Книга В Дикой земле - Илья Олегович Крымов

Сколько у вас каст?

— Пять их. Как раз по числу пальцев на человеческой длани. Забавное совпадение.

— Воины защищают город, рыбаки…

— Добытчики они. Охотятся воде, добывают рыбу.

— Разумно. Значит, воины, добытчики, вы, Направляющие, верно? Кто ещё?

— Растители дают Корсу зелёную пищу: водоросли, кувшинки, прочее. Ремесленники создают оружие, броню, не позволяют Корсу развалиться. Особенно подводной его части.

— Понятно. Это ремесленники царапают стены? Я видел там, наверху, участки камня, преднамеренно покрытые глубокими царапинами. Инструменты узнаваемы, — долота и зубила.

Вопрос остался без ответа.

— Ладно. Кто правит?

— Совет наместников Лучших.

— Наместников? А почему не сами… лучшие?

— Потому, что Лучшие недосягаемы, — глубокомысленно изрёк До-Рей, шевеля в воздухе длинными когтями. — Лишь в час особой нужды следует взывать к их мудрости и талантам. Остальное время они хранятся в Запрудах, приданные своим мыслям и воспоминаниям.

— Ага… ясно. И я попал в Корс именно тогда, когда вы решили… разбудить Лучшего Направляющего?

— Ду-Гэмон, — в гудении тестудина зазвучало неподдельное почтение. — Скоро он явится, и мы поприветствуем его радостью наших сердец и кудесными огнями в небесах!

Панцири, — думал Тобиус, изучая орнаменты, украшавшие улицы. В обширных углублениях стен Корса поблёскивали выпуклые узоры в виде больших и малых черепашьих панцирей. Монолитные квадратные колонны, напоминавшие гигантские сваи, несущие конструкции из прошлого, покрывали изображения волнистых побегов водорослей, а также водной живности.

Каждый угловатый дом нёс следы принадлежности к той или иной касте, в зависимости от хозяина, жившего внутри. Что любопытно, тестудины не кучковались по этому признаку. Воины обитали по соседству с растителями, охотники — с ремесленниками. Разве что Направляющих нигде не было видно.

Жизнь вокруг происходила неспешно, однако была сильна.

— Ду-Гэмона призовут к пробуждению, — говорил посланец совета, — и тестудины встретят его на площади Нового Начала. Там понадобятся кудесные огни.

— Два вопроса: где эта площадь и в какое время суток пройдёт… церемония?

— М-м-м, площадь лежит близ подножья Основы.

Площадью Нового Начала оказалось обширное свободное пространство в виде… похоже, некогда это был бассейн. Прямоугольный бассейн шириной в семьдесят шагов и длинной вдвое больше1, выточенный полностью из маринита, глубокий и пустой, со ступенями, нисходящими внутрь от парапета. Вокруг было ещё кое-какое пространство, выложенное плиткой, а по периметру место окружали всё те же непритязательные, хоть и вместительные жилища тестудинов.

# # 1 Примерно 56 м. на 112 м..

Ярусом выше так называемой площади находился каменный помост, к которому вела широкая лестница. От помоста же тянулся уже мост ко входу внутрь основной громады города. Тестудины так её и называли, — Основой. Стена этой своеобразной башни возносилась высоко над водами и внимательный глаз замечал на её ровной поверхности следы некогда существовавших полов, потолков, осиротевшие дверные проёмы, которые теперь были разбросаны по фасаду как большие невпопад прорезанные окна. Определённо, когда-то этот огромный бассейн находился внутри залы, от которой ныне не осталось ничего. Тобиус укреплялся в своём мнении касаемо прошлого Корса.

— Это произойдёт здесь? В яме?

— Наместники будут на помосте, вон там. Внутри бассейна будут барабанщики.

— Хорошая акустика. В смысле звучание.

— Вокруг бассейна и на крышах домов соберётся народ чествующий, чтобы приветствовать Ду-Гэмона. Тогда нужны будут кудесные огни в небе. Ду-Гэмон очень любит кудесные огни.

— Прекрасно, что так. Церемония будет ночной?

— Возможно.

— Хотелось бы. Ночью фейерверки красивее. Сколько у меня времени?

На сей вопрос человек также не получил чёткого ответа. Это немного раздражало.

Тобиус сделал вывод, что попал в гости к существам весьма развитым и умным, однако мысли их имели обыкновение передвигаться со вполне черепашьей скоростью. Стоило ли винить их в том, что форма всегда определяет содержание?

И он стал готовиться. Хотя это было слишком сильно сказано, ведь создание объёмных иллюзий неплохо давалось Тобиусу и являлось для него делом непыльным. Масштаб тоже не стал проблемой, следовало лишь составить заклинание заблаговременно… а также заблаговременно сплести стабилизирующие и концентрирующие поток чары. В общем, слов о работе было больше, чем самой работы, но зато теперь он мог беспрепятственно передвигаться по Корсу и изучать, изучать, изучать.

Волшебник воспользовался обретённой свободой в полной мере. Первым делом он исследовал верхние этажи города, те, где поселили его, и понял, что они были совершенно необитаемы. Хотя черепахи явно держали их в порядке, не позволяя копиться грязи и следили за целостностью стен. Порой он натыкался на ремесленников, что занимались этим и совсем редко видел воинов, вероятно, приглядывавших за беспокойным гостем. Каста Направляющих обитала много ниже, хотя относительно уровня вод это всё равно было высоко. И вот на их территорию его не пускали, дозволяя лишь покидать башню через выходы.

Тобиус шатался по Корсу, ведя записи, рассматривал его структуру так и эдак, документировал быт аборигенов, их диету, ремесленные навыки и привычки. По всему выходило, что тестудины заканчивали запасать пищу на зиму. Во всю работали коптильни на окраинах города, где днём и ночью в дыму купались большие и малые куски рыбы, а охотники с ремесленниками постоянно доставляли в город новую добычу и лес.

Особенно интересно серому магу было в одной из кузен, куда его пустили понаблюдать за работой. Несколько кузнецов обрабатывали молотами куски металла, питали огонь древесным углём, занимались литьём и закалкой. Эти тестудины были дюжими силачами, огромными, с инструментарием под их стать. В бликах горнила маг наблюдал кое-что ещё более интересное, чем кузнечное ремесло, — хотя, казалось бы, что может быть интереснее? — а именно резьбу, которая украшала панцири. Тончайшая работа по кости, узоры, изображавшие, судя по всему, хозяев панцирей за работой во время тех или иных деяний: ковки, литья, заточки.

— Эти украшения, — обратился он к До-Рею при следующей встрече, — имеют значение, не так ли?

— Это путь, — протянул посланец совета. — Путь, проделанный мастером. Путь к совершенству. Редкий тестудин успевает за жизнь свою покрыть весь панцирь; лишь самый лучший. Память о них хранится долго после смерти.

— Память?

— В Зале Лучших.

— У вас и такое есть?

До-Рей долго и задумчиво глядел на воды озера Фарсал,