Книга Узы крови - Алексей Осадчук

– Это может быть кто угодно. Как друзья баронета де Рогана, так и наши старые знакомцы – гильдия ночных волков. Мне мало верится, что они решили оставить меня в покое.

Старик прошептал коротенькую молитву.

– Мое чутье подсказывает мне, – продолжил я. – Прямо сейчас за доходным домом установлено наблюдение. А человек, которому я хочу нанести визит, не должен попасться на глаза нашим соглядатаям. Отсюда и эти переодевания.

– Я все понял, мой господин, – кивнул Бертран и уже внимательней осмотрел мой неказистый наряд. Затем что-то одернул у меня на спине, поправил правый рукав, отряхнул и только после этого удовлетворенно произнес:

– Всё. Теперь вы точно вылитый слуга бакалейщика.

* * *

До назначенного места я добрался довольно быстро. Правда, сперва пришлось немного попетлять по ночным улочкам, сбрасывая потенциальных хвост.

Несколько раз я, сливаясь с тенью, замирал в темных переулках и углах, внимательно сканируя пространство вокруг, но очень быстро пришел к выводу, что, если и была слежка за моим временным жилищем, то неизвестные топтуны там и остались. Видимо, они не ожидали от молодого аристократа фокуса с переодеванием и ночными прогулками.

Жаль, что мой источник все еще не дорос до серьезных заклинаний и наговоров. Отвод глаз, например, этой ночью очень пригодился бы.

Хотя, откровенно говоря, мне грех жаловаться. Благодаря жемчужинам и крудам, развитие моей энергосистемы продвигается ускоренными темпами. До серьезных заклинаний еще далеко, но кое-что из ведьмачьего арсенала мне уже доступно.

Человек, которого я собрался сегодня навестить, жил на той же улице, где были расположены столичные купальни. Собственно, я потому и изъявил желание побывать в этой части города, чтобы все хорошо изучить.

Этот человек снимал весь второй этаж доходного дома в конце Цветочного переулка. Кстати, не знаю кто и по какой причине дал именно такое название этому переулку, оно ему даже близко не подходило. Запахи здесь стояли далекие от цветочных. К слову, канализационная система старого Эрувиля явно не справлялась со своей задачей.

Сегодня ночью было душновато, поэтому окна на втором этаже доходного дома были открыты настежь. Этим я и воспользовался.

Быстро забравшись по каменной стене, я нырнул в открытое окно и оказался внутри небольшой комнаты. Замерев в тени, осмотрелся и прислушался. Судя по скромной обстановке, здесь живут слуги. Громко храпящее грузное тело на топчане у противоположной стены подтвердило мою догадку.

Я втянул носом воздух и закрыл глаза. Знакомый запах манил меня к двери, которая была слегка приоткрыта. Видимо, хозяин этой комнаты оставил дверь приоткрытой специально, чтобы воздух хотя бы немного циркулировал, иначе в такой духоте можно сойти с ума.

Следуя за запахом, я тихо выбрался из комнаты, пересек длинный коридор, за ним еще одну небольшую комнатку, где, сидя в кресле, мирно сопел худой мужичок, видимо, еще один слуга. И наконец я нырнул в дверь, за которой оказалась довольно вместительная спальня с широкой кроватью по центру. Все двери и окна внутри этой большой квартиры были открыты – местные обитатели спасались от жары как могли.

На широком ложе, сбросив с себя одеяло, тяжело дыша, спал мой старый знакомец.

Плотно прикрыв за собой дверь, я тихо приблизился к краю кровати и потряс спящего мужчину за плечо. Перед этим, правда, пришлось просканировать всю комнату на предмет ловушек, а затем потихоньку пошарить рукой у того под подушкой. Как и ожидалось, там обнаружился небольшой мешочек с какой-то ядовитой пылью.

Мужчина от моего прикосновения к его плечу проснулся мгновенно. Только вот виду не подал. Кричать и звать на помощь тоже не стал. Не открывая глаз и продолжая имитировать посапывание, он медленно запустил правую руку под подушку. Я усмехнулся. Даже не удивлен.

Тем временем, сделав несколько шагов назад, я опустился в кресло и закинул ногу на ногу.

Я видел, как напряглось лицо уже неспящего мужчины, когда его рука ничего не нащупала.

– Виконт, – негромко обратился я к нему. – Не утруждайте себя бесплодными поисками. Ваш яд у меня. Во имя богов, не делайте резких движений и, пожалуйста, не шумите. Даю слово, вам ничего не грозит.

Вынужден отдать должное, Часовщик, а это был именно он, сразу же узнал мой голос. Приподняв голову, он тихо спросил:

– Господин Ренар?

– Да, это я. Вот, памятуя о вашем приглашении, решил нанести визит. Заранее приношу свои извинения за то, что без приглашения, да еще и в такой поздний час… Поверьте, на то были веские причины. Поговорим?

Интерлюдия 2

Эрувиль. Королевский дворец. Личные покои Карла III

Массивная дверь в кабинет короля открылась, и на пороге возник младший сын Карла III, принц Луи.

– Отец! – демонстративно зевая, обратился он к королю, сидящему за широким резным столом из красного дерева. – Ты звал меня?

– Да, сын мой, – слегка поморщившись, ответил Карл и кивнул принцу на кресло рядом с камином. – Садись и устраивайся поудобней. У нас будет долгий разговор.

Карл III, привыкший с детства к ранним подъемам, открыто презирал всех тех, кто позволял себе спать до полудня, а также всех тех, кто вел праздный образ жизни. Увы, но его собственный сын Луи относился именно к такой категории людей. Яркие балы, шумные попойки, огромные траты на дорогие ткани, вина и драгоценности, а еще на всякого рода предметы роскоши – это были самые главные интересы младшего принца.

Вот и сейчас Луи заявился в кабинет к отцу, вероятно, только-только выбравшись из постели. А ведь солнце уже давно перевалило за полдень. Еще и в этих странных, по какой-то абсолютно необъяснимой для Карла причине ставших при дворе модными, одеяниях.

«Бабкина кровь», – сокрушенно вздохнув, подумал король. И уже в который раз напомнив себе, что Луи – единственный из всех сыновей не похож на него.

Эх, то ли дело Бастьен. Вспомнив своего любимого младшего сына, погибшего в бою с пиратами, которому он собирался передать правление страной, Карл снова поморщился.

Луи же, давно привыкший к отцовским презрительным гримасам при его появлении, спокойно опустился в кресло и приготовился слушать. Принц прекрасно знал, как относится к нему отец и платил ему той же монетой. Хотя, помнится, будучи еще ребенком, маленький Луи искренне любил отца, который всегда был холоден с ним. Со временем любовь переросла в ненависть, а потом и в отвращение.

Принц Луи был натурой творческой, тонко чувствующей все прекрасное. А отец ни в науках, ни в искусстве ничего не понимал. Проще говоря, он был грубым и неотесанным мужланом.

В детстве Луи очень страдал из-за того, что не похож на отца и братьев. Теперь же он был счастлив и очень гордился этим.

Принц лениво обвел взглядом кабинет отца. Ему стоило труда не поморщиться. Безвкусие и примитив сквозили буквально в каждой детали интерьера. Древние доспехи, звериные рога, шкуры, клыки и зубы, тяжелые темные портьеры… Этот массивный отвратительный стол… Портреты некрасивых людей в момент охоты или турнира. Куда не брось взгляд – сплошное уродство. В детстве Луи всегда боялся этой комнаты. От каждого предмета в этом кабинете веяло какой-то жутью, кровью и заплесневелой древностью.