Книга Да, я счастливчик, и что с того?! Том 3 - А. Байяр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Знаю. Но можно ведь просто верить.
«Странные слова для человека, у которого стакан всегда наполовину пуст!»
И всё-таки из наполовину пустого стакана тоже можно напиться.
Когда же все психологические проблемы с бывшими и новыми носителями более-менее утряслись, мы собрались в покоях княжны, дабы определить дальнейшую стратегию наших действий.
Полиночка всё еще казалась несколько приунывшей в отличии от Ульяны, настроение которой скакало с завидной периодичностью. Влияние Малала было заметно невооруженным взглядом. Роман вел себя так же тихо, как и после пробуждения, а Дамьен периодически всхлипывал и зачем-то извинялся перед каждой из обезьянок по очереди. Наверное, не мог определить, какую из них во время падения придавил, и решил действовать наверняка.
Так или иначе, даже в таких условиях нам необходимо было завершить начатое. Ведь мало того, что Лев Алексеевич наплевал на то, что происходило за пределами дворца, он не явился сюда даже для того, чтобы осведомиться о самочувствии дочери. Любимой дочери, как он утверждал прежде. Подозрительно. Слишком подозрительно.
В какой-то момент двери покоев княжны распахнулись после формального стука, и на пороге объявился мужчина в строгом костюме кремового цвета, дополняемого поблескивающим золотистым галстуком. Трое гвардейцев тенью стояли за его спиной, что еще сильнее меня напрягло. И если бы эмоции Константина можно было прочитать, был бы уверен, что напрягся он так же, как я.
— Его Императорское Величество Разумовский Лев Алексеевич ожидает вас. Я провожу вас к нему. Следуйте за мной, господа.
Глава 9
— Сперва всем нам стоило бы привести себя в порядок, — неожиданно заговорила Полиночка, приподнимаясь с подушки. — Отцу не доставит сильных неудобств, если мы еще ненадолго задержимся? — поинтересовалась она у мужчины с золотым галстучком, чем вызвала не только его удивление, но и наше.
А уж тем более мое. Такой спокойной и собранной казалась сейчас княжна, еще совсем недавно с завидным энтузиазмом мочившая тварей на лужайке перед дворцом и с дьявольским смехом размазывавшая части их склизких внутренностей по лицу. Теперь же ее смущало предстать перед отцом в неприглядном виде… Просто остановите этот мир и дайте мне сойти. Он уже никогда не станет прежним.
«Малал, мы всё прое… Аха-ха-ха! — потешался Царь, истерично хохоча в чертогах моего сознания. — Только не говори, что хотел бы вернуть обратно ту бешенную девку с тысяча и одним психическим расстройством!»
Мысль о том, что вроде бы как и хотел, самого меня привела в замешательство. Будто бы Полиночка лишь с тварью, поглотившей ее разум, была той самой Полиночкой, которая зацепила меня с самой первой нашей встречи. И теперь уже не отпускала.
Так или иначе, в порядок мы себя привели. Переоделись в чистую одежду, предоставленную слугами, а княжна покопалась в своем пыльном гардеробе, раздобыв приличествующее случаю… платье. Платье! С корсетом, блин, выгодно приподнявшим ее грудь и сделав ее еще более выразительной. Хвостики девушка распустила, заколов прядки по бокам головы заколкой с белым атласным бантиком. Ну как пить дать — княжна!
Ульяна же, напротив, завязала два хвостика.
— Чтобы космы эти в бою не мешали, — пояснила она, усмехнувшись. — Отрезала бы, нахер, вообще, но тогда меня ни один мужик, лысую, не поимеет.
И обе эти перемены в девушках были пугающими до усрачки… Неужели характер носителей настолько сильно зависит от таящихся в них тварях?..
«Я тебе больше скажу, малец. Если бы не я, тебя бы здесь не было! Вот, насколько наши разумы связаны между собой! Из жалкого сопляка ты превратился в чуть менее жалкого сопляка, и всё это благодаря мне!»
Ну спасибо. Без тебя бы точно не разобрался.
— Мы готовы, Карл, — вышла цветущая княжна в коридор, представ перед слугой в том виде, в котором ее, по всей видимости, никто еще не видел. — Веди нас к Его Императорскому Величеству.
— Только… тварей с собой брать нельзя, — покосился мужик на четырех моих питомиц, которые тут же протестующе запрыгали на месте.
— Останьтесь пока здесь. Вернусь за вами после аудиенции, — заверил их, и те поняли меня с первого раза, скорчив мордочки и поплетясь обратно в покои Полиночки.
