Книга Идеальная ложь - Джо Спейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Может, в глубине души он догадывался, что денег на лагерь нет? — предположила я.
— Не догадывался, а знал, причем сразу, как только завел разговор, — махнула рукой Глория. — Но ведь надежда умирает последней. Нет, мне потом Майк рассказал. Они с Дэнни слышали, как мы с мужем ругаемся из-за того, что его снова уволили. Я очень рассердилась.
Даже не помню, что была за работа, вроде бы консьержа, и кто-то на него нажаловался: мол, он вместо того, чтобы людям двери открывать, вечно чего-то чирикает в блокноте.
— «Твои глаза как галька», — говорю я. Глория издает короткий смешок, а потом ее лицо снова делается серьезным.
— Солнышко, Дэнни всегда был равнодушен к автомобилям, — произносит Глория. — Он ненавидел мойку и свою летнюю подработку. Я это поняла на следующий год, когда он устроился в магазин упаковщиком продуктов, а еще через год, когда ему исполнилось шестнадцать, он потратил деньги не на машину, а на турпоход.
— Он ничего тебе не говорил, потому что хотел уберечь тебя от волнений, — говорю я, — это совсем другое дело.
— Дело не в этом, — качает головой Глория. — Если ты не заметила, что с Дэнни что-то не так, значит, он тщательно это от тебя скрывал. Он мастерски мог скрывать то, что у него на душе. Дэнни умел заботиться о чувствах тех, кто ему дорог.
— Да уж, позаботился он, действительно, просто мастерски, — печально произношу я и с сокрушенным видом поворачиваюсь к ней. — Прости, пожалуйста. Я не хотела…
— Эрин, ты просто не представляешь, сколько я всего передумала о своем мальчике… Какие только мысли не крутились у меня в голове…
Я киваю, перевожу взгляд на океан, набираю в грудь побольше воздуха.
— Бен… его напарник… сказал, что в отношении Дэнни велось внутреннее расследование.
Глория делает резкий вдох.
— На каком основании? Почему?
— Я его спросила, но он отказался отвечать. После того как… как это все случилось, полицейские забрали у нас из дома бумаги Дэнни… А сами… они относятся ко мне как к зачумленной. Никто, ни одна живая душа из его участка не позвонила… или… ну… открытку с соболезнованиями не прислала… Что там требует в этих случаях этикет? Что-то здесь не так. Он тебе вообще ничего не говорил?
Я смотрю на свекровь. Я знаю, что Дэнни делился с Глорией самым сокровенным. Он каждую неделю либо по дороге на работу, либо во время прогулок по пляжу подолгу разговаривал с мамой по телефону. Иногда краем уха я слышала, о чем он с ней беседует.
Глория устремляет взгляд на один из кораблей. Шхуна возвращается с уловом, ветер раздувает ее паруса. Наловили окуней.
— Я чувствовала, что с ним творится что-то неладное, — наконец, говорит Глория. — Он был не в себе. Казался подавленным, будто в депрессии.
— Не было у него никакой депрессии, — говорю я, точно так же, как и Тане.
— Думаю, была, — тихо отвечает Глория.
— Мне доводилось видеть людей с депрессией, — возражаю я. — Когда Нив… — горло перехватывает, я беру себя в руки. — Прости, Глория, я знаю, что такое депрессия. Дэнни, возможно, что-то тревожило, но он был здоров. С ним все…
С ним все было в порядке?
Я обрываю себя, понимая, сколь по-дурацки в моих устах прозвучит эта фраза.
Свекровь берет меня за руку.
— Эрин, — говорит она, — нельзя судить обо всех остальных на основании своего жизненного опыта. То, что случилось с Нив, — ужасно, и ты со своей семьей прошла через чудовищные испытания, и ты находишь в себе силы не держать в себе боль, а рассказывать о ней. А Дэнни реагировал на свои проблемы по-своему. Как и все мы. Да, он каждый день вставал с постели, улыбался, строил планы, но это не значит, что ему не было плохо. Я своего сына знаю, я чувствую, когда ему больно. Я по его голосу слышала, что с ним что-то не так. И теперь так жаль, что я ничего не сделала. Просто, когда твой ребенок уже… уже не ребенок… это очень трудно, Эрин.
Ее слова для меня невыносимы. Я не могу смириться с тем, что я, оказывается, находилась в плену иллюзий, и этот иллюзорный мир сейчас исчезает, тает, словно туман по утру.
— То есть ты почувствовала то, что не удалось мне. Как так? — спрашиваю я.
— Да потому что Дэнни пошел в отца. Мой муж был таким же, — вздыхает Глория. — Илия всю жизнь был несчастен. А все считали, что он радуется жизни. Господи, да люди на похоронах аж в очередь выстроились, чтобы рассказать, каким он был весельчаком. Мол, они ни разу не встречали более жизнерадостного человека, чем он. А ведь он довел себя до инфаркта. Эрин… — она силится подобрать правильные слова. — Подумай, может, Дэнни хотел уберечь тебя от чего-то ужасного, потому что понимал, что ты нуждаешься в его защите? Потому что тебе за свою жизнь уже хватило лиха.
Я смотрю во все глаза на Глорию.
Затем я встаю и иду прочь, останавливаюсь у ограды на причале и жду ее.
Я слышу ее шаги, и мы вместе молча отправляемся в обратный путь в сторону гостиницы.
Я такая злая, что просто не могу говорить.
«Вот к чему приводит самоубийство, — думаю я. — Человек уходит, а его близкие начинают сомневаться буквально во всем. Во всем и всех.
В том числе и друг в друге».
— Дэнни знал, что я сильная, — наконец, говорю я, хоть и понимаю, что сейчас стараюсь убедить саму себя. — Он знал, что, если его не станет, я смогу с этим справиться. Иначе он никогда бы не покончил с собой.
Глория лишь поджимает губы.
Но если я права, возникает логичный вопрос.
Если Дэнни считал, что мне хватит сил смириться с его гибелью, может, он, кончая с собой, пытался скрыть нечто такое, с чем я категорически не смогла бы дальше жить?
Гарвард
Декабрь 2016 года
Неделя подготовки к экзаменам и долгожданная передышка — что она несет?
Элли собиралась наверстать упущенное со своим парнем и посидеть над кандидатской, которая слишком давно оставалась без ее внимания. Теперь с этими планами можно было попрощаться, но это не имело значения. Главное, что Лорин Грегори все таки нашлась.
С того момента как Элли обнаружила Лорен сидящей на ступеньках Мемориальной церкви, прошло три дня.
Когда ей, наконец, удалось уломать первокурсницу вернуться в общежитие, первые несколько часов ушли на то, чтобы просто отогреть несчастную.
Затем, когда Элли, наконец,