Книга Побег на Памир - Алекс Войтенко

меня не заметили. А я успел даже передохнуть и выкурить сигарету. Просто здесь начались такие места, где все друг-друга знают. И потому встретившийся им на дороге путник, сразу жюе привлечет к себе внимание.

Более того, ему сразу же предложат подбросить до места. А как именно называется то место в конце дороги, я просто не знаю. И в тоже время отказаться от того, что тебе предложили, тоже будет неправильным. Пусть не сейчас, но позже вполне могут вспомнить одинокого мальчишку идущего неизвестно куда и зачем. А сужать собственные поиски мне очень не хочется.

Глава 5

5

Река извилисто тянулась по дну лощины, как в общем-то и проложенная рядом дорога, уходя все дальше на юго-восток. И хотя это было не совсем нужное мне направление, но все же оно вело меня подальше от мест, где меня могли ловить и потому, меня все устраивало. Ближе к вечеру, река резко свернула на юг, а дорога продолжилась все так же в восточном направлении, и меня это даже порадовало. Впрочем, долго радоваться не пришлось, потому что река начала забираться все выше и выше, в направляясь к своим истокам, похоже находящимся у заснеженных шапок гор. Подумав, решил, что не стоит мне соваться туда на ночь глядя, если я не хочу к утру околеть от холода, и потому выбрав местечко, неподалеку от реки, начал обустраивать себе лагерь.

Здесь действительно оказалось холоднее, чем в первую ночь. Видимо сказывалась близость заснеженных вершин. Но мне все равно нужно было как-то устраиваться на ночь, поэтому, я выбрал местечко между трех достаточно больших валунов. Поверх которых натянул и прижал камнями поменьше, одну из простыней. После чего, нарубив лапника арчи, набросал их на каменное основание, получилось вполне сносная, и достаточно мягкая подстилка, которая должна была уберечь меня от холодного камня. Вторая простыня, перекрыла вход в мою импровизированную нору. Правда костер, пришлось разжигать за пределами норы, но я надеялся, что не замерзну под одеялом. А простыни хоть и достаточно тонкие, но смогут сохранить мне хотя бы чуточку тепла.

Плотно поужинав, и напившись горячего чая, я притушил костер, чтобы случайная головешка, вылетевшая из костра, не попала на полотнища и не сожгла их. Комаров здесь уже не наблюдалось, видимо температура для них была несколько низковатой. Забравшись под полог, я прижал несколькими камнями одно из полотен, прикрывающих вход, после чего разувшись забрался под одеяло, и пригревшись заснул. Все же моей конструкции оказалось маловато, для сохранения тепла. Ночью я изрядно замерз, и потому проснувшись, первым делом, обмотал ноги портянками и обул сапоги. Потом выкурив сигарету, постарался поплотнее завернуться с головой в одеяло. Долгое время, лежал, пытавшись, хоть как-то согреться и надышать, хоть немного тепла. В итоге, сам не заметил, как задремал.

Проснулся я от того, что на меня свалилась моя простыня, прикрывающая мою норку сверху. Под утро высыпала роса, и простыня, напитавшись влагой, потяжелела и свалилась вниз, изрядно меня напугав. Выскочив из под одеяла и поняв в чем дело хотел было рассмеяться, но честно говоря, было совсем не до смеха. Поэтому, просто откинув влажную ткань в сторону, выполз из своей берлоги, и постарался, первым делом развести костер, приплясывая под первыми лучами солнца, и пытаясь согреться. Помимо обеих простынь влаги хватало и в одеяле, и в одежде, и нужно было перед выходом хотя бы немного просушить все это. На все про все у меня ушло больше четырех часов. Во всяком случае субъективно мне казалось что прошло не меньше этого времени. Да и солнце, поднявшееся уже достаточно высоко, говорило о том же. Позавтракав, и сложив все вещи по-походному, я вновь отправился в путь.

Уже ближе к вечеру, стало понятно, что я окончательно заблудился. Со всех сторон от меня высились горы, путь на юг был окончательно закрыт снежными вершинами, а с какой стороны их обходить было совершенно непонятно. Ко всему прочему, было ужасно холодно. Если еще недавно я обходился легкой брезентовой курточкой и футболкой, то сейчас я натянул на себя все, что имелось из одежды в моем рюкзаке, и очень жалел, что оставил в кладовой вещи, которые в тот момент, показались мне слишком грязными. Ведь по сути, ничего не мешало мне взять и их, и так же постирать вместе с остальными вещами. Но исправить все это, было просто невозможно, поэтому, сейчас я был похож не просто человека с картинки на пачке «Памира», а как бы не на самого последнего бомжа, завернутого в лохмотья.

Я напялил на себя трое трусов, майку и обе футболки. Кроме того под футболками у меня были перекинуты через плечи и свисали со стороны груди и частично спины, двое запасных портянок. Куртка была застегнута на молнию под самое горло, воротник поднят, а поверх нее на мне красовалось одеяло, обернутое вокруг тела и свисающее почти до колен. Поверх одеяла, был нацеплен рюкзак прижимающий плед за счет лямок и ремешков к моему телу. Одна из простыней была сложена втрое и заменила мне шапку, а заодно и шарф, обернувшись в виде чалмы, вокруг шеи и головы. И единственное, что меня действительно радовало, так это то, что у меня еще было достаточно много продуктов, и хотя бы в этом, я не испытывал совершенно никаких проблем. Хотя, честно говоря, хлеб давно кончился, а тушенка уже обрыла настолько, что я поедал ее с некоторым отвращением, скорее по-обязанности, хотя и прекрасно понимал, что только она и поддерживает мои силы на все сто.

Несмотря на все тряпки обмотавшие меня со всех сторон, я изрядно замерз, и чтобы хоть как-то приободрить себя пел песни, создавая постукивающими зубами музыкальную партию барабанщика.

Здесь вам не равнина — здесь климат иной.

Идут лавины одна за одной,

И здесь за камнепадом ревет камнепад.

И можно свернуть, обрыв обогнуть, —

Но мы выбираем трудный путь,

Опасный, как военная тропа.

— Не, не, не! Итак еле ползу, так еще усложнять? Ни в коем случае. Уж лучше тихо, спокойно, по краешку. — мысли роились в голове, ничуть не мешая произносимым мною словам.

Кто здесь не бывал, кто не рисковал —

Тот сам себя не испытал,

Пусть даже внизу он звезды хватал с небес.

Внизу не встретишь, как не тянись,

За всю свою счастливую жизнь

Десятой доли таких красот и чудес.

— Вот это уж точно. Звезд внизу хватало, пока был жив