Книга Если буду жив, или Лев Толстой в пространстве медицины - Владимир Ильич Порудоминский

главный день жизни, когда душа в нем начинает пробуждаться, воскресать, особенно остро ощущает и прежде им замечаемые недостатки внешности его невесты Мисси Корчагиной: морщинки на лице, остроту локтей и, главное, «широкий ноготь большого пальца, напоминавший такой же ноготь отца». Внешние черты отца Мисси, князя Корчагина – его красное лицо, с чувственными, смакующими губами, жирная шея и вся упитанная генеральская фигура также особенно неприятно поразили в этот день Нехлюдова – мы уже знаем, что, будучи начальником края, он отличался жестокостью, сек и вешал людей.

И, хотя позже Нехлюдов скажет, что не верит в наследственность, хотя Мисси по-прежнему «породиста и во всем, от одежды до манеры говорить, ходить, смеяться, выделялась от простых людей не чем-нибудь исключительным, а «порядочностью», что высоко ценил Нехлюдов», мы, встречаясь с ней на страницах романа, уже не в силах забыть этот как бы походя упомянутый широкий отцовский ноготь.

Характеристическая черта

«Я люблю наблюдать руки», – признается Толстой.

Левин в «Анне Карениной» думает о Кити: «Удивительно много выражения в ее руке».

Руки человека, как и лицо, всегда обнажены, их удобно наблюдать. Но, помимо того, в руках, в движениях рук, как в глазах, во взгляде, почти всегда открывается, подчас выдает себя важная внутренняя сущность – побуждения, страсти, пристрастия и привычки, разнородные следы проживаемой жизни.

Толстой называет руки «характеристической чертой» личности.

Это сказано на одной из страниц «Юности», в главе «Нехлюдовы». Здесь даны портреты домашних Дмитрия Нехлюдова, с которым близко подружился главный герой повести Николенька Иртеньев. Руки на портретах в самом деле подсказывают что-то значимое в характеристиках всех, кто проходит перед нами в этих семейных сценах. Большая, почти мужская, с прекрасными продолговатыми пальцами, без колец, рука матери. Такие же большие, как у матери, и белые руки самого Нехлюдова. Чрезвычайно нежная и красивая рука сестры Дмитрия. Коротенькие толстые ручки их тетки, сестры матери. И при этом, как бы связывая всех их воедино, – «родовой» признак: «У них у всех была в руке общая семейная черта, состоящая в том, что мякоть ладони с внешней стороны была алого цвета и отделялась резкой прямой чертой от необыкновенной белизны верхней части руки». Лишь у очень дальней родственницы, почти приживалки, в которую влюблен Дмитрий и в которой желает видеть то, чего в ней нет, «родовой признак» отсутствует: руки у нее, хотя и небольшие и недурной формы, но красны и шершавы.

Иногда руки совершенно точно сопрягаются с внешним и внутренним образом персонажа, с тем, во всяком случае, каким он представляется автору или герою, которому он поручает вести рассказ.

Там же, в «Юности», на вступительных экзаменах в университете встречаем гимназиста, который все предметы сдает лучше остальных. В его быстро и точно набросанном портрете главное внимание отдано рукам: «Это был высокий худощавый брюнет, весьма бледный, с подвязанной черным галстуком щекой и покрытым прыщами лбом. Руки у него были худые, красные, с чрезвычайно длинными пальцами, и ногти обкусаны так, что концы пальцев его казались перевязаны ниточками. Все это мне казалось прекрасным и таким, каким должно было быть у первого гимназиста».

Но бывает и наоборот: именно руки помогают неожиданно увидеть, понять в человеке нечто такое, что не подозреваем в нем.

С первых страниц «Войны и мира» читателя по-своему привлекает храбрый офицер и знаменитый кутила Долохов, с его лихим бесстрашием в бою и разгуле, дерзкой независимостью, неколебимым чувством собственного достоинства. На страницах романа несколько раз возникают выразительные портреты Долохова, но руки до поры «припрятаны».

Они появляются лишь в сцене картежной игры: Долохов жестоко, беспощадно, похоже, не вполне честно, обыгрывает своего доброго приятеля Николая Ростова. Долохов мстит: он сделал предложение Соне, кузине Ростова, но получил отказ, и причина отказа – любовь Сони к Николаю. Своей железной волей Долохов подавляет партнера, заставляет играть все дальше, тогда как руки его мечут карты, побивая одну ставку за другой. И во все время этой страшной игры одно мучительное впечатление не оставляет Николая Ростова – ширококостые, красноватые, с короткими пальцами и волосами, видневшимися из-под рубашки, руки Долохова, – Толстой несколько раз подряд определяет их одними и теми же словами.

Руки Долохова, лишь в этой сцене показавшиеся из-под засученных рукавов, больше уже не встретим, но, удержались они в памяти или нет, отныне мы лучше, точнее понимаем все, что происходит с Долоховым, поступки и слова его. Вплоть до решения: «Брать не будем!», когда в конце войны казаки приводят большую группу сдавшихся в плен французов. Он снова мстит, на этот раз за гибель полюбившегося ему мальчика Пети Ростова, младшего брата Николая. С этим «Брать не будем!» Долохов уходит из романа.

Тепло большой руки

«У него удивительные руки – некрасивые, узловатые от расширенных вен и все-таки исполненные особой выразительности и творческой силы. Вероятно, такие руки были у Леонардо да Винчи, – пишет Горький о руках Толстого. – Такими руками можно делать все. Иногда, разговаривая, он шевелит пальцами, постепенно сжимает их в кулак, потом вдруг раскроет его и одновременно произнесет хорошее, полновесное слово».

Толстому нравятся большие руки. У самого Толстого руки – большие, развитые постоянным физическим трудом.

Илья Ефимович Репин рассказывает, как рисовал его, идущего за сохой, – Лев Николаевич пахал в тот день поле бедной яснополянской вдовы. Сделав несколько набросков, художник, человек физически сильный и ловкий, попробовал тоже поработать сохой: «Страшно трудно! – Пальцы с непривычки держать эти толстые оглобли одеревенели и не могли долее выносить, плечи от постоянного поднимания сохи для урегулирования борозды страшно устали, и в локтях, закрепленных в одной точке сгиба, при постоянном усилии этого рычага делалась нестерпимая боль. Мочи не было». А Толстой пахал шесть часов без отдыха – от часу дня и дотемна.

Кроме известных воспоминаний Репина о Толстом, сохранился еще и план отдельной статьи – написать ее Репин почему-то не успел. В ней очень интересны меткие наблюдения, подробности, схваченные острым взглядом художника.

Мы еще заглянем в словесные репинские наброски, пока – только о руках: «Рабочие руки большие, несмотря на длинные пальцы, были «моторными» с необыкновенно развитыми суставами – признак мужицкий: у аристократов в суставах руки пальцы тоньше фаланг».

Впечатление художника дополняют впечатления врача. Выразительные строки находим в воспоминаниях профессора-хирурга Андрея Гавриловича Русанова, – сын близкого приятеля Толстого, он и сам не раз встречался с ним, пользовался его дружеским расположением:

«Какая это мощная, большая рука! Широкий овал предплечья, крепкие пальцы с коротко обрезанными закругленными ногтями и мозолистой кожей на ладони. Простая крестьянская рука».

Но Максим Горький, наблюдая Толстого