Книга Автобиография красного - Энн Карсон

сон о свободе Герион.

Ага.

Свобода это то чего я хочу для тебя Герион мы же с тобой настоящие друзья и поэтому

я хочу чтобы ты был свободным.

Не хочу быть свободным хочу быть с тобой. Разбитый, но бдительный, Герион направил все

свои внутренние силы на то, чтобы сдержаться и не сказать этого вслух.

Слушай мне пора заканчивать Герион бабушка злится когда из-за меня приходят

огромные счета но я был очень рад

слышать твой голос…………………………………………………………..

Герион? Я заберу у тебя телефон ты договорил? Мне нужно позвонить Марии. Мама

стояла в дверном проеме.

А да конечно. Герион положил трубку. Извини. Всё в порядке? Да. Он поднялся

на ноги. Я пошел.

Куда? спросила она, когда он скользнул мимо.

На пляж.

Может куртку возьмешь – Дверь с москитной сеткой со стуком закрылась. Когда

он вернулся,

было далеко за полночь. В доме было темно. Он поднялся в свою комнату.

Раздевшись он стоял

перед зеркалом и безучастно наблюдал свое отражение. Свобода! Пухлые коленки

нелепый красный запах тоскливый вид.

Он погрузился в кровать и лежал на спине. Слезы стекали ему в уши,

потом слезы кончились.

Он коснулся дна. Чувствуя себя побитым, но чистым, он погасил свет.

И тут же уснул.

Красный дурак, в три часа ночи злость вышибла его из сна он старался дышать каждый раз

когда он поднимал голову злость снова била его

как комок водорослей о твердый черный берег. Герион резко сел.

Простыня была насквозь мокрая.

Он зажег свет. Сидел и смотрел на секундную стрелку электрических часов,

стоящих на комоде. Их тихое сухое гудение

расческой проходилось по его нервам. Он заставил себя отвести взгляд. Дверной проем

зиял перед ним черный, как замочная скважина.

Ум Гериона проскакивал кадры как сломанный диапроектор. Он видел дверной проем

дом ночь мир и

где-то на другом конце мира Геракла который смеялся пил садился

в машину и всё тело Гериона

согнулось в дугу плача – направленную к неправильной любви,

которая знакома всем людям.

XXV. Тоннель

Когда зазвонил телефон, Герион собирал вещи.

Он знал, кто это, хотя теперь, когда ему было двадцать два и он жил

на материке, они с ней

обычно разговаривали по субботам утром. Он перелез через чемодан и потянулся

к трубке, опрокинув в раковину

«Путеводитель Фодорс по Южной Америке» и шесть коробочек с цветной пленкой ISO 100.

Маленькая комната.

Привет мам вот скоро выхожу

….

Нет я взял место у окна

….

Семнадцать но у нас с Буэнос-Айресом разница в три часа

….

Нет послушай я позвонил –

….

Я позвонил в консульство Аргентины никакие прививки не нужны

….

Мам остановись Полет в Рио сняли в 33-м году и там про Бразилию

….

Как когда мы поехали во Флориду и папу всего раздуло

….

Да хорошо

….

Ну знаешь как гаучо говорят

….

Что-то про то чтобы смело ехать в ничто

….

Скорее как будто в тоннеле

….

Ладно я позвоню как только доберусь до отеля – мам? Мне нужно идти такси

приехало ты там не кури слишком много

….

Я тоже

….

Пока

XXVI. Самолет

Там наверху всегда зима.

Самолет летел над замерзшей белой равниной из облаков. Герион оставлял

позади свою жизнь, как неудачный сезон.

Однажды он видел бешеную собаку. Она скакала туда-сюда, как механическая игрушка,

и опрокидывалась на спину,

всё это рывками, как будто ее дергали за лески. Когда хозяин подошел и приставил ружье

ей к виску, Герион ушел.

Теперь, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть в продолговатое окошко, через которое его глаза

сверлил ледяной свет облаков,

он жалел, что не остался и не увидел освобождения.

Герион хотел есть.

Он открыл «Путеводитель Фодорс» и начал читать «Интересные факты об Аргентине».

«Самые крепкие гарпуны делают

из костей, добываемых из черепов китов, которые выбрасываются на берег Огненной земли.

Внутри черепа находится canalita,

а вдоль него две кости. Гарпуны, сделанные из челюсти, не такие крепкие».

В салоне витал аромат

жарящегося тюленьего мяса. Герион поднял голову. Впереди, через много рядов от него,

слуги подавали обед

с тележки. Герион очень хотел есть. Он заставил себя уставиться в

маленькое холодное окошко и досчитать до ста,

прежде чем снова поднять голову. Тележка не сдвинулась с места. Он задумался

о гарпунах. Бывает ли человек с гарпуном

голоден. Даже гарпун из челюсти пробил бы тележку с такого расстояния.

Как люди обретают власть друг над другом,

это загадка. Он опустил глаза и стал читать «Путеводитель Фодорс». «Одним из

племен, населявших Огненную землю,

были Ямана, что как существительное означает „люди, не животные“, а как глагол –

„жить, дышать, быть счастливым, излечиваться

от болезней, обретать ясность“. Если же прибавить это слово как суффикс к слову „рука“,

получится „дружба“».

Гериону привезли обед. Он развернул и съел всё, что в нем было, жадно ища

запах, который он почувствовал

несколько минут назад, – но тщетно. Ямана тоже, прочел он, исчезли с лица земли

к началу двадцатого века –

их выкосила корь, которой они заразились от детей английских миссионеров.

Ночная темнота скользила по миру за окном,

и пространство внутри самолета становилось всё меньше и холоднее. Неоновые дорожки

на потолке погасли.

Герион закрыл глаза и слушал двигатели, вибрирующие глубоко в залитых луной

каналах его мозга. Любое движение

приводило его колени в жесткий контакт с наказанием.

Он снова открыл глаза.

В начале салона висел видеомонитор. Южная Америка светилась на нем

как авокадо. Прирастающая красная линия

показывала движение самолета. Он смотрел, как она маленькими шажками продвигается

от Майами

к Пуэрто-Рико со скоростью 972 километра в час. Мужчина,