Книга Наследная Царевна - Антон Атри

усевшись перед заметно раскрасневшимся молодцем, и всадники короткой цепочкою спешно двинули прочь от берега. А затем, уже у самого леса, царевна вдруг хватанула ртом воздух, почувствовав странную, тянущую боль в груди. Такую, словно от нее оторвали вдруг нечто важное. Нечто, что было с нею от самого рождения, естественное и привычное, словно дыхание. Встревоженная, царевна обернулась и взглянула на волны Моря-Окияна. За свою долгую жизнь не счесть сколь раз уж она уезжала прочь от его родных вод, но ни разу еще не чувствовала она ничего подобного.

«Будто отнимают что-то… Нити рвут…»

И Марья точно знала, боль ее означать могла лишь одно: ее власть над стихией слабнет, утекает водою меж пальцев, а дела в подводном царстве совсем плохи. И, значит, царевне следовало поспешить.

Давным-давноВо дни, когда была царевна наследная Марья Моревна еще молодой совсем девушкой

– Мне кажется, аль ты мне не очень-то и рад…

Застыв посреди полутемной, освещенной тусклыми свечами залы, Марья недоуменно глядела на то, как Чародей склонился над древней, с почерневшими страницами книгой. В час этот они впервые увиделись после того, как спасли безвестного старика в городской подворотне после ярмарки. И впервые при своем Чародее девушка чувствовала себя неуютно.

– Нет-нет… я… – он поднял на нее взгляд: хмурый, потухший. – Признаться, устал немного, не выспался, да и…

Чародей бросил взор на груду берестяных свитков у стены.

– Дел, знаешь ли, накопилось… Покамест мы, ну… по ярмаркам забавлялись.

Чародей хохотнул рвано, затем вдруг нервно дернул щекой, точно злясь на что-то, и резко поднялся.

Неровный свет свечей упал на его лицо, и Марья увидела, что под глазами молодого еще мужчины залегли глубокие тени. Щеки его впали, а губы ссохлись и потрескались.

– Чародей мой, что с тобою?

Царевна сделала невольный шаг навстречу, протягивая к любимому руку, но он лишь нахмурился пуще прежнего и отвернулся, вновь скрываясь в тени.

– Ничего… Послушай, Марья, ты прости сердечно, но… мне и правда некогда…

Чародей медленно опустился обратно на стул и схватил книгу, избегая смотреть царевне в глаза.

– Гонишь меня?

Не поверив своим ушам, она растерянно, точно в поисках поддержки, огляделась… И только теперь заприметила, сколь сильно изменилась знакомая, казалось, до каждой пылинки горница. Там, где прежде царил строгий уклад, порядок, теперь были разбросаны свитки и не виданные царевной прежде книги. Старинные, в черных да алых кожаных переплетах. Подсвечники, когда-то до блеска начищенные, теперь тонули в истаявшем жирном воске. А в дальнем углу залы Марья и вовсе заметила следы какого-то действа. Тайного, нехорошего… Темного.

Чародей же тем временем не проронил боле ни слова. Лишь пуще прежнего склонясь над своими письменами, точно в надежде, что царевна, наконец, оставит его в покое и просто уйдет.

– Не молчи же…

Вместо того, чтоб исполнить его чаяния, Марья, поддавшись порыву, подошла и взяла сухую, горячую ладонь мужчины в свои руки.

– Я ведь не слепая… Вижу, что за дела у тебя.

Она поджала неодобрительно губы, но, справившись с собою, спросила тихо:

– Зачем только, скажи, на тропу эту хочешь ступить?

Девушка попыталась заглянуть любимому в глаза, но тот, отняв руку, встал и отошел прочь.

– Зачем, жаждешь знать? – Чародей горько усмехнулся. – Знаешь, Марья, я б сказал, да только ты навряд ли меня поймешь. А тем паче – поддержишь. Так что, ты уж прости, пустое это. Наш разговор. И тебе… – он сглотнул, – уйти лучше.

