Книга Мистер Уэст - Р. Дж. Льюис

пухлые губы, растянутые в ухмылке. У него самые черные волосы, которые никогда не будут лежать аккуратно, независимо от того, сколько средств для волос он использует. Это противоречило ему — мужчине в черном в тонкую полоску костюме от «Армани или что это там, черт возьми», который выглядел так, будто весь мир под его ногами. Он излучал силу и требовал уважения, но при этом говорил со мной в манере, которой я не ожидала.

Сексуально. Кокетливо. Чувственно.

Он воплощал в себе то тлеющее, заряженное сексом очарование, которое никогда не было направлено на меня. Которое я встречала только в книгах, фильмах и поэзии, сбегая от реальности нашего мира. Очарованием, о котором мы с подругами могли только мечтать в нашей заурядной, лишенной секса жизни.

Храп, доносящийся из соседней комнаты, напоминает мне о моем нынешнем затруднительном положении. Дерек крепко спит и понятия не имеет, что я думаю о другом мужчине. Вытираю упавшую слезу и поворачиваюсь на бок на неудобном диване. Если бы такое случилось раньше, я бы чувствовала себя такой виноватой за то, что думала о другом. Это был бы огромный ком в моей груди, от которого у меня перехватывало бы дыхание.

Но теперь это не так.

«Я собираюсь загладить свою вину», — сказал мне Дерек на следующее утро после того, как я вернулась, и он обнаружил меня на диване, вообще не спящую. — «Я не ожидаю, что ты так сразу привыкнешь к этому, Айви, но ты захочешь меня, когда все будет сказано и сделано. Я изменился. И собираюсь доказать тебе это. Я не собираюсь ни пить, ни веселиться, ни играть. Ты увидишь, какие усилия я прилагаю, и у нас снова все будет хорошо. Тогда мы сможем покончить с этой «мы не вместе» ерундой».

Но было ли у нас когда-нибудь все хорошо?

Отказавшись от сна, я встаю с дивана и на цыпочках крадусь на кухню. Мне не нужно быть тихой. Дерек может проспать все, что угодно. И все же. Я делаю это просто для уверенности.

Стою на кухне нашей крошечной однокомнатной квартиры, бессмысленно глядя перед собой в никуда. Время идет, а я не могу этого понять. Кажется, это ускользает от меня. Все жду, когда тяжесть в моем теле уйдет, но она, кажется, где-то закрепилась, слишком упрямая, чтобы сдвинуться с места. Я оглядываюсь вокруг в тишине на маленькие предметы мебели. У нас совсем немного денег, и меня это не беспокоит, но все же. «Неужели это то, к чему сводилась моя жизнь?» — продолжаю думать я. Мне двадцать четыре года, я официально замужем за мужчиной, который разрушил мое доверие, и вкалываю на работе, для которой морально не готова.

И, сталкиваясь со всем этим лицом к лицу, я в конечном итоге чувствую оцепенение. Быть с кем-то, в кого ты больше не влюблена, означает закрыть ту часть себя, которая не хочет сталкиваться с неудачными отношениями. Честно говоря, они все равно никогда не увенчались бы успехом. Особенно когда он не был терпелив во время моей депрессии и в конечном итоге, выходя на улицу, искал удовольствие где-то в другом месте. Наше прошлое слишком темное, чтобы двигаться дальше вместе, и это не слабость. Это было взрывоопасно и разрушительно, наполнено оскорблениями с обеих сторон.

Жизнь — это пиздец. Потому что вы можете смотреть на вещи логически и знать, как это должно быть. Я могла бы посмотреть на свои умирающие отношения и сказать себе двигаться дальше, как я и пыталась, когда сбежала почти три месяца назад, не имея ничего, кроме одежды, что была на мне. Но логика не подсказывала, сколько ночей я буду бодрствовать, вспоминая хорошие времена, времена, когда Дерек поддерживал меня, когда я искала его, когда нуждалась в нем больше всего. Время, когда он был рядом. Годы, которые мы провели вместе — от детей до взрослых, меняясь и цепляясь друг за друга, когда жизнь подкидывала свои трудности. Логика не всегда дает вам толчок или ответы; она просто говорит вам, как это должно быть.

Не вместе мы или нет, связь между нами все еще существует. Разорвать ее — страшная мысль.

Тру глаза, сопротивляясь слезам. Я не плакса, просто устала. И теперь мой разум слишком бодр, чтобы спать.

Я наполняю чайник и включаю его. Пока он закипает, достаю кружку и маленький пакетик супа. Налив воду, перемешиваю содержимое и сажусь за крошечный круглый столик.

«Если бы ты была моей, я бы трахнул тебя так, как ты и представить себе не можешь».

Слова этого мужчины не выходят у меня из головы. Каждый раз, когда я думаю о низком, мрачном рычании его голоса, по моей спине пробегает дрожь, а сердце сжимается.

«Как только попробуешь меня на вкус, ты уже никогда не уйдешь. Я гарантирую это».

На самом деле, он был мудаком. Такое высокомерие оттолкнуло меня — и до сих пор отталкивает. Так почему же у него оно казалось мне таким сексуальным?

Я закрываю глаза и прикусываю нижнюю губу. Представляю его позади себя. Его грудь у моей спины, его рука на моем плече, его большая ладонь, медленно опускающаяся к моей груди. Я бы вынула спину для него, позволила бы ему обхватить всю мою грудь своей ладонью. У него такие большие руки. Они легко обхватят мои груди целиком. Он бы мог ущипнуть меня за сосок, перекатить его между пальцами…

«…я бы трахнул тебя так, как ты и представить себе не можешь…»

Я выдыхаю и открываю глаза. Мне нужно остановиться. Делаю глоток супа и пытаюсь сдержать фантазии. Я больше не знаю, что с этим делать. Он не покидает моих мыслей… мужчина, которого я никогда, никогда больше не увижу!

Ну, если это только у тебя в голове, что в этом плохого? Ты встретила мужчину, от одной мысли о котором становишься мокрой. Знаешь, что больше никогда его не увидишь. Технически вы не сделали ничего плохого.

Я презрительно хихикаю.

Ох, Айви, что за чушь.

Потому что это нечто большее. Чувствовать, что это происходит из-за мужчины, опасно. Я хочу вернуться к ощущению пустоты в груди. Апатия была легче, потому что она отключала все и позволяла мне жить в этом порочном круге, не зная, что может быть на другой стороне.

Не торопясь допиваю свой суп, и к тому времени солнце уже медленно поднимается из-за горизонта. Свет бьет мне в глаза, и я знаю,