Книга Глубокие воды - Джейн Энн Кренц

— Вас научили этому в том монастыре, куда вы попали после ранения?

— Да, как и многому другому.

Илиас не раз слышал эту историю. До тридцати пяти лет Хейден Стоун был наемником, человеком насилия, который продавал свой необычный талант и душу всякому, кто мог за это заплатить. Поскольку , в нашем мире беспрестанно идут небольшие, локальные войны во многих уголках земного шара, то недостатка в покупателях товара, предлагаемого Хейденом, не было никогда.

В ходе одной из таких кампаний, небольшой гражданской войны в забытом Богом уголке Тихого океана, он был тяжело ранен. Товарищи Хейдена посчитали его погибшим.

Хейден рассказывал Илиасу, что уже совсем собрался умирать там, в джунглях. Поскольку участь быть съеденным заживо дикими хищниками ему не улыбалась, он приготовился застрелиться. У него оставалось еще достаточно сил, чтобы спустить курок в последний раз, но Хейден все еще медлил. Он убедил себя, что должен кричать до тех пор, пока либо наступят сумерки, либо боль станет невыносимой, либо покажется первый голодный зверь, питающийся падалью. Инстинкт самосохранения у Хейдена оказался вопреки его ожиданиям гораздо более прочным. Наступила ночь, боль стала почти невыносимой, Хейден слышал подозрительные шорохи в кустарнике, но все еще не мог заставить себя послать пулю в висок. Что-то все время удерживало его от этого поступка.

Монахи нашли Хейдена утром, едва забрезжил рассвет.

— Сколько времени вы провели в монастыре? — спросил Илиас, тщетно пытаясь расправиться со своими макаронами. Он уже перенял у Хейдена манеру еды, однако пока не сумел привыкнуть к хитроумным столовым приборам своего друга.

— Я жил в храме Тэл Кик Чары пять лет, а теперь храм живет во мне. — Хейден искусно окунул макароны в светлый бульон и ловко отправил в рот. Тщательно и неторопливо пережевав макароны, он продолжил:

— Итак, мы начнем твою подготовку сегодня в полдень.

— Это очень вкусно, гораздо вкуснее всего, что я пробовал раньше, — сказал Илиас, окуная макароны в свою чашку. Он поморщился, когда при этом бульон из чашки брызнул на стол. До тех пор пока Илиас не переехал жить к Хейдену, его пристрастием были гамбургеры и пицца. Теперь же всякая мысль о мясной пище вызывала у него тошноту. — Как вы думаете, я смогу научиться когда-нибудь Тэл Кик Чаре так же хорошо, как и вы?

— Возможно, у тебя получится даже лучше. Ведь ты начал тренироваться в более раннем возрасте, чем я, и твое тело прекрасно усваивает уроки. Я думаю также, что в тебе заложен природный талант и, кроме того, ты не мучишься, живя с застарелой пулей в кишках, как я.

Илиас пристально посмотрел на Хейдена, когда тот снова вспомнил свою прошлую жизнь профессионального наемника.

— Хорошо, если бы все получилось так, как вы говорите.

— Но простого изучения упражнений Тэл Кик Чары еще недостаточно для того, чтобы, посмотрев в воду, увидеть в ней истину.

— Если эта лекция направлена на то, чтобы я отказался от своих планов найти убийцу моего отца, то вы напрасно тратите время, Хейден. Когда-нибудь я все равно найду того, кто вывел из строя его «Сессну». А когда я это сделаю, то отплачу за все сполна.

— Человек не может ясно разглядеть истину в воде, которая затемняется его бушующими чувствами. Рано или поздно тебе придется решать, что для тебя более важно — месть или власть над собственной душой.

— Не вижу причин, почему я не могу отомстить и при этом сохранить свою собственную душу.

Хейден посмотрел на него мудрым, проницательным взглядом.

— Я твердо верю в тебя, Илиас. Ты обладаешь умом и силой, и в конечном счете этого вполне достаточно, чтобы найти свой собственный правильный внутренний поток.

«Вот наконец я и понял истинную цену своей мести», — подумал Илиас, вытираясь полотенцем и надевая чистую рубашку и джинсы. Но он не мог еще открыть истину о себе самом.

Илиас отправился на кухню, чтобы приготовить обед. Тренировка пробудила в нем множество воспоминаний о Хейдене. Он постарался не задерживаться на них и полностью окунулся в творческий процесс приготовления пищи.

Через полчаса Илиас сел на подушку у стола. Он посмотрел на чашку с паровым рисом, кастрюльку с супом из цветов и водорослей, растительные приправы и понял, что впервые за долгое время его не обуревают мысли о мести. Впервые после похорон Хейдена у него появилась новая цель в жизни.

Илиас хотел оказаться в постели с Чарити Трут.

— Сделать это будет очень не просто, Отис. Я всем своим нутром чувствую, что Чарити — одна из очень дорогих женщин, о которых раньше предупреждал меня Хейден. По его словам, за такую женщину мужчина должен заплатить непомерно высокую цену.

— Кхе-кхе-кхе.

«Он должен привлечь ее внимание чем-то очень дорогим, — подумал Илиас, — например отдать ей часть себя самого».

Напряженная тишина установилась среди немногих людей, собравшихся в конце пристани, как только Чарити стала расставлять свои кушанья из трав и зеленый чечевичный салат на столе для пикника. Она пыталась безуспешно избавиться от охватившего ее легкого волнения в ожидании начала праздника. Ей и без тихого шепота вокруг было ясно, кто пожаловал к ним сегодня вечером.

Почти никто не заметил, как подошел Илиас. Его низкие, мягкие, хорошо сидящие ботинки не издавали ни звука, когда он проходил по дощатому настилу. Было довольно трудно разглядеть его скользящий силуэт в причудливых тенях, отбрасываемых лавчонками на пристани.

Чарити с любопытством разглядела закрытую кастрюлю у него в руках. Он перехватил ее взгляд, будто только и ждал, когда Чарити обратит на него внимание.

Илиас наклонил голову в сдержанном приветствии. Она вдруг отчетливо услышала чье-то тихое сопение. Чарити была слишком взволнована и не могла понять, что этим человеком, набиравшим в легкие воздух таким не совсем элегантным способом, является не кто иной, как она сама.

— Он пришел, — прошептала Рэдиенс Баркер своим высоким и сладким, с придыханием голосом.

Настоящее имя Рэдиенс, данное ей родителями, было Ронда, но Рэдиенс звучало более романтично. Она специально отрабатывала такой чарующий голос и пыталась создать себе имидж, который Чарити для себя определила как «неохиппи». К глубокому сожалению Рэдиенс, она была слишком молода, чтобы быть настоящей цветочной дщерью из нашумевших шестидесятых годов. Однако она считала себя духовной наследницей той эпохи и одевалась соответствующим образом. Длинные цепочки из колец украшали ее ниспадающее узорчатое платье. Роскошные, до талии волосы были перетянуты на голове повязкой с приколотым к ней живым цветком.

— Если хотите знать мое мнение, то в нем есть что-то рыбье, — объявил Рой Юптон, больше известный как Юппи. — Хейден Стоун был, конечно, странным человеком, но по крайней мере он честно играл с нами. А вот что в голове у этого парня…

— У него в магазине есть даже стреляющие спички, — проворчала Би Хетфилд, — так что ты должен хорошенько подумать, прежде чем что-нибудь говорить, старый ты простофиля.