Книга Защитник - Белла Мэттьюз

нездоровое пристрастие к подростковой мыльной опере о группе футболистов в подготовительной школе под названием «Короли Кройдон-Хиллз». Он основан на серии книг, написанных тетей близнецов Нэтти. Весь город сошел с ума, когда в прошлом году его выпустили на потоковом сервисе. Единственная плохая вещь заключалась в том, что мы просмотрели все двенадцать серий за одни выходные, и второго сезона пришлось ждать целый год. Наконец-то сегодня он вышел.

В нашу дверь стучат, и мы с Брин смотрим на Кензи. Настала ее очередь открывать, так как она села последней. Домашние правила.

— Хорошо. Я поняла. Но тебе лучше поставить на паузу.

— Ребята сегодня вечером к нам не подойдут. Они знают, что мы планировали это посмотреть.

Я бросаю в Брин кусок попкорна.

— Как будто они бы просто постучали.

— Точно.

Мы обе поворачиваемся, когда Кензи визжит.

— Истон? Что ты здесь делаешь?

Бринли хватает меня за руку, переворачивая при этом миску с попкорном на пол, в то время как мы вдвоем крутимся на диване и потягиваемся, чтобы посмотреть в коридор.

Ты, должно быть, шутишь.

Брин шлепает меня и тихо произносит:

— О Боже мой…

Дверь захлопывается, и мы с Брин слишком потрясены, чтобы развернуться и сделать вид, что не взволнованы, когда Кензи и Истон входят в комнату.

— Привет, Ис, — Брин улыбается и подталкивает меня, пытаясь заставить закрыть рот. — Что ты здесь делаешь?

Истон переводит взгляд с нее на сестру, прежде чем наконец обратить на меня свои великолепные карие глаза.

— Теперь я живу здесь, — говорит он нам, и его все еще мальчишеская улыбка, кривая и красивая, растягивается на лице. — Я теперь в составе «Революции». Подумал, что моя сестра и жена, возможно, захотят это знать.

— Ты что? — я практически кричу, в то время как Кензи обнимает его.

— Наконец то. Это заняло у тебя много времени, — говорит она ему.

Брин снова толкает меня локтем под ребра и говорит:

— Ох, дерьмо.

Ага… Но на самом деле эти слова недостаточно описывают ситуацию.

— Ты уже рассказал Джул и Бексу? — спрашивает Кензи, и Истон роняет на пол сумку, которую я не заметила сразу.

— Еще один вопрос, — перебиваю я.

Эта проклятая улыбка становится еще шире, а ямочка, которая всегда делала с моим сердцем глупые вещи, появляется на его левой щеке.

— Да, женушка?

— Не мог бы ты, пожалуйста, перестать называть меня так? — требую это, потому что, черт возьми, мне действительно не нравится, как это звучит в его устах.

— Это был твой вопрос? — он насмехается.

Моя кровь кипит. Был ли это мой вопрос?

— Нет, это был не мой вопрос, умник. Это была просьба. Но вот на один вопрос я бы хотела получить ответ. Мой вопрос: где ты планируешь остановиться?

— У нас есть дополнительная комната, — предлагает Кензи, и во второй раз за несколько минут моя голова словно кружится на 360 градусов.

— Кензи, — перебивает ее Брин, но уже слишком поздно. Ущерб нанесен.

Истон обнимает сестру и целует ее в макушку.

— Спасибо, Кензи. Она мне понадобится всего на одну-две ночи. Я работаю над обустройством своего места.

— Ты меня разыгрываешь, — я вижу красную пелену перед глазами, когда присаживаюсь на корточки, отталкиваю Миртл от рассыпанного попкорна, который она пожирает, и хватаю миску. — Можем ли мы поговорить на кухне, пожалуйста?

Широко раскрытые глаза Кензи обращаются ко мне.

— Я?

— Нет, — наклоняю голову в сторону Истона. — Он, — хватаю его за руку и тяну за собой, злясь на него и на Кензи. Но он, очевидно, не понял этого, потому что этот здоровенный придурок переплетает наши пальцы и охотно следует за мной, что только больше бесит. Отчасти потому, что мне это нравится, и очень, очень не хочу, чтобы так было. И отчасти, потому что было бы намного проще, если бы он был просто плохим парнем, а не Истоном. Моим Истоном. Человеком, который всегда был моим рыцарем на блестящих хоккейных коньках и одним из моих любимых людей во всем этом дурацком мире.

Я швыряю миску на стойку и поворачиваюсь к нему, полностью готовая отругать его, когда он резко приближается.

— Что ты…

Руки Истона скользят к моему лицу, и по коже пробегают мурашки, заставляя меня забыть, что собиралась сказать, когда окружает его чистый свежий аромат, успокаивая меня.

— Показываю жене, что скучал по ней, — он прижимает меня к холодильнику и накрывает мой рот своим. Мягкий, твердый и невозможно совершенный.

Как бы мне этого ни хотелось, я бессильна против него. Потому что это Истон.

Черт, маленький мультяшный фейерверк с таким же успехом мог бы взорваться над моей головой, когда между нами вспыхнуло огромное количество электричества.

Затем так же быстро, как это произошло, поцелуй заканчивается, он отстраняется и прижимается своим лбом к моему.

— Привет, — шепчет он, и мятное дыхание овевает мое лицо.

— Привет, — вылетает из моих губ прежде, чем успеваю вспомнить, почему злюсь на него. Осторожно подношу трясущуюся руку к его лицу и глажу по щеке. — Что ты делаешь, Ис?

— Передаю привет жене, — и вот он снова нарывается.

Ага. Это помогает вспомнить, почему я злюсь.

Я кладу руку ему на грудь и отталкиваю назад.

— Не привыкай называть меня так. Я же сказала тебе, что хочу аннулирования этого брака. Вся семья в ужасе от этого. Мама готова убить меня, и на твоем месте я бы избегала Брэндона любой ценой. Скарлет злится. «ESPN» просит об интервью, а мои братья… Даже не приближайся к моим братьям.

— Я не боюсь твоей семьи, принцесса. Мне плевать, что они думают.

Почему его голос вдруг стал рычащим и сексуальным?

И почему мои трусики вдруг стали влажными?

— Возможно, тебе да, но мне не плевать. Знаешь ли ты, как трудно было заставить братьев и сестер относиться ко мне как к взрослой, чтобы они перестали смотреть на меня, как на ребенка? Я выиграла чертову золотую медаль, но до сих пор не уверена, что стала взрослой в их глазах. Но была намного ближе к этому до того, как напилась и вышла замуж.

— Ты все еще не помнишь ту ночь, да? — его толстые руки скрещены на груди.

Я поднимаю лицо к нему и на мгновение просто смотрю на мужчину передо мной. Тот, кто значил для меня все на протяжении многих лет. Тот, кто выглядит так, будто я только что разбила ему сердце. Внезапно что-то треснуло глубоко в моей груди.

— Нет. Еще нет, — шепчу я.

Обида сменяется разочарованием, прежде чем Истон успевает замаскировать ее дерзкой уверенностью.

— Вспомнишь.