– Что ж…

Марья медленно, очень медленно вздохнула, давя в себе вспыхнувшую горьким пламенем обиду, не давая раздражению с гонором взять над собою верх.

– Коли так желаешь, Чародей, так будь по-твоему.

Не сказав больше ни слова, она стремительно вышла прочь. Так быстро, что он не успел увидеть мелькнувшие в ее глазах жемчужины слез. И, стоило захлопнуться со скрипом и грохотом рассохшейся дубовой двери, опустился медленно на свой стул, да так боле и не притронулся к черной книге.

Дни нынешниеЦарство-Государство

Путь до стольного града оказался не столь уж и долгий. Особенно сказалось на скорости всадников то, что их, увенчанных развевающимся над главами царским стягом, пропускали вперед на всех развилках, а редкие постовые у дорог не чинили никаких препон. И даже на въезде в город, у высоких, окованных железом и справленных из лиственницы врат, от стражи не поступило ни единого вопроса. На улицах толпа также почтительно расступалась, пропуская царскую дружину ко дворцу. Так что, вырванная из тяжких воспоминаний, Марья совсем скоро обнаружила себя в просторных, богато украшенных резным деревом и сусальным золотом палатах, чистых да сверкающих.

Здесь, помимо приведших царевну всадников, что теперь молчаливо выстроились у стены, был еще один человек. Молодой, златокудрый, высокий, с окладистой бородой, облаченный в алый, дорогой парчи, кафтан, он, прикрыв глаза рукой, восседал на кресле у подножия трона и с первого взгляда увиделся царевне настоящим красавцем. Даже несмотря на то, что на челе царевича, что обещан был ее сестре Варваре-красе – а это, без сомнения, был именно он, – явственно читались следы глубокой усталости и печали. Запавшие, раскрасневшиеся глаза под глубокими тенями, осунувшиеся, обострившиеся скулы да посеревшая, бледная кожа.

– Так вот ты какая, дочь морского Володыки…

Заместо приветствия царевич, тяжело вздохнув, встал и окинул гостью хмурым, воспаленным взором.

– Знать, из-за тебя, суженая, все мои беды?

Марья же, несмотря на не самую благостную встречу, про себя ликующе усмехнулась. Дорога, выбранная на далеком берегу, оказалась поистине верной, потому как привела она царевну ровно туда, куда та так стремилась попасть. И лишь одна мысль заставила ее нахмуриться: «Неужто он считает, что я ему была сосватана?»

– Обознался ты, царевич.

Решив сразу все недомолвки развеять, Марья нахмурилась.

– Не со мной тебе суждено свадьбу справить.

– Да какая уж теперь свадьба…

Царевич вернул ее недовольство:

– Не про свадьбу я, царевна.

Он вдруг с силой грохнул кулаком по подлокотнику кресла, и Марья сама подивилась тому, сколь спокойно она это перенесла.

– Вы почто государя нашего извели? А? Нечисть ты морская? – царевич резко перешел на крик. – Куда отца дели, спрашиваю?!

Гнев его явно был неподдельным, однако Марья, глядя на то, лишь недоуменно нахмурилась и попыталась тщетно понять, о чем толкует ее разгоряченный собеседник. Впрочем, подобное гадание наскучило ей довольно споро, и царевна, не дав заговорить себе зубы, сама грозно вопросила:

– Ну нет, царевич, это ты мне ответь, да поскорее, что о пропаже Володыки морского знаешь? И лучше не ври, а не то я весь твой град по бревнышку разнесу. Уж поверь, силы хватит.

– В моем же дворце мне грозишь, шельма?

Царевич было недобро прищурился, но тут же, не давая Марье ответить, тряхнул головой:

– Погоди… о чем это ты толкуешь, царевна? Нешто сказать хочешь, что и твой отец пропал?

– А что, по-твоему, я тут делаю? – Марья гневно прищурилась, силясь разгадать, искренне ли недоумение собеседника.

– Да кто