Книга 725 дней во льдах Арктики. Австро-венгерская полярная экспедиция 1871–1874 гг. - Юлиус Иога́ннес Людо́викус фон Пайер

оружие и фонарь, мы доставили на лед с помощью нарт две лодки, сто пятьдесят поленьев, пятьдесят досок и уголь. Мы выбрали наиболее устойчивую льдину, на которой, как нам казалось, безопаснее всего построить домик. Усталость взяла верх, и, несмотря на треск судна, я заснул.

27 октября. В полдень солнце только немного поднялось над горизонтом. Начавшийся ночью сильный юго-восточный ветер расширил трещину, расположенную в пятистах шагах от правого борта, до размеров большой полыньи.

28 октября. Сегодня солнце распрощалось с нами. Только верхней частью диска выглянуло оно над горизонтом и послало нам свои мягкие лучи, похожие на утешающий взгляд уходящего друга. Угольный дом готов. Нигде в мире нет менее надежного жилища. Буря может снести дощатую крышу, возвратившееся солнце растопит законопаченные снегом щели, случайный огонь может охватить и уничтожить стены домика, он может утонуть при сжатии льда. 2 ч дня. Вокруг нас скрипит разломанный и громоздящийся лед, наша льдина немного поворачивается, скоро наступит сжатие.

Начало полярной ночи. Октябрь 1872 г.

29 октября. Ночью был шорох во льду, который нас, правда, не встревожил. Солнца уже нет, остался только розоватый свет на полуденном небе.

30 октября (−24°). В 3 ч 30 мин утра раздался страшный треск. Мы соскочили с коек и скоро стояли, как всегда, одетые, на палубе с имуществом в руках. Образовались новые трещины, и лед быстро раздвигался. Две шлюпки и угольный домик отделились от нас валом наторошенного льда. В небольшую полынью сел чистик и был нами подстрелен. Это первая птица за долгое время[50]. Потом опять тишина. Но она уже не дает успокоения. Самый незначительный звук на палубе, каждое падение предмета пугает нас. В полдень, когда мы сидели за едой, послышался снова треск, перешедший в дикое уханье в самом корпусе корабля. Шипенье во льду было настолько сильное, что было слышно даже в каюте, и казалось, что все Ледовитое море через минуту превратится в сплошной кипящий котел. Все трещины выделяют густые пары. Почти каждая ночь проходит без сна. Ко всему привыкает человек, но к этим ежедневным ужасам и бесконечному повторению вопроса о том, когда же все кончится, мы не могли привыкнуть.

Один из нас очень справедливо заметил сегодня: «Я прекрасно понимаю, что при продолжительном повторении неожиданных угроз жизни можно сойти с ума». Опасности нас не страшат: «расставаться не трудно, когда не знаешь, с чем расстаешься». Но наше положение гораздо хуже, потому что мы находимся под постоянной угрозой гибели и не знаем, когда это случится: сегодня, завтра или через год. Еще больше, чем опасность, нас угнетает плен, потому что в опасности даже слабые оказываются сильными при том условии, что они могут дать хотя бы пассивный отпор. Подняться с койки, схватить ружье и мешок и выбежать на палубу стало механическим действием. Наклонившись над бортом, мы разглядываем с дрожащего, трепещущего судна, как переваливаются льдины. Ночью, неподвижно лежа, мы вслушиваемся во все возрастающий рев льда, в грохот напирающей стихии.

, 31 октября. Прекрасная погода. Лед возле корабля относительно спокоен. Сделал господину лейтенанту [Вайпрехту] еще пару валенок.

Иоганн Галлер

Полярная ночь

Потонул вечный источник света. Шаль, сотканная из теней, легла на воздух и лед. Еще блестели и горели по краям барашки в желтом полукруге над горизонтом. Они несмело проплывали в пространстве, а на смену им от горизонта до стально-синего зенита потянулись длинные тучи. Вскоре наступила долгая ночь. В глубокой тени осталось Ледовитое море, резкой чертой отделенное от сумеречного неба.

Уже в начале ноября нас окружили глубокие сумерки. Сказочная красота окружающего скрашивала нам одиночество. Побелевшие от мороза ванты корабля вырисовывались, как привидение, на фоне серо-синего неба. Тысячекратно раздробленный лед, покрытый белым снегом, был чист, как алебастр. Еще было видно, как на юге поднимался в полдень морозный пар из новообразовавшихся полыней и трещин; лиловой лентой уходил он вверх и исчезал в карминовой полосе неба.

Все приготовления к зимовке были закончены. Лейтенант Вайпрехт велел снять марсовые стеньги для уменьшения площади сопротивления ветру. Только единичные паруса были оставлены на месте, чтобы в случае неожиданного освобождения судна оно сохранило хотя бы отчасти свободу движения. Растянутую над верхней палубой парусиновую крышу мы не могли, к сожалению, продолжить на кормовую часть корабля, потому что постоянная готовность ко всяким случайностям требовала, чтобы корма оставалась открытой. Здесь лежал в полном порядке весь спасательный материал: провизия, боевые припасы, палатки, нарты и проч. Судно было окружено мощным валом из снега и льда. Этот вал приходилось постоянно исправлять после сжатий. Снег постепенно засыпал палубу толстым слоем. Покров этот способствовал сохранению тепла на корабле. Из-за нашей отдаленности от земли мы не смогли предварительно покрыть палубу слоем песка, что воспрепятствовало бы подтаиванию снега под действием судового тепла.

, 9 ноября. Ветер и туман. Некоторое время тому назад я заболел «ломотой в суставах». Что я должен вообразить при такой болезни на Крайнем Севере? Трехмесячная полярная ночь, с −20 до −40°. Жить или умереть среди суеты матросов. Меня утешает добрая надежда, которую я возлагаю на врача. Он сразу снял боли у меня, и через четыре дня я смог уже встать с кровати и очень скоро вновь стал ходить.

Иоганн Галлер

В течение ноября температура только один раз значительно поднялась. Обычно она очень ровно держалась ниже −20° и достигла 20 ноября своего минимума −29°. Ветры, какого бы направления они ни были, всегда приносили с собой повышение температуры, вызывая перемешивание холодного воздуха с более теплым, находящимся над свободными от льда частями моря. Только штиль вызывал резкое похолодание. Ветер, усиление дрейфа, сжатия и образование новых щелей и полыней во льду находились в естественной зависимости друг от друга. Отверстия между льдинами почти сразу закрывались молодым льдом, который затвердевал в небольшой мороз, а при низкой температуре выделял на поверхности содержащуюся в воде соль в виде клейкого мокрого слоя. Это сильно затрудняло передвижение по такому льду на нартах и даже пешком. Только при интенсивном воздействии температуры не выше −16° и до −20° замерзал и этот слой соленого снега.

Непрерывно повторяющееся растрескивание и срастание ледового покрова были главной причиной усиления его мощности, а одновременно с этим – и причиной уменьшения мороза. Чем больше образуется трещин, а следовательно, и льда, тем выше поднимается температура воздуха под влиянием