Книга Роботы-пришельцы - Эндо Биндер

В одном месте тропинка пересекала дорогу между Хендерсоном и Оуэнсборо. Ему приходилось наклоняться в тех местах, где низко нависшие ветви деревьев склонялись до уровня его лица. На перекрёстке он выпрямился, затем резко осадил лошадь. Заняв всю дорогу, к нему быстро приближалось высокое металлическое создание.

— Господи! — выдохнул Миллер, впервые в жизни увидев робота-пришельца.

Его первой реакцией была лёгкая паника. Затем он вспомнил слова циника о том, что металлические монстры никогда не демонстрировали оружия и не проявляли склонности причинять какой-либо вред. Другими словами, только слепой человеческий страх делал металлических существ такими ужасающими. Миллер расправил плечи и стал ждать, что будет дальше. Он был полон решимости рассмотреть его как можно ближе; это был бы опыт, которым можно было бы гордиться до конца жизни.

Металлический монстр приближался лёгкой трусцой, и наблюдающий за ним человек удивился, что он движется так тихо, без лязгающего шума, свойственного земным механизмам. Его восемь рук были прижаты к телу, но Миллер мог видеть, как несколько его глаз щёлкали, когда он слегка поворачивал свою «голову» из стороны в сторону, показывая, что робот следит за окружающим его пространством.

Наблюдая за существом, он поймал себя на том, что задаётся вопросом, какие удивительные механизмы управляют этим гигантским металлическим корпусом, какие мощные двигатели придают ему движущую силу. Он также задался вопросом, сколько интеллекта скрывается за этой металлической оболочкой и был ли это органический разум или неорганический, как утверждал профессор Хонштейн. Его кипящий разум даже породил вопрос: «С какой целью он бродит по лику Земли?» Миллер чувствовал, что узнать ответы на все эти вопросы было бы очень увлекательно.

Когда механическое существо, абсурдное и устрашающе большое, неуклюже приблизилось, его взгляд остановился на одиноком человеке. Казалось, оно поглощало изображение Миллера, сидящего невозмутимо и прямо на своей лошади и смотрящего на него в упор. Затем оно остановилось!

Миллер слегка побледнел при виде нечеловеческого существа, замершего и смотрящего на него с расстояния менее двадцати футов. Затем он увидел, как к нему рывком протянулась суставчатая рука; длинные металлические пальцы сжимались и разжимались. Но Миллер был скорее озадачен, поскольку существо не делало попыток приблизиться к нему.

Его лошадь, привыкшая видеть всевозможные транспортные средства, стояла смирно, а сам Миллер сидел неподвижно, как статуя, гадая, что же будет дальше в этом невероятном сне, где двенадцатифутовый оживший заводной истукан размахивает перед ним руками.

Затем существо вытянуло руку-щупальце и описало ею четыре воображаемых круга, делая паузу после каждого, после чего постучало себя по груди.

— Боже! — выдохнул мужчина. — Оно… это пытается заговорить со мной!

Миллер был человеком быстрых решений. «Оно» захотело поговорить с ним. «Оно», казалось, было настроено дружелюбно. И Миллер понял, что хочет поговорить с «ним»! В тот же момент ему пришло в голову, что, если они надолго останутся на открытом месте, кто-нибудь ещё заметит монстра и поднимет тревогу. Миллер этого не хотел. Он хотел остаться с существом наедине хотя бы на несколько часов, чтобы выяснить, возможно ли общение между ними. Его охотничий домик сразу же пришёл ему на ум как идеальное место для уединения.

Миллер изобразил простую пантомиму. Он указал на себя, затем на существо, затем на тропинку. Металлическое существо повторило жест рукой, как бы соглашаясь.

После этого человек пришпорил коня, пересёк дорогу и оглянулся. Тяжело шагая, металлический монстр последовал за ним!

Вероятно, ни одно из последующих событий не взволновало молодого табачного короля так сильно, как осознание того, что он вступил в контакт, пусть и незначительный, с металлическим монстром, которого боялся и проклинал весь остальной мир.

До охотничьего домика было ещё пять миль. Пока Миллер ехал рысью на лошади и каждую минуту оборачивался, чтобы посмотреть на невероятное чудо, следовавшее за ним по пятам, как собака, он начал размышлять, что же ему делать дальше. У существа не было рта и, следовательно, голоса. У него были уши, чтобы слышать, но не было языка, чтобы говорить. Затем его осенила другая мысль: у него были глаза, чтобы видеть, и пальцы, чтобы писать! Если у него был разум, то Миллер смог бы показать ему связь между написанными словами и их значением. Но на это ушли бы дни, и дни, и дни…

Когда они добрались до хижины, Миллер спрыгнул с лошади, быстро заглянул внутрь и затем вернулся к металлическому чудовищу, неподвижно стоявшему у двери. Какое-то мгновение он задумчиво смотрел на робота. Не окажется ли у него низкий интеллект, как у зверя из джунглей, или уровень его интеллекта приближается к человеческому?

Миллер достал из кармана карточку и написал авторучкой короткое сообщение для Джусси. «Я останусь в хижине на ночь. Приходи сюда вечером и принеси какой-нибудь еды. И что бы ты ни услышал или ни увидел, Джусси, заходи в хижину».

Он прикрепил карточку к луке седла, отвёл Старину Болди подальше вниз по тропе и шлёпнул его по крупу. Испуганно заржав, конь галопом скрылся из виду.

Бесстрастные, безжизненные, механические глаза следили за человеком, вернувшимся в хижину, чтобы выйти на этот раз с несколькими листами пожелтевшей обёрточной бумаги и плоской доской. Миллер вывел авторучкой слово «человек» крупными буквами и, показав его существу, указав на себя. Затем он написал слово «дерево» и указал на ближайший дуб. Затем он написал «глаз» и указал на свой глаз и на глаза существа.

Покончив с этим, он глубоко вздохнул и протянул бумагу металлическому существу, гадая, поймёт ли оно его. Он зачарованно наблюдал, как рука с двумя локтями разгибается и поднимает кисть с одним вытянутым пальцем. Палец безошибочно указал на человека, дерево и глаз и соответствующие им слова.

— Господи! — пробормотал человек. — Оно… оно понимает!

Затем он составил список из десяти простых существительных: трава, лист, кора, дом, ручка, шапка, нога, рука, земля и ухо. Оно просмотрело список всего один раз, и, к удивлению Миллера, без малейших колебаний повторило все обозначения. Оно не только обладало человеческим интеллектом, но и, казалось, обладало феноменальной памятью, чтобы запоминать слова, которые оно никогда раньше не встречало, в соотношении с их аналогами.

Затем Миллер попробовал более сложные концепции: прыжки, бег, размахивание руками, воздух, небо, свет и тень и т. д. Иногда ему приходилось повторять свою