Книга Если что я (не) умру - Юлия Никитчук

себя не ведут, но стало ли мне от этого легче? Я ещё долго не могла выкинуть его слова из головы, приплюсовывая к ним свои собственные, тоже не очень приятные. А ведь, услышав такую установку, можно так сильно углубиться, что в будущем действительно попасть в больницу снова. Или сразу в морг. Это уж как повезёт. Серьёзно. Это не врач, а какой-то вредитель. В общем, я ушла. А уходя, подумала, что надо будет вернуться. Не для полежать, а для расследовать и изменить. Ну мне было 19, я была возмущена и наивна.

P.S. Не верьте и уходите от плохих людей, особенно от плохих «докторов»! (людей, наверно, тоже стоило записать в кавычках?). Методы лечения бывают разными, но если вас обвиняют, игнорируют или унижают, бегите прочь. Я лично не верю в эффективность такого подхода, если это вообще подход. Обвиняет, унижает и игнорирует себя больной человек сам, не надо ему в этом ещё и активно помогать. Врач рассчитывает на сопротивление и проверяет, насколько выстроены у вас границы? А кто он, собственно, такой, чтобы это делать? Может ли он гарантировать успех таких действий? Если нет, то какого черта? Если да, боюсь, у меня для него плохие новости. Никто не может гарантировать успех, но я думаю, что эксперименты должны проводиться с пациентом, а не над ним. И проверяйте, пожалуйста, автомобили и самолёты. Они хотя бы железные.

…

Из неопубликованных разговоров:

– Он сказал, что я мучаю родителей.

– Вот своему прошлому психиатру ты веришь, а мне значит нет!

Глава 19

Вижу или путаю?

Красота и чистота очень хрупки, но навсегда остаются в сердце. (с)

Я всегда вижу людей, которые мне нравятся, сразу. Мой врач мне понравился моментально. Ещё до того, как я узнала, что это мой врач. И до того, как узнала, что это врач вообще. Сначала я думала, что это, возможно, медсестра, но уже надеялась, что она будет в моём отделении. У меня были и другие врачи. Я не птенец, который бежит за тем, кого первым увидел. Близкие отношения врача с пациентом опасны тем, что врач в таком случае (не специально и не осознанно) начнёт занижать пациенту дозу лекарств, думая, что пациент справляется. Он просто перестанет видеть картину ясно и чётко, как профессионал. Это будет уже личным, что всегда вредит лечению. А вот если пациент полюбил своего врача, то лечение, как правило, получается лучше. Может быть, потому что тогда пациент охотнее слушается врача. Так мне объяснили. Но можно ли действительно увидеть врача, как человека и полюбить его? Или в любом случае это будет перенос? Он происходит ещё и потому что врач даёт тебе лекарства и тем самым ассоциируется у тебя с тем, кто даёт жизнь. Лучшую жизнь. Как перед этим устоять? Или всё-таки можно не перепутать? Лично я всегда верю в исключения. Больше того, я их нахожу. Ну и разве людей, которые нам нравятся или которых мы любим, мы чуть-чуть не идеализируем? По-моему, это нормально. Если не сильно. Не думая, что они супермены или святые. Объективно нет. Но лично для нас вполне могут быть да. Я осознаю, что любой человек – это просто человек. Ни больше, ни меньше. Но если я люблю его, то чуть-чуть закрываю глаза на объективность. Или даже так: любовь делает тех, кого любишь лучше и важнее, чем других. И всё. Без фанатизма. Без того, чтобы мириться со всем на свете. Это тонкая грань. Любовь. Перенос. Но я сделала то, что было в моей власти. Я сказала. И дальше мне остаётся только ждать или отпустить, если мои чувства не нужны. И я знаю, мне не поверят, решив, что это всё-таки перенос, но эта женщина (даже не мой врач, а просто человек) стала мне ещё одной мамой. Если не по крови, то по сердцу. Не потому что я её перепутала с кем-то. Нет, я вижу именно её. И не потому что я в ней нуждаюсь и без неё не могу. Могу. Но я не хочу.

P.S. У меня есть плохая новость. Мы все умрём. Неизбежно. Когда-нибудь. Кто-то раньше, кто-то позже. В настоящее время этого не изменить. Мы бессильны. Но есть кое-что, что мы можем сделать: быть искренними. Честными. Открытыми. Мы можем говорить приятным людям, что они нам нравятся, а любимым – что они любимы. Просто так. Потому что мы так чувствуем. Иногда это сложно, неловко или даже не по правилам. Но какое это имеет значение в конце концов по сравнению с тем, что мы можем не успеть? Я не знаю, что будет завтра, но я не хочу не успеть. Я выбираю говорить. Кому угодно. Даже тому человеку, который, как тебе кажется, посмотрит на тебя осуждающим взглядом и заявит, что это неуместно. Нет, я поспорю с ним и скажу, что уместно. Потому что это чувства. Хорошие чувства, которые нельзя в себе запирать. Я сдержанный человек. Не знаю, может у нас в обществе так принято. Кроме того, я не люблю все эти слюнявые сентиментальности. Из гордости скажу, что я выше этого. Но мы же, напомню, умрём. И что же? Так и не сказать?

…

Из неопубликованных разговоров:

– Я не смешиваю работу и личную жизнь. Никогда. Мы не будем, например, плевать с тобой с Воробьёвых гор.

– Я вас поняла.

– Ты не расстроена?

– Расстроена, но… я переживу.

И уже когда я уходила, я услышала ласковое «Юль… Юль, иди сюда». И мы обнялись. Это было так грустно, что у меня разрывалось сердце. Но так было нужно. Это тоже часть лечения. Иногда, чтобы помочь человеку и освободить его, нужно уйти в сторону. Остаться хладнокровным, хотя сердце раскалывается на части. Сделать больно, чтобы спасти. Как врач. Как любящий человек. Или же как равнодушный и действительно холодный. В первом случае нужна огромная выдержка, во втором… непоколебимая прямолинейность. Настанет день, и я всё пойму.

Глава 20

Вредные советы по пунктам

– Как у тебя может быть депрессия? Жизнь ведь так прекрасна!

– Как у тебя может быть астма? Кругом ведь столько воздуха! (с)

Я уехала на море, и у меня всё прошло.

Море, конечно, может улучшить настроение, но депрессию оно вряд ли уберёт. Дисморфофобию и подавно. Поймите уже наконец, что депрессия – это не просто плохое или