Книга Тихие ночи - Денис Владимиров

— Да, — я кивнул утвердительно, не время и не место вопрошать о нюансах.

Сотник сделал паузу, театрально налил воду из графина в высокий стакан, отпил. Давал время оценить щедрость? У меня на душе другое.

Первое. Какие еще к черту Сумеречные Райсы, главой рода которых я вдруг стал, после посещения владений Кроноса? Местное воронье? Второй вопрос, если меня рандомно выдернули пусть из некого Межмирья, то почему все кричит о прошлом? Иммерс тоже ведь Сумеречный… А я десять лет отдал подразделению «Сумеречные призраки». Да и задача, нарезанная божеством, требовала исполнителя со специфической подготовкой, пусть и теоретической. И заполошная мысль, какую старался задавить: а что, если я просто брежу? А на самом деле валяюсь где-нибудь в госпитале и пускаю слюни? Но ее отринул в сторону, «я мыслю, значит, существую». Остальное неважно. И на этом все. Больше не заострять. Приду в себя на больничной койке? Хорошо. Нет? Еще лучше.

Третье, по степени важности, трофеи с тела того же адепта старых богов, по моему скромному мнению, в отличие от снятых с живых мертвецов, должны были проданы, а деньги поделены между мной, Туриным и Кромом, да тому же де Кровалю какую-то долю следовало выделить. Он, пусть и не победил, но кадавра занял на то время, какое требовалось. Несправедливость раздела добычи всегда порождала врагов. Конечно, каждый это понятие определял по-своему, но отсутствие даже ее видимости, запоминали надолго, если не навсегда. И почему мне перешло все имущество мага, а не то, что осталось после битвы?

— Следующее, — прокашлявшись, продолжил вещать Турин, — Ввиду некоторых открывшихся обстоятельств, Глэрд, ты становишься владетелем поместья бывшего твоего соседа Санти из рода Волков, который позорно пытался убежать с поля боя. Это решение принял, присутствующий здесь Кром глава рода Волков, так как ему очень стыдно за недостойные деяния одного из них, — здесь староста медленно и утвердительно кивнул, — За разрушения твоего поместья — казна тебе ничего не должна, а награда за наказание подлых преступников, прячущихся за личинами законопослушных граждан, общей суммой в десять золотых империалов уплачена за оформление документов, — указал пальцем на кипу из книг, карт и бумаг в двойном экземпляре на столе.

Я провел визуальную инвентаризацию. Похоже, все точно, как в аптеке, набор идентичный первому. И уверен, можно было минимизировать расходы, исключив из комплекта «Судебники», коих у меня теперь имелось три, столько же брошюр с правилами для владетеля. Но промолчал. А к Турину возникло множество вопросов. Не нравилось мне, что женитьба меня, вновь прошла без меня.

Судя по лицам Крома и де Кроваля, который опять поколдовал над родовым кольцом, сожравшими будто по лимону, такой расклад пусть их и не устраивал, но пришлось согласиться, а лэрг, похоже, и мне сделает предложение, от которого вряд ли удастся отвертеться или отказаться. Надеюсь, «на данном этапе».

— Теперь ты, Кром, тело Линса могут забрать родственники после того, как Глэрд заберет законные трофеи. Они также могут похоронить отступника, следуя обычаям, но без проведения торжеств, если они не согласны и имеют какие-то претензии ко мне, или к кому-либо еще из присутствующих, то учитывая …

— Никто ничего не имеет! А они согласны! — перебил его староста, впрочем, сотник не стал гневаться, а тот продолжил, — И никакой тризны по этому случаю не будет, мое слово, Турин. Я тебе его дал. Заблудившийся отправится в царство Мары, где по делам его, ему и воздастся. Глэрд, дозволь нам самим снять все, а лучше доставить тебе новую такую же одежду, а то не гоже голым его таскать? — и взгляд чуть бегающий, какой-то непонятный.

М-да. Тоже мне задачка.

— Нет! Как говорил калека Харм: самая теплая и удобная одежда, снятая с трупа врага, — пафосно изрек, а на самом деле так всегда говорил мой дед вдоль и поперек прошедший африканский континент, только не про одежду, а про обувь. Но кто и как проверит, чему Глэрда учил одноногий?

— Пусть подавится за столом Кроноса, сквалыга! Не ты убил Линса! — возразил запальчиво тот.

— Единственное, что мне помешало уничтожить крамольника — это стража! — постарался яростно прошипеть, а затем и громко проговорил с такими же запальчивыми эмоциями, — Я его победил, и от царства Мары твоего нерадивого племянника отделял удар сердца. Дерюга у вас найдется, прикроете срам.

— Запомни, Аристо, — медленно роняя слова, вмешался Турин, — Не было никакого крамольника, никто не возводил хулу на Великое Герцогство и Императора. И пока я не прикажу обратного, то забудь речи его паскудные. Тебе ясно?

Кивнул.

— Лучше бы ты его там и убил… — пробурчал себе под нос староста, только обостренный слух позволил расслышать эту фразу. А взгляд выборного главы Черноягодья стал колючим и настороженным одновременно. Что ты пытаешься скрыть, сука бородатая? Ни в жизни не поверю в озвученную тобой причину избавления родственника от одежды.

Футуристический арбалет, тул со болтами, парные кинжалы, обычный нож, четыре метательных, поясная сумка вместе с ним же, браслеты, толстая цепь, пригоршня колец, увесистый кошелек, бандольер с десятью какими-то флаконами, а точнее с запечатанными толстыми пробирками, в каких содержалась красная и гнойного цвета жидкость, а может и газ. Для точной идентификации Де Кроваль посоветовал обратиться либо к Амелии, а лучше к гоблину Таволу Джигану.

Все это находилось на столе, как и плащ являющимся артефактом. Он позволял владельцу оставаться невидимым и неслышимым для всех, не обладающих магическими способностями, тотемами, при условии их задействования, или специальными приборами, приблизительно, как лупа у меня, которую купил у Охрима. О чем рассказал маг. Уникальная, нужная и важная вещь теперь годилась только на тряпки или, как сейчас, для сооружения импровизированного тюка. Винить в произошедшем следовало самого себя, родовой кинжал уничтожил тонкие магические структуры, какие не подлежали восстановлению.

В общем, успел сначала обрадоваться, а затем и огорчиться. Не жили богато, и нечего начинать.

Добычу складывал на него, а кошель и драгоценности, как и другую мелочовку отправил в поясную сумку, времени разглядывать все не имелось, меня торопил Турин.

Раздевая Линса, отметил странность — слишком тяжелый френч, скорее всего, имелись потайные карманы, где находились некие ценности, а может и нет. Не сейчас же прощупывать. Постоянно исподтишка наблюдал за реакциями старосты, тот пока смотрел безразлично, но, когда я взялся за шелковый ворот нательной рубахи, мужик явно занервничал.

— Ну, ты доволен? Зачем тебе еще и белье? — спросил он, сдерживая ярость.

— Нет, не доволен. А белье мне затем, чтобы каждый знал — напав на меня, он рискует не только жизнью, но и после смерти окажется в постыдном положении, — как адаптировал встроенный переводчик эту фразу мне было наплевать.

Сдернул и этот предмет гардероба, Кром непроизвольно сглотнул, чуть прикрыл глаза. Я же сразу заметил ниже подмышки на теле чернеющую татуировку: круг, в него вписан крест, с десяток рун, и ниже картинки короткий текст на имперском. Очертания букв и некоторые из них, отлично запомнились.