Книга Кетура и лорд Смерть - Мартина Левитт

не различала лиц, зато нюх у нее был отменный. — Должно быть, Кетура Рив. Сегодня только и разговоров что о тебе. До сих пор пахнешь лесом. Ну а Гретта с Беатрис всегда где-то от тебя поблизости. Благодарение небу, что вы все пришли.

— Госпожа Кухарка, мы не можем остаться.

— Вы должны! — сказала она, буквально загоняя нас в кухню. — У меня сегодня все болит, и надо же такому случиться, чтобы именно в такой день к лорду заявился посланец короля! Нужно приготовить обед, да такой, чтобы комар носа не подточил.

— Но госпожа Кухарка! — взмолилась я. — Я пришла только попросить лимон.

Она остановилась.

— Ли… лимон?

— Лимон, госпожа Кухарка, — пояснила Беатрис, — это то, что принесет Кетуре победу в состязании поваров. И тогда Бен Маршалл женится на ней, и она… — Гретта толкнула ее локтем, и Беатрис умолкла.

Кухарка расхохоталась. Зубы у нее были коричневые, но крепкие.

— Лимон! Всего-то-навсего, дитятко? Ладно, пойду проверю в кладовке, не завалялся ли где один. Но они очень дорогие. Я дам тебе лимон, но сначала ты должна мне помочь с готовкой. Ты и твои подружки.

Свирепо улыбаясь, она потащила меня дальше с такой силой, словно была вдвое больше меня, а не в половину моего роста.

— Сегодня займешься выпечкой. Я знаю, ты умеешь. И проследи за поросенком.

Кухарка завела меня в недра кухни, и мне пришло в голову, что, должно быть, так чувствовал себя Иона в чреве громадной рыбы. Тут было темно и жарко, склизко от крови, кишок и жира. Помещение наполнял дым, в печи полыхал огонь, вонь гниющего мусора забивала запах жарящегося поросенка. Кто-то кричал, кто-то стонал.

Кухарка загрузила меня работой; я пекла и крутила вертел, пока спина не превратилась в жесткую, дико ноющую доску. В пламени очага мне являлось прекрасное лицо лорда Смерти, иногда казалось, будто я слышу его смех. Кухарка засадила за работу и Гретту с Беатрис. Я говорила себе, что выпечка — не такая уж плохая цена за лимон, раз это поможет мне расстроить планы лорда Смерти.

Через несколько часов (как мне показалось), я схватила за рукав пробегающую мимо Кухарку:

— Думаю, я уже заработала свой лимон!

— Как бы не так, — огрызнулась она. — Давай работай!

— Откуда мне знать, есть ли он у вас вообще? — осведомилась я, зная, какая она хитрая старая плутовка.

— Да есть, есть.

— Покажите! — потребовала я.

— Я не показываю свои драгоценные лимоны всяким деревенским простушкам! — заявила она.

И я продолжала печь пироги, пока не раскаялась во всех своих когда-либо свершенных прегрешениях, включая приход сюда за лимоном до того, как попросила Джона предпринять что-нибудь против чумы. Вслух исповедалась в этих самых прегрешениях жарящемуся поросенку. Когда наш пастор говорит о смерти, он всегда в той же строке упоминает преисподнюю и огонь. Если царство смерти хоть немного походит на кухню лорда Темсланда, у меня нет ни малейшего желания попасть туда. Интересно, лорд Смерть правит хорошими или плохими? Несмотря на то, что темнота его глаз, как мне помнилось, не таила в себе зла, я сразу поняла, что он много страдал. Но опять же, не имеет значения, властвует он над счастливыми мертвыми или над печальными — мне не хотелось ни туда, ни туда.

Наконец пришла Кухарка и объявила, что пироги и поросенок вышли что надо. Я упала на стул.

— А теперь соус! — сказала она, приподняв мой подбородок замасленным пальцем.

— Нет! — решительно запротестовала я. — Вы же знаете, что я не умею делать соусы.

— Ага, значит, ты не умеешь готовить? — сказала она. — А ну как я расскажу об этом Бену Маршаллу?

— Пожалуйста, не надо! Я умею делать пироги. Мясные и фруктовые. Пироги. Только пироги, зато они у меня получаются лучше, чем у Падмы.

Кухарка пронзила меня взглядом, поняв, что наткнулась на такую же упрямицу, как она сама.

— Пойдем, — сказала она. — У тебя прям ангельское личико, значит, будешь прислуживать. Ты же справишься, а? Всего-то и надо, что ходить туда-сюда с подносом.

Я встала.

— Да. Но прежде чем сделать еще хоть шаг, я требую свой лимон!

— Нет уж, сударыня, сначала работа, а потом я дам тебе мой самый зеленый лимон.

— Зеленый?! Но лимоны ведь желтые!

— Н-ну да, я и имела в виду желтый.

— У тебя нет лимонов! — воскликнула я и схватила ее за нос. — Признавайся, старая гнилозубка, у тебя нет лимонов!

— Конечно нет, дурочка ты такая! — рявкнула она, шлепнув меня по руке. — В наших краях их ни у кого нет, ни единого. Правда, я слышала, что его можно купить на столичном рынке на вес золота. Но если ты любишь лорда Темсланда и не хочешь опозорить его перед посланцем короля, то иди прислуживай!

— Тогда я попрошу лимон у самого лорда, — упрямо заявила я.

— Попроси! — с готовностью ответила она. — А заодно и половину его владений. Подумаешь какая мелочь!

Гретте, Беатрис и мне вручили по тяжеленному подносу с хлебом и велели нести в большой зал. Поначалу мы возмущались, но, увидев толпу и сообразив, что нам, как прислуживающим за столом, удастся подобраться поближе к посланцу, герцогу Морланду, приободрились. Герцог вырядился в бирюзовый шелк — не в пример лорду Темсланду, который всегда одевался в шерсть и меха, не любя тратить время ни на что, кроме охоты. Прислуживая посланцу, Беатрис покраснела и поведала мне, что герцог благоухает бегонией.

Герцог скосил глаза на стоявшее перед ним блюдо с угощением и улыбнулся как человек, которому малыш поднес куличик из песка. Он сосредоточился на еде и принялся тщательно пережевывать, как будто мясо было жестким. Молодой Джон Темсланд ковырял вилкой свою порцию мяса и ничего не ел. Леди Темсланд тоже клевала как птичка. И только лорд Темсланд, казалось, наслаждался едой, облизывал пальцы и, подбирая соус отличным свежим хлебом, с прихлюпом отправлял куски в рот. Вел он себя расслабленно и беспечно, как будто был в зале один.

Леди Темсланд и герцог обменивались любезностями. Прислуживая, я старалась заботиться прежде всего о нуждах Джона. Я не забыла, что обязана ему, ведь это он нашел меня у опушки леса и отнес в дом. Как не забыла, что он обещал поговорить со мной.

— Кетура, — с улыбкой обратился он, когда увидел, кто прислуживает ему за столом. — С тобой все хорошо?

— Не жалуюсь, сэр. — Я улыбнулась в ответ.

Посланец, услышав, что Джон обратился с добрыми словами к простолюдинке, нахмурился с явственным неодобрением. Заметив это, Джон покраснел, а затем сказал достаточно громко, чтобы услышал герцог:

— Ты