Книга Контрразведчик на Западенщине. Генерал КГБ вспоминает - Василий Ефимович Грачев

подошли к Днестру в районе Жура, на подручных средствах преодолели эту водную преграду, захватили плацдарм на противоположном берегу и предприняли активные наступательные действия. 5 апреля завязались упорные бои за крупное село Суслень. Выбив фашистов из этого опорного пункта, медленно продвигались к реке Реут южнее Огарева, преодолевая всё возрастающее сопротивление противника.

Во второй половине того же дня противник предпринял попытку остановить наступление 29-го полка, создав против него достаточно укреплённую оборону. Командир полка гвардии майор И. И. Голод принял решение: двумя батальонами с ходу нанести удар во фланг и тыл неожиданно появившейся обороны противника. Враг не выдержал удара, быстро откатился назад и пропустил подразделения полка вперед.

Через непродолжительное время перед двигавшейся походной колонной штаба 29-го полка внезапно появилась с левого фланга из опушки леса вражеская группа до 200 человек и при поддержке бронетранспортеров, быстро продвигаясь на окраину села, оказалась перед штабом полка на расстоянии 100–150 м. Начался неравный бой, в котором принял участие весь личный состав – от писаря до начальника штаба гвардии майора И. И. Шинкарёва.

Старший оперуполномоченный военной контрразведки «Смерш» гвардии капитан Петр Иванович Китин залёг на вспаханном огороде окраинного сельского дома, отстреливаясь из пистолета. Видя, что он продолжает оставаться на одном месте, когда все остальные отходят к лесу, находившемуся в тылу на расстоянии до одного километра, я двумя короткими бросками приблизился к нему и залёг рядом. Оказалось, что он убит. В этот момент из-за угла дома высунулся немец с ручным пулеметом, закреплённым через плечо ремнем, и дал длинную очередь выстрелов, которые опять-таки пронизали тело П. И. Китина. Ответной автоматной очередью я уложил этого немца. Забрав у Петра Ивановича личные документы из карманов кителя, я, уцепившись за его полевую сумку, начал отползать и перевернул его тело кверху лицом. Изо рта его хлынула кровь. Так в героической борьбе с фашистами ушел из жизни замечательный кадровый офицер-контрразведчик, который совсем недавно, 13 марта, отметил по-фронтовому свой 31-й год со дня рождения.

Отход личного состава штаба 29-го полка к опушке леса состоялся с минимальными потерями благодаря тому, что весьма кстати вблизи оказались 45-мм орудия, которые в считанные секунды открыли уничтожающий огонь по немцам, подбили несколько бронетранспортеров и заставили их отойти на окраину села.

Добравшись под свистом пуль до опушки леса, где находились полуочумевшие от внезапного удара штабники, решил личные документы П. И. Китина положить в его полевую сумку чтобы не потерять. Открыв её, увидел много исписанных листов с заготовленным текстом подписки о сотрудничестве с органом «Смерш», с рапортами о состоявшейся вербовке доверенных лиц, оформленные на них личные дела. Всё это было в формате на пол-листа. Везде обозначен гриф «совершенно секретно». Хотя ранее с такими документами не встречался, сразу понял – какую ответственность взял на себя за их сохранность. Быстро нашёл начальника штаба полка гвардии майора И. И. Шинкарёва. Доложил ему о гибели П. И. Китина. Показал домик на окраине села, в огороде которого осталось его тело. Сказал, что в полевой сумке находятся личные и секретные служебные документы погибшего. Смотреть их он отказался и, погоревав о случившемся, сказал, что сейчас забрать тело Китина невозможно, наше наступление на этом участке возобновится только утром, а документы Вам лично надо передать в отдел ВКР «Смерш» дивизии. Куда тут же приказал отправиться мне вместе с коноводом Брякиным на фаэтоне, поскольку в нем находились все вещи П. И. Китина, проинструктировав о вероятном месте нахождения штаба дивизии.

Прибежав в хозвзвод, быстро подготовили к выезду фаэтон, собрав в нем полностью вещи П. И. Китина и, забрав с собой еще две верховые лошади, чтобы их кто-либо не присвоил, выехали по указанному нам маршруту. Без каких-либо блужданий, еще до наступления темноты, нашли отдел ВКР «Смерш» 7-й гвардейской ВДД, размещавшийся в комнатах детского садика села. Начальника отдела не было, нас принял его заместитель майор Недашковский и, сохраняя полное спокойствие, стал подробно опрашивать меня об обстоятельствах гибели П. И. Китина. В это время в комнату вошёл крайне возбужденный начальник отдела гвардии капитан Жуков и начал торопливо задавать мне один вопрос за другим: как все произошло, почему он оказался впереди всех перед противником, неужели нельзя было вынести тело, можно ли это сделать сейчас, если со мной направить ночью группу разведчиков, когда может начаться на этом участке наступление наших войск и т. д. Видя, как мне трудно справляться с его вопросами, Недашковский принялся помогать мне и стал высказывать свое мнение по отдельным из них. В итоге они приняли решение: немедленно мне и Брякину вернуться на верховых лошадях в штаб полка, постоянно поддерживать связь с командованием и с началом наступления прорваться к телу Китина П. И., вынести с поля боя и на имеющейся в нашем распоряжении повозке доставить в медсанбат, чтобы там его помыли и приготовили к похоронам.

Ранним утром 6 апреля, после артподготовки, начались ожесточенные наступательные бои 7-й гвардейской ВДД, которые позволили совместно с 5-й гвардейской ВДД освободить город Огарев и сходу форсировать южнее его реку Реут, захватив на правом берегу небольшой плацдарм.

Поставленная мне задача была тоже успешно выполнена. Труп П. И. Китина оказался на том же самом месте и в том же положении, в каком был оставлен мною. Вокруг немцы вытоптали на пахоте большой круг и дорожку к домику. Приходили смотреть. И было на что. Он накануне сменил зимнюю форму десантной одежды и надел все новенькое: шинель, китель и брюки, фуражку, яловые сапоги, портупею. Все так и осталось нетронутым.

Прибыв в медсанбат, я передал его командиру старшему лейтенанту Семёнову просьбу капитана Жукова о подготовке тела П. И. Китина к похоронам. Семёнов категорически отказался делать это, о чём мною по телефону было доложено Жукову. В считанные минуты он появился и, выскочив из машины и двигаясь к нам, во весь голос выкрикивал: «Где этот негодяй, тыловая крыса… Сам помою». Старшего лейтенанта Семёнова не было видно. Он, услышав грозные эпитеты в свой адрес, куда-то скрылся. Но сделал для себя соответствующий вывод, и когда Жуков, засучив рукава, готов был приступить к мытью трупа сам, появились медсёстры с вёдрами горячей воды и помогли ему сделать всё необходимое. Через какое-то время появился и гроб, обитый красным материалом. Не знаю, чьими усилиями это было сделано – Семёнова или Недашковского. Всё было сделано самым лучшим образом, и Пётр Иванович лежал в гробу как живой.

Во второй половине дня 6 апреля поступила команда о передислокации медсанбата вместе со штабом 7-й гвардейской ВДД на захваченный плацдарм в правобережьи реки Реут. Только в это время, сидя на повозке с гробом П. И. Китина, я вспомнил, что