Книга Спят курганы темные - Максим Дынин

сказали, что ничего там не было, только небольшие столкновения между футбольными фанатами. После этого я неожиданно для себя решил остаться. Отпуск мой заканчивался, даже с учетом тех дней, которые у меня оставались с прошлого года. Я позвонил на свою фирму, подумав, что меня, скорее всего, поставят перед выбором – возвращаться либо увольняться. Но мне предложили бессрочный отпуск за свой счет, причем, по словам шефа, «такие, как ты, на дороге не валяются; мы тебя будем ждать столько, сколько нужно».

И мы с Ариадной записались в ополчение. Славка тоже хотел, но его не взяли – ведь он никогда не служил в армии и был не совсем подготовлен физически. Поэтому он устроился компьютерщиком в администрацию ДНР и до сих пор там работает. А мы с Ариадной начали свою войну с нацистами где-то на западных рубежах области, после чего то отступали, то закреплялись на каком-нибудь рубеже, то вновь отступали… Оружия у нас было мало, боеприпасов еще меньше, а противостояли нам молодчики в БТРах и на танках. Я давно уже свыкся с мыслью, что вряд ли доживу до зимы. И только сейчас у меня впервые появилась надежда – в том числе и из-за странного старшего лейтенанта, так хорошо осведомленного о старшем брате моего прадеда.

– Так, значит, мы родственники? – спросил я.

– Именно так, сержант. Как-нибудь я расскажу тебе больше.

– Но скажите – вы потомок Андрея Фольмера?

– Скажем так, у нас общая кровь, – невесело усмехнулся тот. – А кровь, как известно, не вода… Кстати, вне службы можешь обращаться ко мне на ты. Мы тут все родня, вместе живем, а когда нужно, то вместе и умрем…

4 августа 2014 года. Недалеко от поселка Петровское, Донецкая область.

Алевтина Макаровна Леонтьева, собаковод

– Ну что, милая, пойдем погуляем? – я ласково потрепала Трикси за холку.

Моя спутница радостно заскулила и принялась махать своим длинным с очесом хвостом.

Совсем не так давно, но, как мы сейчас говорим, «еще до войны», я жила рядом с питомником и работала там кинологом. Мы выращивали и дрессировали собак для таможенной и пограничной службы. Жизнь к тому времени стала беспокойная, и у нас, как и в соседней России, народ был вынужден ужесточить меры безопасности, чтобы предотвратить теракты. В основном наши собачки трудились в аэропортах, обнюхивая багаж на предмет обнаружения взрывчатых веществ и наркотиков. Но некоторые работали и на поездах, пересекавших границу Украины. Некоторые обормоты пытались в багаже ввезти или вывезти оружие. По всему чувствовалось, что скоро это оружие заговорит.

Собачек мы в основном покупали в России. Чаще всего это были обычные спаниели и овчарки, но как-то раз по случаю нам удалось приобрести щенков такой экзотической породы, как коикерхондье. Когда-то давно эта порода была выведена в Голландии, и их не раз и не два изображали на картинах шестнадцатого и семнадцатого веков. Использовали их в основном для охоты на уток, и они обладали отменным нюхом. Потом, как это порой случается, они вышли из моды, но порода сохранилась, а недавно выяснилось, что они прекрасно подходят для поиска взрывчатки и наркотиков. Маленькие бело-рыжие собачки обладали спокойным нравом и дружелюбно относились к посторонним. То есть это было именно то, что требовалось от собак, работавших в тесном контакте с людьми. Но и дело свое они знали – на тренировках они лучше многих других пород находили даже небольшие закладки с наркотиками или взрывчаткой.

Все шло хорошо, несмотря на политические катаклизмы в Киеве. Но не так давно в Петровское пришли «азовцы». Я жила одна – с мужем мы разошлись уже давно, а дочь вышла замуж и уехала в Шахты. Сыновья же ушли в ополчение, как я ни умоляла их этого не делать. Старшего, Никиту, я видела недели три тому назад – он упрашивал меня уехать из Петровского, но я ему сказала – куда я, мол, денусь, у меня здесь хозяйство, собачки… И он ушел вместе с другими ребятами на юго-восток, к Саур-Могиле. А другой, Александр, был ранен у Донецкого аэропорта, и теперь он в Донецке, в больнице. Недавно звонил – мол, мама, все нормально, руки-ноги целы, голова тоже, еще повоюю…

Я ранее считала, что зря наши восстали – ведь и при Ющенко мы жили, хотя и не так, как раньше, но концы с концами все же сводили. Пожили бы мы и при Порошенко с Турчиновым. Никита мне на это сказал, что то же самое думали и евреи в Германии в 1930-х – мол, пришел Гитлер, какое-то время будет трудно, потом все успокоится. Вот только «потом» было поздно…

А когда к нам в Петровское пришли «захистники», то они первым делом перестреляли наших собачек. За что они так были злы на них – ума не приложу. Может быть, кое-кого из этих бандитских рож собачки помогли посадить, унюхав наркотики или взрывчатку? Не знаю, мне этого не понять.

Потом они стали хватать всех без разбору – мужчин, женщин и особенно молоденьких девочек. Я вовремя сообразила, что мне ничего хорошего ждать от этих уродов не приходится, и срочно перебралась в сторожку неподалеку от Саур-Могилы, ключи от которой мне отдал Иван Петрович, местный лесник, когда уходил в ополчение. Почему именно мне? Дружили мы с ним, чего уж тут скрывать, а, если честно, находились и в более близких отношениях, пусть и не «узаконенных». Ваня не раз делал мне предложение, только я почему-то все медлила с ответом.

Сторожка находилась в лесополосе, посаженной, по рассказам матери, еще при Иосифе Виссарионыче. Тогда все дружно высаживали в степи деревья и кустарники, выкапывали пруды и водоемы. Только после прихода к власти «кукурузника», как мать презрительно называла Хрущева, высадка новых лесополос практически прекратилась.

В избушке Ивана были топчан, газовая плитка, керосиновая лампа, запас еды и керосина, запасной баллон с пропаном. А рядом с ней находился родник, так что чистейшей водой я была обеспечена. Умывальник, конечно, был сельским, вместо душа было ведро, вода только холодная, а отхожее место, как сказано в фильме, «туалет типа сортир». Но все чисто, аккуратно – Ваня был из числа тех холостяков, у которых везде порядок.

Еды – в основном это были консервы и упакованные в жестяные банки крупы – должно было хватить месяца, наверное, на три. Имелся и сухой собачий корм – у Вани был ирландский сеттер, Фил, которого он отдал в наш питомник, когда уходил. Песика тоже застрелили «патриоты», после своего прихода они для