Книга Семь почти счастливых женщин - Лидия Евгеньевна Давыдова

сказала вслух и по привычке оглянулась, надеясь увидеть в кресле любимого собеседника, вернее собеседницу, вислоухую кошку по имени Кася. Вот по кому она правда соскучилась, так это по кошке. Она надеется, что ассистент Зено заходит по утрам и вечерам, чтобы покормить Касю. И Сара представила, как Кася трётся об ноги Зено, и почувствовала, что немного ревнует.

Сара вывалила вещи из шкафа на пол. Сграбастала всю эту кучу и начала раскидывать по комнате. Летел кверху тонкий кашемир, шёлковое кимоно, сарафан из вискозы и топы из крепдешина. В какой-то момент Сара обнаружила, что сидит на этой куче. Сара выдохнула с чувством выполненного долга. Интересно, как долго шкаф и комната должны находиться в таком бардачном состоянии? Или можно сохранить хаос только до утра. От мысли, что она будет спать в беспорядке, Сару передёрнуло. Ну хоть на диван вещи положить она может? Она заново собрала раскиданную одежду и сложила на диван, вытащила японское кимоно и повесила на край дивана, а то помнётся совсем, робко вытащила тонкий кашемир и торопливо сложила.

А Маша со своим синхронным оргазмом. Почему все думают, что женщина обязана быть в паре. Она, например, пробовала, целых два раза, но безуспешно.

Первый раз сразу после университета Сара продержалась целых два года. Она даже планировала выйти за коллегу замуж, пока не обнаружила, что он изменяет ей с другой их коллегой.

Измена вкупе со смертью матери, она умерла примерно в то же время, словно отрезала в Саре чувственную часть, ей вообще не хотелось. Она погрузилась в карьеру, начисто забыв об удовольствиях, пока однажды не записалась в соседний с офисом тренажёрный зал.

Он был массажистом, и этим всё сказано. Знал, что и когда трогать и как. Сам к тому же божественно сложен, двигался мягко и плавно.

Сара испытала оргазм в первый же раз. Такое происходило с ней впервые. Обычно ей надо было притереться, понять, но в этот раз это произошло мгновенно, а когда она закончила, то почувствовала, что хочет ещё. Он называл её ненасытной, а она удивлялась сама себе. Он целовал её, и она загоралась, была мгновенно готова. Когда они занимались любовью, она словно не принадлежала сама себе, становилась единым с ним целым.

То, как это делал он, что именно он делал, Сара видела только в фильмах. Он не просто раздевал её, он медленно и аккуратно стягивал с неё одежду, по ходу целуя каждый миллиметр её тела.

Он не просто трогал, он скользил по ней, словно она была намазана маслом, с ним Сара чувствовала, как её тело становится другим, ощущала, что превращается во что-то пластичное и горячее, будто его сущность впитывалась в её, Сарину, и это позволило им обоим трансформироваться в какой-то абсолютно новый вид человека, ещё более чувственный и сексуальный.

С ним она вообще не думала о том, какое её тело, видны ли сейчас складки, растяжки, целлюлит. То, что они делали, было настолько красиво, страстно и пронзительно, что она сама себе казалась невероятно шикарной женщиной, соблазнительной и сексуальной.

Несколько раз подряд они занимались любовью перед зеркалом, и она, обычно стеснявшаяся смотреть на себя со стороны, любовалась тем, сколько красоты в этом акте любви. Она буквально не узнавала себя, своё тело, лицо, было в ней что-то дикое, необузданное, что ему удалось в ней разбудить.

Их отношения могли бы до сих пор продолжаться, он был негулящим, старательным, домашним, и это всё несмотря на дикий, необузданный секс. Но строить семью с массажистом Сара не стала. Она купила тогда свою первую «Вольво», он ездил на велосипеде, она хотела уезжать на выходные в Париж, он стремился на дачу. Она инвестировала в крипту, он еле дотягивал до зарплаты.

Сара пыталась сохранить его как любовника, но он не согласился. Сказал, что она разбила ему сердце, потому что он уже купил кольцо, чтобы сделать ей предложение, и вытащил маленькую коробочку из тайника. Сара чуть не расплакалась. В коробочке лежало кольцо из бронзы с чёрным куском смолы вместо камня, гравированным «Сара. Навсегда». Он объяснил, что кольцо дизайнерское. По крайней мере, «он заплатил за него кучу денег».

Это было очень мило, но именно в тот момент Сара поняла, что сделала правильный выбор. Она бы не смогла носить бронзовое кольцо с куском резины, а секс и правда не мог быть единственной причиной, чтобы строить семью.

