреволюционное настроение, озлобленность против Советской власти, наличность внутри бригады сплоченной группы кулацких элементов, угрозы «сдать Вятку» и прочее). Кроме того, бригада в боевом отношении не подготовлена (не умеет стрелять, обоз у нее летний), командиры не знают своих полков, политическая работа мизерная. Только после трех–четырехнедельной чистки и тщательной фильтровки бригады, усиленного влития в нее коммунистов в качестве рядовых красноармейцев и интенсивнейшей политической работы удалось ее превратить к концу января в способную боевую единицу (из 3 полков, составляющих бригаду, один отправлен на фронт 20 января, другой может быть отправлен не ранее 30 января, третий — не ранее 10 февраля). О тех же недочетах в системе нашего формирования свидетельствует история с 10-м кавалерийским полком и с десятым же инженерным полком, стоявшим на Очерском заводе (оба полка сформированы Уралкомиссариатом), из коих первый ударил нашим частям в тыл, а второй пытался сделать то же, но безуспешно, в виду принятых предупредительных мер.

Недочеты в системе формирования об’ясняются следующим обстоятельством. До конца мая формирование Красной армии (под ведением Всероссийской коллегии формирования) по принципу добровольчества происходило на основе привлечения в армию крестьян и рабочих, не эксплоатирующих чужого труда (см. «удостоверительную карточку» и «личную карточку», составленные Всероссийской коллегией формирования). Возможно, что этим, между прочим, и об’ясняется стойкость формирований добровольческого периода. С конца мая, после расформирования Всероссийской коллегии и передачи дела формирования Всероглавштабу, картина изменилась к худшему. Всероглавштаб целиком перенял систему формирования периода царизма, привлекая к красноармейской службе всех мобилизованных без различия имущественного положения, при чем пункты об имущественном положении мобилизованных, имеющиеся в «личной карточке» Всероссийской коллегии формирования, оказались исключенными из «личной и учетной карточек», составленных Всероглавштабом (см. «Личную и учетную карточку» Всероглавштаба). Правда, 12-го июля 18 года последовал первый декрет Совнаркома о мобилизации рабочих и крестьян, не эксплоатирующих чужого труда, но он не получил, очевидно, ни в практике Всероглавштаба, ни в его распоряжениях, ни в «личной и учетной карточке» отражения. Этим главным образом и об’ясняется, что в результате работ наших формировочных учреждений получилась не столько Красная, сколько «народная армия». Только в середине января, когда комиссия Совета Обороны, прижав к стене Уралокрвоенкомиссариат, потребовала от него все материалы и распоряжения Главштаба о способах формирования, только после этого удосужился Всероглавштаб серьезно подумать о системе формирования, дав всем Окркомиссариатам телеграфное распоряжение: «Заполнить 14, 15 и 16 пункты личной и учетной карточки данными о партийной принадлежности, эксплоатирует ли (призванный на службу) чужой труд, проходил ли курс всеобщего обучения» (это телеграфное распоряжение Главштаба подано 18 января 1919 года. См. «Приложение»). Это после того, как 11 дивизий считались сформированными еще к 1-му декабря, а часть из