Хотя знал бы этот типок напомаженный, что почти в каждом из нас и так по твари сидит… Причем в разы мощнее и опаснее, чем мои пушистые подданные.
Думал, что отправимся либо в гостиную, в которой засиживались прежде, либо в тронный зал. Лучшим вариантом было бы здание гарнизона, где проходила подготовка к дальнейшим боевым действиям. Однако слуга привел нас к покоям, расположенным в дальнем конце коридора. Плохое у меня было предчувствие, которое, впрочем, в очередной раз нисколько меня не обмануло.
Лев Алексеевич Разумовский, Его Императорское Величество, лежал в кровати с пышным балдахином, заливаясь пронзительным кашлем. Несколько служанок стояли подле него, а также оба лекаря, которые выхаживали наших носителей. Понятно, почему они так торопились отделаться от нас и вернуться сюда. Жизнь Императора была куда дороже всех наших вместе взятых.
— Отец! — птичкой подлетела к нему Полиночка, присев на коленки возле кровати.
Сцена эта казалась бы более душещипательной, если бы каждый из нас не видел княжну под властью Малала. Когнитивный диссонанс… Так ведь это называется? Лично был осведомлен о том, какую обиду княжна таила на своего отца. Теперь же вся эта обида за годы, прожитые в золотой клетке, будто бы испарилась.
— Редкостное какое лицемерие! — хмыкнула Ульяна, стоявшая подле меня.
И тогда я понял, что всё это время благие порывы Льва Алексеевича приходилось терпеть не Полиночке, а твари внутри нее. Довольно быстро всё встало на свои места.
— Полина? — с трудом верил Император своим глазам. — Ты жива?
— Разумеется, отец, — кивнула блондинка. — И буду жить дальше, ревностно охраняя законы и миропорядок Российской Империи. Но… что же произошло?
— Всё слишком сложно, душа моя… — положил он дрожащую руку ей на голову. — И лучше… сейчас вам лучше обратиться к Леониду, — поднял Лев Алексеевич помутненный взгляд на меня. — Он последний, от кого можно добиться хоть какой-то помощи в этом богами позабытом месте.
— Вас ранили? — осведомился я, приблизившись к кровати.
Некогда пышущий здоровьем Император был белен, как мел. Синие прожилки вен набухли на его лице, часто пульсируя. Под глазами пролегли темные круги.
— Отравили, — ответила женщина-лекарь, сдвинув брови. — В течение продолжительного времени личные слуги Его Императорского Величества подсыпали яд замедленного действия в его пищу.
— И когда же вы об этом яде догадались?
— Позавчера, — отозвался второй лекарь, виновато опуская голову. — В этом, несомненно, есть и наша вина, однако, справедливости ради, этот яд не вызывал никаких симптомов. Ровно до того момента, пока его действие не распространилось на сердце.
Поразительное совпадение, учитывая, когда Шлейфер перешла к открытой конфронтации. Выходит, всё это время во дворце служили доверенные ей люди. Причем при самом Императоре! Насколько же широко в Империи распространилось влияние герцогини?.. Всё началось куда раньше того момента, когда мы с «живым уголком» выкрали первую часть фиструма. Вероятно, до того, как я вообще умудрился поселиться в теле Димитрия Гордеева.
— Я бы сделал что угодно ради сохранения мира в Империи, — просипел Лев Алексеевич, поглаживая дочь по голове, — если бы эта боль не была бы настолько невыносимой… Поэтому я передал Леониду все полномочия до того как меня… здесь… О-о-о, с каким же упоением я слушал визг тварей под окнами… Со дня на день твой брат положит восстанию конец. Доверься ему, девочка моя…
А Его Императорское Величество, поди, и не в курсе, что наследник продолжает просиживать штаны во дворце, не отдавая ни имперской армии, ни гвардии ровным счетом никаких распоряжений? И что визг дохнущих тварей за окнами — исключительно наша работа?
— Ты выбрал достойного наследника, отец, — даже не дрогнул голос Полиночки и, перехватив руку Императора, запечатлела на ней короткий поцелуй. — Прошу тебя, отдыхай.
— То есть, тебя совсем не колышет, что твой братец пальцем о палец не ударил, чтобы хоть как-то дать революционерам отпор⁈ — хохотнула Ульяна, уперев руки в бока.
Твою мать…
Суровый взгляд княжны, брошенный в сторону Левиной, нисколько не остудил ее пыл. Напротив, еще сильнее позабавил разгулявшегося в ней Малала, которого хлебом не корми — дай привлечь к себе всеобщее внимание.
— Слыш, Лев
