Книга Десять тысяч стилей. Книга двенадцатая - Илья Головань

поспешили уехать из пустыни. Раны исцелили с помощью старика, как и всегда.

– Странно, как будто бы быстрее заживает, – сказал удивленный Матуш. Исцеление от тела старика ускорилось, но конокраду оставалось только пожать плечами. Ему могло и показаться.

– Может, это он нам помог? – неуверенно произнесла Дея. Матуш глянул на нее и лишь махнул рукой – женщины много глупостей говорят.

Из пустыни дагулы вышли к утру и оказались на небольшой равнине, сплошь покрытой травой. Кони были несказанно счастливы, поэтому кочевники задержались на полдня, заодно устроив погибшим проводы.

Вскоре дагулы увидели крепость, а в километрах трех за ней – высокую стену. До этого Юг казался необжитым регионом, где селились друг от друга далеко, поэтому и ехать от села к селу приходилось долго. Города почти не встречались. Поэтому, стоило дагулам увидеть крепость и стену, как они поняли: именно здесь начинается Страна Мудрости и Песков.

На стенах крепости прохаживались солдаты. Были они и снизу, проверяя документы у путников. Дагульский глава уже прикидывал, сколько золота придется отдать, как вдруг прозвучал звук рога.

Ворота крепости отворились, и наружу вышел конный отряд. На стенах прибавилось лучников, и дагулы уже заволновались, когда увидели позади себя облако пыли.

– Быстро, сюда! – крикнул какой-то офицер. Дагулы спорить не стали и поехали вперед, чтобы оказаться между крепостью и стеной.

Из пустыни появились вчерашние бандиты. Вот только теперь их было в сто раз больше – всадники неслись в сторону крепости, размахивая саблями и натягивая тетивы луков.

Взвизгнули трубы, и конный отряд стражников выдвинулся вперед. Как только враги оказались в зоне поражения, на них с крепости ливнем обрушились стрелы. А сразу после в ряды врага вошли всадники.

Это был бой идущих. Дагулы не могли оценить силу бойцов, а вот Ливий, пришедший в себя, мог.

«Одни дерутся слаженно, другие – как сброд. У первых лидер на уровне Чемпиона, остальные – Зарницы и Претенденты. Враги чуть послабее. У них нет шансов».

Так оно и произошло: через две минуты остатки нападавших сбежали обратно в пустыню. И дело было даже не в силе, а в сплоченности стражи.

– Кто такие?

Тем временем к дагулам подошла уже другая стража – со стены.

– Кочевники, дагулы, – ответил глава. – Хотим попасть в Страну Мудрости и Песков.

– Где знак вашего племени? – спросил офицер. Дагулы переглянулись: никаких знаков у них не было.

– Мы приехали из Централа, – сказал глава. – Неместные, поэтому и знаков никаких нет.

Услышав слова дагульского главы, офицер уставился на кочевников. Прошло секунд десять, дагулы уже начали волноваться, когда стражник махнул рукой и произнес:

– Неместные? Впервые такое вижу. В Страну Мудрости и Песков могут войти лишь те, у кого есть знак. А знаки бывают только у местных.

– Офицер, может, договоримся?

Дагульский глава, не поменявшись в лице, протянул слегка приоткрытый мешочек, откуда виднелись драгоценные камни.

– Не договоримся, – сухо ответил офицер. – Пойду и посмотрю, что можно с вами сделать. Ждите. Времени уйдет немало, можете разбить лагерь там, где встали.

Дагулы так и сделали. Ждать и вправду пришлось долго – к кочевникам подошли только на следующий день.

– Проходите, – сказал солдат.

Из ворот вышел вчерашний офицер. В руке он держал перламутровую табличку размером с две ладони.

– Ваше племя – дагулы?

– Верно, – кивнул глава.

– Вы имеете связь со Страной Мудрости и Песков?

– Несколько столетий назад наши предки откочевали на Запад, – вновь кивнул глава.

– Отлично. С возвращением. Я так и не смог выяснить, что делать с чужаками, зато имя вашего племени нашлось в архивах. Но для начала вы должны пройти проверку.

Офицер протянул дагульскому главе лезвие.

– Мне нужна капля вашей крови.

Если бы эти слова услышали старые дагулки, они бы подняли вой. Колдунство! Нельзя! Глава же спокойно оставил на пальце ранку, из которого капнул кровь на блюдо, услужливо подставленное солдатом.

Кровь вспыхнула и исчезла.

– Вы действительно дагулы, – довольно кивнул офицер. – Нужно проверить ваших людей и ваши вещи – и можете войти. Ах да, этот знак – ваш.

На перламутровой табличке было написано лишь одно слово: «дагулы». И его одного было достаточно, чтобы спокойно путешествовать по Стране Мудрости и Песков.

Офицер и его подручные двинулись к дагульскому лагерю. Глава пошел вместе с ними.

– Вам повезло, что ваши предки оставили знак племени у этих врат, иначе пришлось бы ждать две недели, – объяснил офицер.

– А что это за знаки? – спросил глава. Не было смысла скрывать свое невежество.

– Что ж, объясню, пока мы идем. В Стране Мудрости и Песков есть пять Цветов. Каждый человек принадлежит одному или другому Цвету. Принадлежность обычно определяется с рождением, но до тридцати лет подданные Алхоама, да будут дни его вечными, могут сменить свой Цвет. Если им это удастся, конечно, – хмыкнул офицер.

Солдаты согласно кивнули. Видимо, смена Цвета была на Юге редким явлением.

– Дэбани – потомки джиннов, оберегающие нашу страну. Сочча – Цвет ученых, талантливых ремесленников и инженеров. Анты – это мы, военные. Попасть в наш «красный» проще всего, все, что от тебя требуется – подготовленное тело и желание послужить стране. Халь – это те, кто отдали себя земле и труду. И, наконец, Хриан. Прав у них меньше всего. Обязанностей – тоже. Вы, дагулы – хриане.

Глава не знал, насколько это плохо и хорошо. Офицер не просто так поставил Хриан на последнее место.

Когда солдаты дошли до лагеря, они начали записывать все, что видели. На каждого дагула заводили дело, описывали его имущество. Наконец, проверка добралась до тела на повозке.

– Это что такое? – удивился офицер.

«Отберут», – подумали в этот момент дагулы. Глава не растерялся.

– Тело старика. Исполняем последнюю волю, везем на Юг. Он мертв, так что, думаю, проблем не будет, командир?

Офицер шагнул вперед. Возле тела старика он простоял полминуты.

– Действительно мертв, – кивнул офицер. – Никаких проблем. Можете проезжать – добро пожаловать домой.

То, что увидели дагулы, поразило их до глубины души.

Сразу за стенами раскинулись огромные сады. Земля казалась зеленым ковром, а ветви фруктовых деревьев гнулись под тяжестью плодов. Голубые речки впадали в