Книга Ну здравствуйте, дорогие потомки, снова! - Анастасия Каляндра

всё равно… одни только зомби получаются!

Я думал – сейчас уж и мама с тихим голосом про своего малыша как начнёт говорить!.. Что он ей и бутерброды всегда делает и шишки по вечерам друг к другу крепит!.. Знаем мы!

Но ей только писательница сама не дала. Она улыбнулась этой маме, что, мол – молчите… Ну и всё. И на меня переключилась дальше.

А я и думаю – что ж?!. Мне нужно теперь в грязь лицом не удариться перед этими всеми… Хвастливыми мастерами бутербродного дела!

И я как стал говорить!..

И все свои лучшие поделки вспоминал (а то есть те две для фальшивого Деда Мороза), и стал все ингредиенты, которые я наиспользовал тут перечислять!.. Чтобы побольше казалось.

Я, говорю, мол, и из целофанок из-под конфет люблю поделки делать, и из рулонов от туалетной бумаги, и из крышечек от йогурта, и из коробок из-под сыра… И ещё много чего перечислил, что я у мамы обычно прошу на поделки. Ведь я вообще талантливый. И, говорю в конце, ещё бутерброды умею делать. Но достижением это не считаю. И поглядел в довершение укоризненно так на девчонку и мальчика. Что бы те знали – как это быть скромным.

Я мог бы вообще ещё много чего перечислить, ведь я чувствую так в себе много талантов. И пианист я, кажется, был бы неплохой, если б играть на фортепьянах умел, и гитарист… и резчик по дереву. И много чего ещё, мне кажется, было бы мне по плечам. Если бы я только захотел. Но я уж не стал их совсем угнетать тем что я тут продвинутей всех. Ведь я с жалостью тоже. Пусть уж совсем у них горьких не останется впечатлений после писательницы. Вот… А мама с папой… к чему я всё это рассказывать и начал… Так мама с папой за это на меня немножко обиделись, что даже и думать заставили о своём поведении. Они говорят: -"А зачем же тогда мы тебе покупаем тут столько фольги разноцветной, фломастеров с запахами фруктовыми, бумаги там всякой бумажной – блестящей, да матовой, да бархатной, да гофрированной… если ты всем потом вокруг так рассказываешь, что будто бы тебе кроме как из крышечек всяких от йогурта, поделки делать больше не из чего?.."

Ну, вот так оно было…

Но с грустной страницы – на веселую!.. Ведь мы, вот, с папой нашли бабочку!.. Хотя это тоже ведь грустно, что она нам уже после жизни нашлась… Но всё же!.. Ведь мы её взяли с собой!

И, в общем говоря, папа сказал, что теперь можем ходить и смотреть по пути – не найдётся ли нам ещё и проволочка на земле. Ведь тогда, если нам она найдётся, то станем мы уже и настоящими коллекционерами.

А я так подумал, что нам бы тогда хорошо бы ещё, когда проволочку мы уже найдём, так поискать на земле ещё стеклышко за которое нам надо бабочку на проволоке ставить в шкаф. А потом бы ещё и шкаф. Вот это бы было бы хорошо!

***

20 марта

Сегодня я был шокирован и даже немножко пристыжен. Дважды. Вначале – это когда я услышал от мамы:

– Ну вот!.. Теперь они и на каланхоэ!..

И я не знал – о чём это она? Ведь был в другой комнате и кушал козинак. И он так громко хрустел у меня во рту, этот козинак, что даже порой было ощущение, что как бы это не зубы мои там хрустели уже вместе с ним! И когда у тебя хрустит козинак во рту, вперемешку с зубами, то ты уже и не поймёшь так сразу ушами своими – где ж и кто ж сейчас что говорит. И я сначала подумал что это она про какие-то новости на телевизоре что-то сказала. Ведь так я тогда знал в своей голове, что они – каланхоэ – это племя индейцев таких очень храбрых. И думал что кто-то там на них теперь напал… после того как и на кого-то ещё уже напал. И вот поэтому мама моя и говорит, что – "Ну вот!.. Теперь они и на каланхоэ!.." А иначе как же?..

Ну я и пошёл к маме скорее на кухню, чтобы поподробнее разузнать и сразу же за индейцев своих побеспокоиться хорошенько. Ведь я же к ним уже прикипел – я так часто себе сам себя напоминаю как будто бы каланхоэ!.. И вот… Спрашиваю я у мамы, мол – что там такое с каланхоэ?.. И кто там на них напал?..

Сейчас, кстати, думаю – мама и поймёт, какой я у неё храбрый расту, что даже и сразу решил разузнать, кто же такие враги моих побратимов, и может быть даже и их защитить! Ну, не врагов а побратимов. Ведь мама знает, что я к бою очень готов. Она сама мне светящийся меч, раз я просил, на рынке купила!

А мама и говорит:

– Да мошки!..

А я думаю – какие мошки?.. Разве так племена называют когда-нибудь вражеские? Я понимаю ещё – "кровожадные мошки", "орлиные мошки", "остроглазые мошки"… Но чтобы вот так – просто "мошки" – так люди не делают!

И я говорю: "Всмысле – мошки?"

А мама говорит, что это, мол, так выходит, что мошки у нас вдруг вчера из канализационной трубы впервые полезли и папа там их всех прочистил и обезвредил для безопасности, а некоторые из них, видимо, выживши, вылетели из трубы себе и пересели на каланхоэ. Ведь там есть тоже что покушать для мошек.

А я спрашиваю, что, мол – как же это они так из нашей трубы аж до самых индейских земель долетели?..

А мама мне объяснила, что каланхоэ – это оказывается растение такое у нас на окне. Вернее что было у нас на окне, а надо теперь его прочь угостить от нас во двор. Чтобы мошки дальше не летали. И я понял как я ошибнулся!.. Ведь… Ведь я думал, что каланхоэ – это племя такое, где обитают индейцы. А это?!. А это всего лишь горшок, где обитает растение!.. Ну, правда теперь и мошки.

И как же я был вне себя от стыда!.. Ведь вы же всё это время читали, мои дорогие, и думали видимо, что я аж такой глупый, что даже не знаю как каланхоэ на самом деле смотрится!.. А я