Книга После поцелуя - Карен Рэнни

Майкл нахмурился. Элизабет улыбнулась, Ада, старшая из сестер, отвернулась. Шарлотта с напускным равнодушием рассматривала свои пальчики.

Сестра Майкла Шарлотта унаследовала от матери светлые волосы и темно-карий цвет глаз. Однако чаще всего юная девушка выглядела измученной и несчастной, словно завидовала всем и всему на свете.

В отличие от нее Ада, казалось, прикладывает максимум усилий, чтобы испортить впечатление от самой себя. Старшая и самая высокая из всех сестер, она так сильно сутулилась, что порой походила на старую деву. Майкл не сомневался в том, что ему придется содержать Аду до конца ее дней, – она испытывала явное отвращение к замужеству и весьма успешно разгоняла всех поклонников, откуда бы они ни приезжали.

Элизабет была вылитой копией отца – такая же темноволосая, со светло-голубыми глазами. Она даже манеру держаться унаследовала от него.

Впрочем, графиня Монтрейн своими характером и поведением полностью затмевала дочерей. Она всегда изысканно одевалась – сегодня, например, явилась в платье из зеленого шелка. Новом и, без сомнения, невероятно дорогом. Светлые волосы были убраны в колечки, выглядывавшие из-под капора. Преуспевающая знатная дама – именно такой она желала быть. Она и слышать не хотела о том, что денежный сундук почти пуст, и любые разумные доводы на этот счет вызывали у нее раздражение. В ее глазах так и сверкали молнии, рот кривился от ярости. Интересно, подумал Майкл, чем он на этот раз заслужил материнское порицание?

– Ты просто не имеешь права ограничивать нас четырьмя сотнями гостей, Майкл, – сердито проговорила графиня, начиная артиллерийскую подготовку перед штурмом.

– Не имею права? – переспросил Майкл, нарочито уставившись в потолок. Углы украшали искусно вылепленные гипсовые херувимы, державшие в руках ленты, сходившиеся в центре потолка у картины с розовыми и синими виньетками, изображавшей гряду кудрявых белых облаков на фоне бледно-голубого неба. Рассвет в раю. Глядя на эту роспись в итальянском стиле, Майкл никогда не мог сдержать улыбки. Кроме разве таких моментов, как сейчас.

– Ничего не выйдет, мой дорогой мальчик, – решительно продолжала графиня. – Бал – одно из главных событий нынешнего сезона.

– Если бы мы только могли устраивать приемы в Сеттоне, – сказала Шарлотта. – Там гораздо просторнее, чем в их загородном доме.

– В чьем это в «их»? – нахмурившись, спросил Майкл.

– В доме Киттриджей, Майкл, – объяснила Элизабет. Она улыбнулась брату, но, заметив на себе сердитый взгляд матери, отвела глаза.

Враждебность вспыхнула между его матерью и Хелен Киттридж еще в пору их первого сезона. Хелен считалась признанной красавицей, когда графиню впервые представили свету. И с тех пор дамы решили, что они соперницы. С годами антипатия не только не исчезла, но становилась все более очевидной. Салли Киттридж, дочь Хелен, была того же возраста, что Шарлотта, и с ней история повторилась. Вероятно, именно по этой причине мать Майкла так торопилась выдать дочерей замуж, чтобы хотя бы в этом обойти соперницу.

– Киттриджи вдвое чаще, чем мы, устраивают приемы, Майкл, – сердито промолвила графиня. – Между тем твои сестры гораздо привлекательнее Салли.

– Но у них дом гораздо больше, – терпеливо проговорил Майкл. – Или ты хочешь купить другое жилье?

– А мы можем себе это позволить? – с надеждой спросила графиня.

В ответ Майкл лишь покачал головой.

Его мать уже два раза устраивала в этом году приемы, и он послушно оплатил оба. Ко всему прочему его сестры по количеству обновок в одежде могли обойти всю Англию, и он сносил это безропотно. Но недавняя экстравагантная просьба чуть не вывела его из себя. Особенно если учесть их расходы за последнее время. Словом, Майкл был на грани взрыва.

– Вместо того чтобы увеличивать список гостей, не лучше ли сократить его? – Разумное замечание, вот только его мать едва ли прислушается к голосу разума.

– Не говори глупостей, Майкл, к тому же все приглашенные никогда не приходят. Но даже если придут все, это будет незаметно, ведь одни гости приходят, другие в это же время уезжают.

– Итак, сколько человек, по твоим подсчетам мы должны напоить и накормить? – Они разговаривают о готовящемся бале так, словно речь идет о военной кампании.

– Полагаю, следует остановиться на тысяче, – твердо сказала графиня.

– А нельзя ли сократить?

– Ну тогда хотя бы на восьмистах, – нахмурилась мать Майкла.

– Давай остановимся на трех сотнях гостей, и я не стану скупиться, – раздраженно вымолвил Хоторн. – Я не знаю, откуда взять деньги на большее количество приглашенных. Разве что из твоего годового содержания, или если мы сэкономим и на следующий год вообще не будем устраивать приемы.

– Но ты же не заставишь нас целый год выходить в свет только в Сеттоне, Майкл! – вскричала Ада.

– Как хотите, выбор за вами, – невозмутимо проговорил Хоторн.

– Сомневаюсь, что брат Салли Киттридж такой же злой, как и ты! – закричала Шарлотта, но стоило Майклу бросить на нее красноречивый взгляд, и сестра замолчала.

– Очень хорошо, – заявила графиня, прекрасно понимавшая, когда следует остановиться. – Пусть будет триста гостей. – Она, прищурившись, посмотрела на сына. – Но я очень надеюсь, Майкл, что этот режим экономии не продлится слишком долго. Ты принимаешь какие-то меры к тому, чтобы по возможности сократить его?

– Разумеется, – кивнул Майкл, думая о том, что время работает против него.

Как бы ни раздражали Майкла эти женщины, они – его семья. Его связывают честь и чувство долга, он обязан защищать их, даже если ради этого придется принести себя в жертву на брачный алтарь.

Самое ужасное состоит в том, что ему придется жениться на богатой наследнице. Причем очень скоро.

Глава 6

Красота – ничто, если, кроме нее,

у женщины нет иных достоинств.

Из «Записок» Августина X

Иногда Пенелопа оставалась в коттедже во время уроков, поэтому девочки воспринимали ее как еще одну учительницу. Правда, научить их каким-то наукам она не могла, а вот ее здравый смысл порой помогал. Правда, сегодня она с девочками даже не разговаривала, занятая обустройством уголка для цыплят, которых вскоре намеревалась купить Маргарет.

Маргарет взяла у Дороти письменные работы, которые та собрала у девочек, улыбнулась в знак благодарности и сложила листки в ящик стола. Уже через минуту она прощалась со своими ученицами, стоя в дверях коттеджа.

– Я хочу, чтобы ты отработала написание букв «м» и «п», Гортензия, – напутствовала Маргарет ученицу. – Не забудь, что в прописной букве «М» две палочки вверх.

Девочка кивнула и робко улыбнулась.

– А тебе, Дороти, не следует читать больше часа при свете лишь одной свечи, – продолжала Маргарет, – иначе глаза испортишь.