«Зато у тебя был бы сейчас ребёнок», – прошептал тоненький голосок.

Она сняла украшения и аккуратно разложила их, как обычно. Сначала золотые браслеты, она повесила их на специальный держатель, после часы, на тот же держатель, затем бриллиантовые кольца. Серёжки с изумрудами в коробочку. У неё было не так уж много украшений, но у каждого было своё место. Если бы каждый в мире клал всё на свои места, то и мир был бы более упорядочен. Не то что сейчас. Сара покосилась на кучу вещей.

В ванной Сара намылила лицо специальной пенкой и, пока та застывала маской, рассматривала полочку ванной комнаты. Навести беспорядок здесь было превыше возможностей Сары. Должны же у неё сохраниться хоть какие-то точки опоры. Приходя в гости, Сара всегда обращала внимание на ванную комнату. Если там царил порядок, значит, перед ней стоял человек с высокими моральными принципами. Не заляпанное следами зубной пасты зеркало и ровненько стоящие кремы говорили ей о многом. А теперь, оказывается, это могло говорить о том, что владелец ванной не слишком часто оргазмировал. Сара вздохнула, потому что вспомнила, что вообще-то она учится расслабляться не только ради оргазма, но и ради того, чтобы стать мамой. А без расслабления этого, по словам Лейлы, не получится.

– Отпустив контроль, мы несёмся в жизненном потоке навстречу волшебству, – раздавался в голове голос Лейлы.

Сара зашла в душ и открыла воду, подставив лицо под горячую струю. Душ был верным средством, чтобы смыть навязчивые мысли или подумать.

Вряд ли Сара сможет объяснить словами, какое это мучение впускать в свою спальню мужчин без каких-либо гарантий. Если бы Сара была уверена, что этот очередной самец из Тиндера или откуда-то там подарит ей то, что надо, зачатие, ну или на крайний случай наслаждение, она могла бы даже простить не идеальный запах или дырявые носки. Сара хмыкнула, хотя зачем рисковать, если есть «осьминожка». Сара боялась признаться вслух, но, если бы не её навязчивое желание забеременеть, она бы вообще отказалась от свиданий с мужчинами, оставив гарантированный оргазм с вибратором.

Саре хотелось сразу же проскочить фазу «первые свидания» с их неловкостью, неуклюжестью и сразу же оказаться на следующей, когда ты лежишь с избранником на диване и он гладит твой живот, потому что скоро вы станете родителями. Ну или хотя бы на стадии отношений, когда вы обговорили всех своих тараканов, окончательно разобрались, что кого раздражает, и научились принимать друг друга полностью.

Сара вышла из душа, обтёрла себя полотенцем, выдавила в ладошку змейку крема с диким ямсом, который посоветовал гинеколог, и начала растирать правую руку. Гинеколог советовала намазывать крем циклом, каждый день в том же месте и так по кругу. Крем пах не так приятно, как малина или кокос, но после него вкупе с парочкой витаминов становилось легче и наплывы случались всё реже.

Сара повернулась к зеркалу задом, любуясь тем, как улучшились её ягодицы.

Полгода назад Сара села на диету без глютена и лактозы. И без сахара. Эндокринолог списывал пропавшие на полгода месячные на проблемы с щитовидкой, и месячные после диеты правда вернулись, уж неизвестно, случайно ли это или нет. Вернулись, но зато начались эти наплывы, которые вроде как свойственны предменопаузе. За время диеты пропали остатки целлюлита, Сара и так не жаловалась, а тут кожа стала гладкой, как у Сары двадцатилетней.

Она потрогала свой живот. Худоба досталась Саре от матери, она тоже была тощей и сухой. Собственно, поэтому Сару взяли в детстве на художественную гимнастику, она идеально подходила по конституции.

Сара рассматривала в зеркале свою небольшую грудь. Неужели она никогда не нальётся молоком, неужели Саре не суждено стать матерью?

«Надо было раньше думать», – звучал глухой осуждающий голос.

«А когда раньше?» – парировала она голосу. В двадцать она училась, в тридцать строила карьеру, в тридцать пять её укрепляла. В сорок, сорок два, даже сорок пять самое время. Есть где жить, есть стабильность, можно становиться мамой.

Почему женский организм такой неэффективный?! Яйцеклетки активней, когда тебе от двадцати до тридцати. Нет, это ж никуда не годится! Они активны, а тебе совершенно не до детей, если только ты не задумываешься о независимости или карьере. В тот отрезок, когда женские яйцеклетки активны, твой материнский